Хозяйка расцветающего поместья - Шнейдер Наталья "Емелюшка" - Страница 10

Вот же невыносимый тип!

– Скажу, – пообещала я Дуне. – Непременно скажу.

В конце записки была указана сумма, лежащая в кошельке. Да уж, князь явно не мелочился, проверяя честность прислуги.

Я отвернулась от Дуни к Герасиму.

– Расскажи, как купцы обманывают?

– Ежели товар какой россыпью, вроде зерна или гвоздей, то в мерке выпуклое дно делают, чтобы, значит, меньше помещалось. Одно время бур-го… городской голова даже велел все рассыпные товары только на вес продавать, без мерки.

– Да толку никакого не было, – хихикнула Дуня. – Дядька сказывал, начали гирьки высверливать и варом смоляным доливать, чтобы, значит, она полегче была. А ежели покупать у мужиков зерно там или кудели, так, наоборот, в гирьки свинец добавлять, чтобы побольше товара взять за те же деньги.

Что ж, все как в моем мире. Кто-то честен, кто-то пользуется всеми способами, чтобы нажиться побольше. Интересно, сумею ли я «просветить» гирю, как Виктор – грязную воду?

– А то гвоздь в чашку весов втыкают, а как инспектор идет, вынули его, и не поймаешь, – вставил Герасим.

– От гвоздя перевес невелик, – заметила я, вспомнив «воруют в меру». Похоже, таковы были неписаные правила игры.

– Так-то оно так, да с миру по нитке – голому рубашка. – Кучер хохотнул. – Хотя когда это купец гол ходил? Хоть и считается – мужик – да с мужицкой-то жизнью егойную не сравнить.

Запахи рынка сменил свежий запах талой воды, перемешанный с прохладным весенним воздухом. Мы выехали на набережную, где вдоль берега теснились баржи, лодки и лодчонки.

Герасим натянул вожжи.

– А вот и ленивый торжок.

Прежде чем выйти из коляски, я решила проверить пришедшую в голову мысль. Если моя магия – электричество, значит, я могу создать электромагнитное поле, как это делают аппараты МРТ. Не в этом ли секрет магии, позволяющей видеть сквозь стены?

Я опустила руку на сиденье коляски, пропустила силу через ладонь, представляя себе, как атомы начинают сдвигаться…

Часть сиденья сделалась полупрозрачной, обнажив пружины, перетянутые крест-накрест широкими кожаными лентами. Я отпустила магию, довольно улыбнувшись.

– Настасья Пална? – позвала меня Дуня.

– Иду-иду.

Похоже, девушка ничего не заметила. Наверное, потому, что у нее магии нет.

Но как получилось, что местные медики не используют эту способность для диагностики? Это же просто мечта! Никаких тебе огромных магнитов, никаких дорогущих аппаратов, только собственный мозг. Возможно, использовать ее на человеке опасно? Как бы проверить?

«В магии до многого приходится доходить самому», – вспомнились мне слова мужа.

Не может ли быть, что для освоения заклинаний и создания новых нужно понимать основные принципы естественных наук? Физика, химия, биология… Вернусь домой, покопаюсь еще в журналах, чтобы понять, в правильном ли направлении я думаю.

Но, если в правильном, придется мне вспомнить все, что когда-либо учила, а заодно подтянуть математику. Кто там из древних сказал, что она – язык, на котором с людьми разговаривают боги?

– Пожалуйте к нам, барыня, – прервал мои мысли шустрый молодой человек. – И девушка ваша пусть с вами идет.

Он попытался подхватить Дуню под руку, увлекая за собой, но та дернулась.

– Дуня, помоги мне.

Я взяла ее локоть, изобразив, что опасаюсь ступать на мостки, даром что баржу и берег разделяли только плетенные из веревки кранцы. Назойливость зазывалы мне не понравилась, но, похоже, здесь это было в порядке вещей. Вон у соседней баржи мальчишка перегородил дорогу крестьянину, протягивая ему коробочку с какими-то мелочами. Мужик замешкался, и мальчишка стал дергать его за полу кафтана, увлекая к воде. Проходящий мимо человек с крупной бляхой на кафтане, похожей на ту, что носил урядник, не обратил на происходящее никакого внимания.

Интересно, обратно без покупок выпускают или надо хоть гвоздик приобрести?

Я хихикнула, представив, как пробиваюсь на берег с помощью магии и доброго слова. Жаль, боевого кота нет. Как там Мотя? Я уже успела соскучиться и по нему, и по нянюшке.

