Последнее дело - Гущина Дарья - Страница 8

– Дядя тебе что-то сделал? – напрягся друг.

– Нет, он всего лишь посмотрел. Он, знаешь ли, умеет так посмотреть, что сразу хочется исчезнуть. Спрятаться, сбежать, утопиться… И навсегда уйти с его дороги.

– Я бы с ним поговорил, если бы была хоть малейшая возможность что-то выведать, но её нет, – признал Дьянар. – Однако его поведение наводит на мысль.

– И ещё как наводит, – согласилась Мьюза. – Или дело действительно связано с тайнами Колдовского ведомства, или твой дядюшка думает, что связано. Я пару раз сталкивалась с такими делами – когда люди боялись раскрыть свои секреты и мешали нам. И, сами того не ведая, покрывали преступников. В нашем случае очень важно понять, связано или нет. В первом случае мы отступим. Можно договориться с твоим дядей, чтобы он нашёл способ обелить имя мастера Фьераса, иначе детям здесь житья не будет. А вот если у нас второй случай… Вот тогда надо работать.

– Если дядя снова на тебя посмотрит, не обращай внимания, – посоветовал Дьянар. – На самом деле он хороший человек. Уж сколько раз я влипал в неприятности, он мне и слова не сказал. И в беде ни разу не бросал. Вытаскивал за шиворот из любого болота, смотрел, но хоть бы раз отругал. Хотя я ему дальний родственник, всего лишь внук его троюродной сестры. Только иногда ворчал, что я безнадёжен – никогда не поумнею и не остепенюсь. Он не сделает тебе ничего плохого.

Мьюза его уверенности не разделяла – хотя бы потому, что глава Колдовского ведомства вынудил её отказаться от любимой работы, – но возражать не стала. Друг мыслил иными, более простыми и жёсткими категориями. Жива-здорова – значит, всё хорошо.

Повисла тишина, наполненная шумом листвы, робким щебетом одинокой птахи и далёкими голосами гуляющих людей. Оба сыскника, уставившись перед собой, обдумывали разговор и полученные сведения.

– Каков план действий? – наконец спросил Дьянар.

– Не ходи пока к мосту, – тихо ответила Мьюза. – Подожди, пока я не разберусь с дневниками мастера Фьераса. Если потерянное лежит в протоках годами, то оно никуда не исчезнет за пару дней. Не стоит… – она запнулась.

– …тревожить то, что обитает под мостом? – Дьянар прозорливо прищурил карие глаза. – Давай уже начистоту. Ты знаешь о призраках, Мью, потому что давно замужем за парнем, который, да, не колдун, но наверняка имеет в родне южных колдунов. Видящих и слышащих призраков. Работающих с ними. И я, как ни странно, тоже имею соответствующих родичей по материнской линии. И как сыскной колдун считаю, что мы должны изучать всё – и пепельное колдовство островных, и песчано-призрачное колдовство южан. В нашем деле надо быть готовым ко всему. Я в курсе. И тоже давно думаю, что Страшного моста боятся совсем не из-за его запущенности. Если мастер Фьерас действительно изучал мост, он мог кое-что растревожить. Или же так совпало, что оно само не вовремя растревожилось. И ты боишься, что оно до сих пор бдит. До сих пор опасно.

– У меня ещё и сестра – служительница храма реки Чёрной, – напомнила Мьюза. – И, знаешь, Дьян, чем чаще я сейчас думаю о мосте, тем больше вспоминаю сказки сестры, которые могут оказаться вовсе не сказками. А скрытыми предупреждениями. Давай разберёмся с насущным. А за мост возьмёмся, только если вообще всё упрётся только в него. Ты добудешь дело мастера Фьераса или хотя бы выписку из него, а я изучу дневники. Раз колдовство мастера слабеет, дети могут найти ещё не один тайник. Поторопившись, мы действительно можем растревожить то, что тревожить не следует. Для начала я бы разобралась с известными вещами. Не было ли у Тьёна недоброжелателей. И не баловался ли мастер Фьерас запрещённым колдовством на пустынной набережной – которое, кстати, Тьён и мог увидеть. А уже потом… остальное.

– Но ты не против, если я тряхну ведомства по поводу моста? – уточнил Дьянар.

