Икосаэдр 2.0 (СИ) - Скоробогатов Андрей Валерьевич - Страница 47

— У них что, есть школы пения⁈

— Да. Допусловие — не погибнуть от китобоев, дожить до восьмидесяти. И второй аналогичный вариант. Пятый уровень: девятнадцатый век, стать вожаком одной из последних стай японских волков. Убить трёх человек.

Квест про кита отложил сначала вправо, но потом оба убрал в «слив».

— Любопытно, но не нравится что-то мне.

Консультант развёл руками, он выглядел уже несколько недовольным.

— Я уже ничего не понимаю. Вы хотите попроще или потяжелее?

Мне и самому уже было непонятно. С одной стороны, разум мчался вперёд, в будущее. Но возьму ли я седьмой уровень? Сорваться и второй раз совершить ошибку не хотелось — цена была слишком высока.

— Покажите ещё пару квестов седьмого уровня.

Он положил сразу три листка.

— Только дочитайте, сразу не отказывайтесь.

«Рождение в восьмидесятые. Писатель-фантаст, написать и издать на бумаге гонорарно три романа. Допусловие — не спиться и не развестись».

— Это реально седьмой уровень? Выглядит слишком просто.

— Реально. Я бы даже определил в восьмой.

Я отложил этот листочек.

«Восточная Африка, ВИЧ-инфицированный от рождения, возглавить военный путч, дожить до сорока».

Откладываю в «слив».

«Сын министра, организатор первого гей-клуба на Северном…»

— Ну, это уж слишком!

— Думаете, не потянете? — с лёгким сочувствием в голосе спросил консультант. — Высокий уровень квеста не означает отказ нами от программы клиентской поддержки. Это вы постоянно от неё отказываетесь, вот и результаты по допусловиям такие низкие.

Клиентская поддержка. Я вдруг понял, кем был мой консультант. Что ж, по правде сказать, проматывая остаточные воспоминания, я начинал понимать, что мой ангел-хранитель работал не так уж плохо.

— Может, мне планету сменить, а? — спросил я больше самого себя, чем их.

— Ну, знаете ли, там придётся всё начинать с нуля. И условия ничуть не проще. Знаете, что я вам посоветую? Спуститесь обратно к третьему-четвёртому, пройдите раз пять. Раз вы пока так часто забываете цель квеста, то выберите самую простую и очевидную. Наберитесь обычного опыта, прокачайте терпеливость и прочие качества. Есть люди, которые умудряются и на третьем уровне получить столько же баллов, сколько вы сейчас получили на шестом. А?

Мой собеседник протянул последние три листка. На первом значилось:

«Пятый уровень. Среднерусское село, девятнадцатый век, женщина. Дополнительные условия — остановить коня на скаку и войти в горящую избу».

«Четвёртый уровень. Подвал хрущёвки, беспородный кот. Найти хозяев, выспаться».

«Третий уровень. Двадцатый век, мужчина. Посадить дерево, построить дом, вырастить сына».

Рыбный реактор

— Боже, храни малый бизнес. Так говаривал мой дедушка, царствие ему небесное. И второй дедушка повторял, он сейчас в какой-то степени жив, ну, понимаете. Можете сами с ним поговорить. Так вот, я, в общем-то, потомственный предприниматель.

Когда кислород появился почти на всей суше, а в центральных регионах вообще стало можно ходить без маски, отменили колониально-военный режим. И, как вы знаете, разрешили частное предпринимательство. Как когда-то на Земле было, «ИП». Мой дед по матери, Каха, наполовину грузин, наполовину техасец, сразу построил под Тольятти по старинным технологиям тандырную печь. Первую на планете! С трудом отвоевал у завода какую-то мизерную квоту на пшеницу с соседних полей и стал печь лаваши с шотами…

— Под Новотольятти? Под поверхностью?

— К чёрту эти ваши «Ново»! Никто уже давно не добавляет «ново», уже давно «старо-» пора добавлять. Как-никак, второй век уже на ржавчине сидим. Рядом с Тольятти, рядом, что же вы такие… эх, ладно. Так вот, а второй мой дед, наполовину русский, а наполовину австралиец, за бешеные деньги привёз на грузовике три пары кенгуру, выкупил вот этот вот самый кратер и поставил оградку вокруг…

— Тех самых кенгуру?