Ступив на борт, я поняла, почему плавучий рынок назывался ленивым торжком. Никто не морочился с тем, чтобы выгружать и распаковывать товары, выставили на палубу понемногу всего, что есть.

– Барыня, лучший товар на всей реке, из самого Белокамня! – тут же подскочил ко мне мужчина средних лет. На степенного купца он, несмотря на бороду, походил мало. Наемный продавец, или как его здесь именуют? – И цены ниже не бывает, куда вокруг ни пойдите, нигде таких хороших цен не будет, чтоб мне завтра околеть, ежели вру!

– Ой, не каркал бы, сиделец, а то вдруг сбудется? – хихикнула Дуня.

Я пошла вдоль ящиков, разглядывая товар. Гвозди, от миниатюрных до здоровенных, длиннее моей ладони. Медная и стальная проволока разной толщины. Крепежные уголки, правда, шурупов я, как ни старалась, не смогла разглядеть.

«Сидельца», как обозвала его Дуня, реплика девушки ничуть не смутила, он прилип к нам, расхваливая каждый товар, около которого я останавливалась. Его зудение раздражало, хотелось поскорее убраться. Но, как ни крути, мне нужны были гвозди, и не факт, что на соседней барже не обнаружится такой же «соловей».

Услышав цену, я мысленно присвистнула. Герасим мог бы меня не напутствовать, хочешь не хочешь, а торговаться придется, знать бы еще, как это делается.

– Пойдемте, барыня, – выручила меня Дуня. – Гвозди хороши, конечно, да дядька Игнат вам не хуже наделает, и в два раза дешевле.

– Что ж вы в коляске трястись до того дядьки будете, важной барыне можно и уступить немного, – тут же включился в игру продавец.

Пока они с Дуней торговались, я успела и повосхищаться спектаклем, и заскучать. Торговец, похоже, заметив это, стал уступчивей и наконец предложил цену, которая устроила Дуню. Он проводил меня к весам, достал металлическую кружку чуть больше поллитровой.

– Сейчас все отмерим в лучшем виде. Вот, клеймо, мерка честная, все как подобает. – Продавец указал на прилепленную к боку кружки сургучную печать с изображением сражающихся льва и дракона.

– А поближе можно посмотреть? – захлопала ресницами я. – Говорят, всякие негодники дно утолщают…

– Сущие негодники, – согласился сиделец. – А у нас все честно, все по весу.

Он бросил на чашку весов гирьку, зачерпнул меркой самых мелких гвоздей.

– А гирьки можно посмотреть?

– Как вам будет угодно, – льстиво улыбнулся продавец, вручая мне гирьку дном кверху. – Пять фунтов, извольте видеть клеймо.

Я вернула продавцу улыбку, взвешивая гирьку на руке. Пять фунтов – чуть больше двух килограммов, но поди пойми на глаз, если сравнить не с чем. Пришлось коснуться магии.

Под клеймом был высверлен цилиндрик, залитый чем-то более легким, чем чугун самой гирьки.

– Клеймо, говоришь. – Я снова захлопала ресницами. – Наверное, и пристав подтвердит, что все честно. Он тут только что по берегу проходил.

Торговец выхватил у меня из рук гирьку, уронил на пол.

– Ох ты ж, помялась! Наверняка легче стала, сейчас другую возьму.

В считаные мгновения гирька исчезла и появилась новая, на вид ничем не отличимая от первой. Торговец, льстиво улыбаясь, вручил ее мне, я никакого подвоха не нашла и решила, что все же куплю у него.

Мелкие, «с ноготь», как говорили тут, и средние, «с палец», гвозди отправились в плотные холщовые мешки, перевязанные бечевой. Крупные торговец сложил в деревянный ящичек, а здоровенные, которые использовали в строительстве, обернул холстиной и перевязал бечевой.

– Вот, барыня, извольте забирать.

В его улыбке мне почудилось злорадство. И в самом деле, покупала я с размахом, помня, что домашние запасы подходят к концу – кажется, после смерти Настенькиной матери об их пополнении никто не заботился, – а я со своей магией не могу починить все. Так что теперь у моих ног лежало примерно четырнадцать килограммов гвоздей.

Прежде чем я успела попросить сложить все это в один мешок, чтобы поухватистей было, Дуня взялась за два самых тяжелых свертка, легко, будто играючи. Действительно, дома она полные ведра таскала, что ей десять кило гвоздей? Я подхватила остальные и, распрощавшись с ушлым продавцом, отправилась к коляске.