– Нет, тряхни их по поводу легендарных и опасных мест Синедолья, – предложила Мьюза. – Ты же известный чудак, все знают, что ты любишь странные и загадочные дела. Не говори о Страшном мосте – не намекай. Люди умеют думать и складывать дважды два.

– Понял, – кивнул Дьянар и встал. – Ещё кружок по парку?

– А потом мне за продуктами надо, – Мьюза тоже встала и расправила юбку.

– Здравствуй, холостяцкая жизнь и пустой «холодный» шкаф? – ухмыльнулся Дьянар. – Пошли. Помогу.

Мьюза очень любила мужа и была счастлива в браке, но иногда жалела, что встретила его раньше, чем Дьян вырос – когда она выходила замуж, ему едва исполнилось шестнадцать. С годами разница в возрасте стёрлась, и она рассмотрела, каким вырос старый друг – надёжным спутником, серьёзным в сложных обстоятельствах, весёлым и забавным в обычное время. Когда он устанет от сыска и одиночества, кому-то очень повезёт.

Но пока Дьянар в сыске, что радует. Она бы не рискнула браться за это проклятое дело одна.

Утро врывалось в спальню потоками солнечного света и свежим сырым ветром с полей. Мьюза поморгала и села на постели. По спальне пронёсся таинственный шорох. Дневники… Она так и уснула за чтением очередного, четвёртого и предпоследнего дневника мастера Фьераса.

Часы показывали десять с хвостиком. В «холодном» шкафу стыли вчерашние пироги – уже не такие вкусные, конечно, но всё равно манящие. И да, дневники. Мьюза выудила из складок одеяла свои выписки и сразу вспомнила, где остановилась – последняя четверть последнего дневника, последние двадцать пять страниц.

А на прикроватной тумбочке чернела почтовая лужа с запиской. Дьянар отчитался об успешно начатой проверке дел Сыскного ведомства и о встрече с детьми погибшего мастера. О цене они сговорились, об отчётах по делу – тоже.

День начинался неплохо. Осталось… смириться с неизбежным.

Мьюза встала, закуталась в халат и поплелась в ванную. Из-за непривычного недосыпа тело было ленивым, зато голова уже заработала. Хотя – нет, она не прекращала работать со вчерашнего вечера. И не уймётся, пока в деле не будут поставлены последняя точка, дата и подпись. И печать «Дело раскрыто». Это проклятье всех увлечённых людей – раз попал в поток, то уже не выбраться. Только плыть до конца и надеяться, что выживешь и не свихнёшься.

Или не увлечённых, а, как говорила Эшья, замороченных. Ну и ладно.

Умывшись, она вернулась в спальню, собрала дневники и, на ходу просматривая свои заметки, спустилась на кухню. Пока всё складывалось в пользу её версии – хоть снова в Сыскное ведомство обращайся… Да только Мьюза хорошо знала начальство – и главу ведомства, и главу отдела убийств. Никто не рискнёт браться за это дело, пока главный городской колдун против. А чтобы перетащить его на свою сторону, дневников покойного мастера мало. Нужны твёрдые доказательства того, что секреты Колдовского ведомства ни при чём.

Родичи мужа, южные колдуны, использовали для заклятий песок, коим исправно снабжали всех желающих. И Мьюза тоже давным-давно наловчилась использовать в быту именно песок, хотя Дьянар так же исправно снабжал подругу склянками с речными заклятьями. Песок ей нравился больше – тёплый, искристый, загадочно и успокаивающе шуршащий. И бить склянки не нужно – высыпал из нужного мешочка горсть, и всё.

Она заглянула в буфет и хмыкнула – заклятого южного песка здесь больше, чем продуктов… В кладовых, в общем-то, тоже. Как и в подвале. Мьюза рассыпала по столу песок, поставила на него сначала чайник, потом тарелку с пирогами. И уже через пару минут с аппетитом доедала пироги, запивая их горячим чаем и попутно дочитывая дневник.

Мастер Фьерас писал убористо, сухо, скупо, часто пользовался сокращениями. Вчера Мьюзе потребовался час, чтобы составить словарик сокращений и привыкнуть к ним, а сегодня она читала уже без словаря. Внимательно прочитывала каждую страницу, иногда откладывала дневник в сторону и обдумывала сведения, делала пометки.

Нет, решительно жаль, что мастер был таким скрытным и дневники всплыли так поздно… Или всё же вовремя?