Зодчий. Книга I (СИ) - Погуляй Юрий Александрович - Страница 3

Кажется, это мне. Я с искренним недоумением обернулся. Из квартиры Богданова вывалился высокий парень в распахнутой на груди белоснежной рубахе. Напротив сердца вышит герб.

— Вы, должно быть, у нас впервые, — понимающе улыбнулся я. — Понимаю. Меня зовут Михаил Иванович Баженов. Я собираюсь пойти к себе домой и насладиться покоем. Вы же не возражаете?

Белорубашечник нехорошо ухмылялся. Богданов высунулся из квартиры:

— Ваше сиятельство, не надо…

— Пшёл вон! Ты тоже решил мне указывать? — пьяно повернулся к нему белорубашечник, и Богданов торопливо исчез в апартаментах. Постепенно на площадке появились и остальные празднующие. Наверху защёлкали замки, и в лестничном пролёте показались головы других студентов.

— Какое право ты, чернь, имеешь прерывать наше увеселение? — продолжил белорубашечник.

— Прерывать? — старательно изумился я. — Ни в коем случае. Долгое обучение и яркий финал. Грех было бы не отпраздновать. Я просто прошу вас быть потише и уважать других людей. Самая малость, не находите? Вам хорошо и другим приятно.

— Я сам решу, где и как мне быть! Иди сюда!

Белорубашечник не наш выпускник, это точно. Потому что наши выпускники знают: связываться с Баженовым себе дороже. Как парня вообще пропустили на территорию кампуса-то? Я с тяжёлым вздохом повернулся и зашагал по ступеням наверх, а пьяный двинулся ко мне навстречу. Он встряхнул кулаками, и те объяло пламенем. Огневик. Второй ранг как минимум.

Тоже мне, бином Ньютона.

Вообще, с пьяными обращаться проще всего. Особенно с пьяными огневиками, которые и так-то соображают инстинктами, а под алкоголем и вовсе дуреют. Так что просто нужно быть чуть быстрее нападающего и думать головой, а не гормонами. От размашистого грубого удара сбоку не увернулся бы только калека. Белорубашечник бил от плеча, вложив в атаку всю свою недюжинную силу. Я пропустил его руку мимо, а затем чуть подтолкнул под локоть.

Ну как, чуть… Пришлось вложить немного силы, чтобы полёт огненного кулака закончился тем, чем мне надо. Мешочек с зачарованной землёй на моей груди нагрелся от пропущенной сквозь него энергии, и масса руки огневика увеличилась на пару килограмм. Больше и не надо. Результат всё равно будет впечатляющим.

Его сиятельство аж крутанулся от инерции, а затем взвыл от боли. Кулак врезался в стену как пушечное ядро, но потеряв прочность того самого ядра в самый последний момент. От удара по стене во все стороны полетела обугленная штукатурка. Дыра образовалась приличная, простым косметическим ремонтом не скроешь. Белорубашечник завизжал как резанный, глядя на то во что превратился его кулак. Не прекращая вопить, и держа искалеченную руку здоровой — он прислонился к стенке и медленно сполз вниз, не отрывая взгляда от осколков костей.

— Наверное, нужно вызвать врача? — спросил я у наблюдающих за коротким боем собутыльников. Те вмиг протрезвели. — Или, может быть, среди вас есть биомант?

Какой там биомант в такой компании. Этим парням алкоголь вообще ни в каком виде нельзя, так что таких компаний они сторонятся.

— Уже вызвал. Уже! — на площадке появился Богданов с телефоном.

— Приложите холодное, ваше сиятельство, — попросил я всхлипывающего белорубашечника и потопал к себе домой. Напоследок дистанционно спалив дорогущий телефон в кармане покалечившегося хулигана и его умные часы. Моя фирменная штука. Традиция. Влез в ссору с Баженовым — попрощайся с техникой. Любой. Лучше вообще покинуть территорию кампуса на это время. Среди студентов ходил слух, будто бы я продал душу богам Изнанки, получив от них искажённый тёмный Дар.