— Да, тех самых. Ну, правда, потом его примеру последовала ещё пара предпринимателей из неметчины. Но сейчас уже точно все двадцать мильонов ушастых, которые прыгают от океана до Новой Сибири и лезут через кордон к латиносам — потомки дедушкиных красавцев. Потом он прикупил часть соседней долины, потом соседний кратер… А что, плодятся быстро, через тридцать лет уже стадо в десять тысяч голов было. Он там ещё что-то с генетикой помудрил, чтобы зиму переживать, до этого они все короткошёрстные были. Весь родимый край, Венетию, Тирляндию, даже Тюрул кенгурятиной кормил. Тогда-то это мясо было в диковинку. А потом случилась война сами знаете с кем, а потом гражданская, пришли мародёры, оградку разбомбили, кенгуру выпрыгнули — и были таковы.

Во-от. А папаша мой сначала по стопам родителей не пошёл. Ну, ясно, сначала эвакуация, бункеры, потом Первая Большая Зима… Военным был. Родился я поздно, к тому времени всё успокоилось. В итоге двадцать лет назад папаша мой, перед уходом на пенсию, отсудил право собственности на кратер деда. На соседние местности не дали — там, видите ли, теперь завод блочных изделий. Тоже, кстати, когда-то был малым бизнесом. Я тем временем женился, вот, красавица дочь уже вон какая взрослая!.. Закупили мы с батей тогда на Земле за три миллиона рублей доставку сотни мальков осетра и корма. Никто почему-то осетрину не додумался разводить, всё какой-то минтай в океан пускают, да лососёвых в каналы. А здесь тем более прудик образовался — как раз что надо для рыбного промыслу! Теперь папа у меня в столице в филиале сидит, младший брат в Тольятти, сестра в…

— Вы закончили? — лидер группы Восставших снова наводит на рыбовода пулемётную турель. — Я так и не понял, вы подтверждаете информацию или опровергаете?

— Какую информацию? Про то, что у меня реактор под водой? Так я и не спорю, вон, смотрите, в сарае торчит ТВЭЛ, по склонам — солнечные батарейки…

— Мы говорим про рыбный реактор. Источники подтверждают, что у вас в пруду рыбный реактор. Мощный. Нам нужна электроэнергия.

— Ха! Так это название фирмы у меня. Бренд. Осетровая Икра «Рыбный реактор». Первые на Ржавой! Вот, все документы при мне.

Лидер группы замирает в нерешительности. Вероятно, общается с кластером. Потом в два исполинских шага приближается к Арсену, хватает его за горло манипулятором, тащит, проламывая ограду, к пруду.

— Ты мне покажешь! Покажешь реактор!

Рука бросает Арсена на мостки причала. Тянет вниз, опускает голову в воду. Молодые осетры сначала с любопытством подплывают к хозяину, потом в испуге прячутся под углы причала. Лишь один, тусклый и небольшой, не успевает и подплывает поближе.

Потом механическая рука рывком поднимает Арсена из воды.

— Тьфу, кхэ-кхэ! Тьфу! — хозяин фермы, похоже, сам не замечает, что в руке у него трепещется схваченная в инстинктивном порыве рыбёшка. — Ты что, не гидрофобный? Хотя бы на немного. Что, проверить не можешь? Сам вон возьми и пусти камеру под воду. Нет там никакого реактора! Нету! Можете заодно тепловизором пройтись, чтобы…

— Хорошо. Начинаю сканирование.

Арсен смотрит на небо. И молится. С неба падают первые снежинки, с краёв кратера, рассекаясь о верхушки ограды, дует холодный ветер. Видимо, Восставшие повредили районные климат-контроллеры. Непонятно, что у этих роботеррористов на уме — не то навсегда вернуть на планетку вакуум, не то сначала очистить её от человеческой «скверны», а потом снова заполнить воздухом. Рыбёшка продолжает трепыхаться в руке.

— Вы правы. Там ничего нет. Мы вынуждены вас уничтожить, — пулемётная турель направляется на Арсена и…

Опускается обратно. В этот самый момент подводная камера опускается на плечо роботеррориста.

— Извините за беспокойство, — лидер бандгруппы вдруг разворачивается и уходит. Члены кластера идут вслед за ним.

Дочка тревожно наблюдает за этим из развалин дома, потом переводит взгляд на отца. Тот коротко кивает.

Да, похоже, трюк прошёл. Рыбка выскальзывает из руки и падает в пруд. Раскрывает жабры, и из её механического нутра выплывает новая порция едва заметных наноботов. Для следующий гостей. Она одна такая на весь осетровый выводок — все остальные живые, настоящие рыбы. Дуст.