Правильный лекарь. Том 7 (СИ) - Измайлов Сергей - Страница 30

По общей договорённости мы всей толпой ввалились в кабинет Рябошапкина без четверти час. На манипуляционном столе сидела бабулька лет восьмидесяти, которая при виде набежавших лекарей и знахарей вдруг решила, что ей пора куда-то бежать. Судя по одежде, она была из совсем простой семьи, скорее всего её прислали коллеги Рябошапкина из лечебницы «Святой Софии». Иван Терентьевич придержал её рукой за плечо.

— Не переживайте, всё в порядке, — успокаивал он её. — Я хотел показать вас другим лекарям, так как случай ваш очень редкий и сложный, вместе мы определимся, что с вами делать, чтобы всё было хорошо. И всё будет хорошо, не извольте сомневаться, у нас лучшие лекари в городе.

Старушка перестала предпринимать попытки сбежать, но глаза её всё также выдавали испуг и сомнения.

— У женщины новообразование правой молочной железы, — сказал Рябошапкин в качестве предисловия. — Просто я не видел, чтобы запущенность выглядела именно так, поэтому решил вам показать. В связи с этими особенностями, надо решать, как именно убирать это образование. Полина Никифоровна, покажите пожалуйста господам лекарям свою болезнь.

Старушка начала было поднимать слои одежды один за другим, но дойдя до нательной сорочки замерла в сомнениях. И я её понимаю, человек всю жизнь никому это не демонстрировал кроме мужа, а тут столько мужиков собралось.

— Полина Никифоровна, — вздохнув снова обратился к ней Рябошапкин. — Если вы не покажете лекарям свою проблему, мы не сможем вам помочь. Вы должны нам довериться.

Старушка внимательно посмотрела на Ивана Терентьевича, потом обвела взглядом всех остальных. Тяжкий обречённый вздох и сорочка медленно пошла вверх. Женщина при этом зажмурилась и отвернулась в сторону, чтобы никого не видеть. Так маленькие дети обычно в прятки играют.

Да уж, картинка предстала нашим взорам своеобразная. В правой молочной железе зияло отверстие, словно это скворечник, а не часть тела человека. В остальном форма и размеры желез не вызывали никаких подозрений. Из отверстия около двух с половиной сантиметров в диаметре неторопливо подтекало гнойное отделяемое.

— Сама опухоль располагается довольно глубоко, — прокомментировал Рябошапкин. — Объём не маленький, но наружу выходит только в этом месте.

— В результате распада образовалась полость, — добавил я. — А метастазы смотрели?

— Естественно, Александр Петрович, — кивнул Иван Терентьевич. — Узлы есть в подключичных, окологрудинных, подмышечных лимфоузлах, в левом лёгком, в печени и правой бедренной кости.

— Не мало, — покачал я головой. — Но могло быть и больше. В мозге точно нет, смотрели?

— Обижаете, — ответил Рябошапкин и улыбнулся. — Там чисто.

— А вы чего со мной будете делать-то, сыночки? — подала наконец голос бабулька, я уж было подумал, что она немая.

— Будем убирать всё это безобразие, Полина Никифоровна, — ответил я за всех. — Работы тут для нас много, но мы справимся. Вы лучше полностью снимите свои сорочки и ложитесь.

— А что, резать будете? — испуганно спросила старушка и вместо того, чтобы раздеваться, начала, наоборот, напяливать всё обратно.

— Ни в коем случае! — поспешил заверить я её. — Мы лечим такие образования с помощью магии, никаких разрезов на вашем теле не будет. Но на правой груди рубец всё же останется, здесь по-другому никак. Так что не переживайте, ничего страшного не будет, раздевайтесь и ложитесь.

— Как же я буду раздеваться? — засмущалась старушка. — Вон вас сколько, мужиков-то.

— Мы сейчас не мужики, бабуль, мы лекари, — вмешался Юдин, тоже нервы уже не выдержали.

— Ох, — произнесла старушка и неохотно начала стягивать с себя одежду.

Когда она наконец-то улеглась, Катя положила пальцы ей на виски, погружая в глубокий сон.

— И с чего будем начинать? — спросил Иван Терентьевич, когда пациентка уже не могла принимать участие в обсуждении.

— Сначала убираем первичный очаг, разумеется, — сказал я. — По-хорошему надо бы потом сделать пластику молочной железы, но, учитывая далеко не молодой возраст, без этого можно обойтись.