Да и не только среди студентов… Мною какое-то время очень серьёзно интересовались на кафедре Тёмной Машинерии, однако даже профессура не смогла связать легенды о губителе машин с моей личностью. Я же делал недоумённый вид и постоянно повторял, что учёным мужам верить в подобные суеверия просто недостойно. На моей стороне было низкое развитие техномантии в этом мире. Даже лучшие умы новой науки использовали чрезвычайно узкий диапазон волн, и все возмущения потоков за его пределами пока им были неведомы.

Я закрыл за собой дверь, отрезая стенания его сиятельства от своих ушей, и уже через минуту угнездился за компьютером. Открыл Роскарты, вывел на экран земли, о которых мне рассказал проректор. Сибирь-матушка. Глухие края, не терпящие излишне любопытных глаз. Способные спрятать мои знания до поры до времени. Александр Сергеевич рассказал мне о трёх вакантных местах, на которые могло прийти назначение. Вероятность 99 и 9 процента, что достанется какое-то из них. Хорошие края. Удобные.

Неужели скоро уже можно будет начать? Какое непривычное волнение. Какое неуёмное нетерпение. Я прикрыл глаза и принял позу поудобнее, пытаясь расслабить тело и выгнать из головы ненужное любопытство. Что будет, то будет. Нет смысла изучать все возможные варианты прямо сейчас. Я справлюсь с любым назначением. Щелчком мыши я захлопнул окно с Роскартами.

Шум на лестничной площадке продолжался ещё минут пять. Потом из лазарета Академии прибыл дежурный целитель, и почти сразу же явилась служба внутренней безопасности. В корпусе наступила блаженная тишина.

Ко мне, надо сказать, никто даже не постучался. Очень славно и объяснимо. Свидетелей случившемуся было полно. Да и камеры на лестницах всё прекрасно покажут и без моего участия. Плюс репутация.

Интересно, кем был этот белорубашечник? По титулу минимум граф. Я открыл поисковик, вбил в поисковую строку описание герба, вышитого на груди покалеченного. Задумчиво хмыкнул, почитав результат. Нет, не граф. Князь.

Как будто это что-то меняет. Так, ладно. Мне нужно найти хорошую гостиницу для родителей. Они впервые приезжают в Петербург, поэтому отель должен быть где-нибудь в центре. Идеально будет поселить их в районе Исаакиевского собора. У меня к нему слабость, а значит и старикам понравится. Два дня повожу их по городу, а там и церемония…

…В итоге поселил я их в гостинице с видом на Адмиралтейство и Исаакиевский собор одновременно. Очень просторные апартаменты с высокими потолками и шикарными старинными люстрами. Стены были увешаны картинами с видами Санкт-Петербурга. В основном фото, но парочка была с претензией. В рамах, под старину, но всё равно — репродукции. Бездушные, но красивые. Свои дизайнерские функции выполняли, и ладно.

Матушка моя всё ахала, обходя квартиру и восторгаясь ею да видами из окна. Отец же был сдержан и старался казаться умудрённым опытом мужчиной, который такие красоты видел сто раз и ещё сто раз бы их не видел. Он даже нашёл повод придраться к косяку проводки в одном месте. Я посетовал вместе с ним на криворукость неизвестных мастеров. И ему приятно, и разговор поддержал.

А затем наступило два дня бесконечной прогулки. Петергоф, Эрмитаж, Михайловский замок, Зимний Сад, бесконечные набережные, прогулки на катере по каналам и самые укромные, прекрасные ресторанчики центра, находящиеся вдали от туристических троп, но всё равно шикарные.

С развлекательной программой я постарался. Мне очень хотелось порадовать этих людей, пусть и не являющихся моими настоящими родителями. Но искренняя их любовь к человеку, который был здесь до меня — подкупала. Да и остатки его личности тянулись к старикам всеми фибрами. Так тянулись, что чувства прежнего Михаила Баженова стали моими.

Два дня, оставшихся до церемонии, мы провели вместе, стирая ноги в обходе петербургских достопримечательностей. А потом наступил долгожданный день выпуска. Я заехал за родителями за час до начала, на арендованной статусной машине, которую отец ни в жизни бы не заказал просто из экономии.

Маму и папу узнать было просто невозможно. Из гостиницы вышли по меньшей мере люди княжеского рода, а не златоустовский купец с женой! Костюм отца и платье матери сидели идеально! Расстарался, батя!

Ну, надеюсь, они будут гордиться новым сыном. Были все предпосылки.