— Значит полностью всё выжечь, а потом просто заживить рану? — уточнил Рябошапкин. — Думаете здесь можно обойтись без скальпеля?

— Сейчас я скажу точнее, — ответил я и положил ладонь на правую грудь старушки рядом с отверстием.

Да уж, образование реально большое, хотя при внешнем осмотре так не скажешь. Оно занимало большую часть объёма железы, просто на поверхность пробивалось лишь в одном месте. Даже выраженной деформации железы нет, что очень странно. Полость внутри объёмом с половину моего кулака. Всё это осложнялось прорастанием в пятое и шестое ребро, в межрёберные промежутки и среднюю долю правого лёгкого, в котором были ещё и метастазы. Покачав головой, я отошёл в сторону, дав возможность посмотреть коллегам. Каждый после сканирования отходил в сторону с крайне задумчивым видом.

— Саш, да там же крах полный, — сказал дядя Витя, когда подошла его очередь ознакомиться с запущенным случаем. — Надо полбабушки выжигать. Иван Терентьевич с этим точно не справится, так ведь?

— Мне тут на год работы с отменой всех остальных пациентов, — развёл руками Рябошапкин. Ну может не на год конечно, но я не уверен, что справлюсь за месяц, даже если буду заниматься ей каждый день.

— Давайте так договоримся, — предложил я. — Вы сейчас начинаете удаление основного очага начиная со стороны лёгкого с постепенным переходом к более поверхностной части. Я сейчас помогу и поддержу энергией, а в следующий раз она придёт ко мне. Скорее всего сегодня надо будет оставить её под наблюдение в палате. Как минимум до вечера, а возможно и до завтра, определитесь по её самочувствию.

— Договорились, — кивнул Рябошапкин. — Начинаем?

— Начинаем, — сказал я и положил свою ладонь поверх его.

Таким образом я убью двух зайцев. Во-первых, я хотел посмотреть, что Иван Терентьевич сможет сделать сам, во-вторых — под моим контролем более эффективно будет сделан первый этап вмешательства, которых у этой пациентки будет ещё много.

Рябошапкин направил энергию из ядра в ладонь, сфокусировал в тонкий пучок и начал воздействовать на ту часть образования, которая проросла в лёгкое. Я пока только смотрел и не вмешивался, поглядывая периодически наполнение его ядра, которое стремительно таяло. Когда его запас опустился почти до четверти, было удалено не больше половины того, что было в лёгком. Пожалуй, скажу ему, пусть все такие случаи сразу шлёт ко мне. В скором будущем мы все будем отправлять их в новый онкоцентр, а пока будем справляться сами.

Я направил поток энергии в помощь Рябошапкину и дело пошло быстрее. Мы совместными усилиями полностью убрали опухоль из лёгкого, из плевры, из межрёберных промежутков и частично из рёбер. На этом и мой запас энергии стал близиться к критическому уровню, а я ещё хотел укрепить сами рёбра, чтобы они у неё не сломались при первом же чихе. Я сообщил об этом коллеге, и мы сделали это с ним вместе.

— Пожалуй на сегодня достаточно, — сказал я, убирая руку.

— Странно, а внешне ничего не изменилось, — пробормотал стоявший рядом Юдин.

— А здесь оно изменится чуть позже, — сказал я. — А ты тоже можешь немного поучаствовать.

— Что я должен сделать? — оживился Илья.

— Пока ничего особенного, просто надо очистить рану и убрать воспаление в мягких тканях. А вы, Иван Терентьевич, наложите ей тогда повязку с нашей новой мазью. После приёма посмотрите пациентку и мне доложите, дальше будем решать. И прокапать надо обязательно, хотя бы пару флаконов.

— А как же с моим пациентом? — спросил Виктор Сергеевич. — Пойдём смотреть? Он уже сидит.

— Ох, я уже и не вспомнил, — вздохнул я. — Много впечатлений на один день. Но откладывать не будем. Илья, Иван Терентьевич, вы тогда здесь заканчивайте и подходите в кабинет Виктора Сергеевича, а мы пока без вас осмотр начнём.

Когда вошли в кабинет Панкратова, он позвал из коридора мужчину, по которому сразу было видно, что ему нужна медицинская помощь. Это был довольно измождённый мужчина чуть за сорок с потухшим взглядом. Он входил в кабинет, словно отсюда должен был отправиться в последний путь.