Рысюхин! Дюжину шампанского – и в школу не пойдем! (СИ) - "Котус" - Страница 24

После обеда я оставил указания по поводу возможного изготовления снегоуборочных машин и прочего ведения хозяйства, собрал все документы и поехал домой. Через Тальку и Червень до дома было, если верить карте где-то девяносто-девяносто пять километров, для «жабыча» даже по зимним дорогам три часа пути, так что, выехав в два дома был даже раньше пяти — потому как в Червене и по дороге от него дороги были удивительно чистыми и посыпанными песком.

Остаток февраля и половину марта провёл в кругу семьи, решая преимущественно мелкие вопросы и шлифуя дипломный проект, а также готовя «жертвенные черновики». Также оформил и подал патентные заявки, которые обсуждали с дедом, но это через уже привычного к этому Сребренникова, который выдал задумчиво:

— Каждый развлекается, как может. Кто-то векселя опротестовывает, кто-то патенты оформляет. Главное, что регулярно…

Архип Сергеевич посчитал цену снегоуборщика, решил, что она неправдоподобно низкая и добавил ещё три тысячи. Хотел округлить сумму, но потом, для правдоподобности, оставил как есть, даже с копейками. Пятнадцать тысяч восемьдесят семь рублей девятнадцать копеек стало продажной ценой машины, причём градоправитель Червеня приехал лично с деньгами и шофёром меньше, чем через полдня после того, как узнал стоимость. Попал он к обеду, и за оным среди прочих тем признался, что между главами районов идёт некое негласное, но всем известное, соревнование, где учитываются и финансовые показатели, и демография, и куча критериев развития, а также — всякого рода достижения и красоты. И вот сосед из Смолевичей вырвался вперёд с новыми специальными и уникальными автомобилями сперва пожарным, а потом ещё и каретой «Скорой помощи». Если бы новый снегоуборщик ушёл туда же, счёт становился уже три — ноль, это при том, что у того же соседа было пять баронств против трёх в Червеньском районе и две изнанки. Сейчас же отставание удалось немного сократить, пусть и ненадолго. Намёки же на то, что в Червене тоже пригодятся и другие специальные автомобили были достаточно тонкими, чтобы иметь возможность убедительно их не заметить без ущерба для репутации. За наличный расчёт — можно подумать, если время будет и если закажут как положено, а нет — так нет, мне же проще, а долгов перед соседним районом у меня нет, как бы не наоборот даже.

И, да — представитель родного района заказал следующий экземпляр, ещё попеняв, что первый ушёл «на сторону». Пришлось даже извиняться, мол, «он сам пришёл» и уточнять, что первый экземпляр остался у меня в хозяйстве, а, стало быть, работает в нашем районе. Это последнее обстоятельство удовлетворило покупателя мол, престиж района не пострадал.

А вот полицейские… Сначала мне показалось, что они меня изрядно «подставили», и не только мне — Лисовский даже извиняться приезжал, мол, это не он, это начальник всё придумал. Но потом, поразмыслив, я решил, что так оно даже лучше. А суть в том, что Леонид Сергеевич не смог сам придумать достойного повода для моего подарка и пошёл к своему начальнику. А тот, и без того загруженный проблемами, выступил в местной газете с рассказом о печальном техническом состоянии своего заведования, приведя в пример автомобиль для перевозки заключённых, у которого по бухгалтерским расчётам получался износ больше, чем в триста двадцать процентов[1] — то есть, он выходил три с лишним срока службы. И объявил среди дворян района и «достойных горожан иных сословий» подписку на сбор средств для обновления технического оснащения.

Ежу понятно, что я просто обязан был принять в этом участие. Но теперь просто подарить авто городу — наоборот, не мог. Ибо это могло быть расценено, как зазнайство — дескать, ставлю себя равным всем прочим дворянам вместе взятым, а то и выше них, мол, не надо мне ваши копейки, сам справлюсь. Вышли из ситуации просто: объявил, что беру на себя проектирование и изготовление нового автомобиля по стоимости покупных деталей и ни копейки сверху. Стоимость проектных работ и изготовления будет, дескать, моим взносом. А если собранных средств хватит — то я и два автомобиля сделаю, один на замену развалюхе, а второй — для патрулирования и выезда по вызовам. Ну, либо оставшиеся средства останутся в распоряжении полиции. Да, немного отомстил идеей второго авто. Ну, сбор средств затянется минимум до лета, это дело неспешное, я тем временем сделаю проект и изготовлю детали собственного производства: бронелисты, например, и детали внутреннего интерьера, чтобы мои механики могли закончить работу, пока я на сборах. Или, если будет время и настроение, изготовить перевозку заранее, просто никому не показывать до поры.

Ещё в один из наездов в Могилёв заглянул к директору гимназии, передал партитуру и текст песни на выпускной вечер Василисы Васильевны. И пластинку с записью, правда, там только гитара, баян и голоса, мой и обеих жён. Ну, там мелодия простая и во многом традиционная, репетиции много времени и сил не потребуют. И, да — оформил такое же право на использование, как на «Детство». Дед даже предложил оформить это отдельным документом, обозвать его, например, «Общая публичная образовательная лицензия» и потом только указывать, что, мол, распространяется в соответствии с нею. Интересная мысль, надо обдумать и посоветоваться с поверенным. Ну, и предупредил, что «Детство» в этом году будут играть ещё как минимум в моей родной гимназии, а в следующем году и новая песня уйдёт туда же, что никаких вопросов не вызвало: корпоративная солидарность всё же не пустой звук. Особенно, если объект солидарности — в другой губернии и конкурентом никаким боком не является.

[1] В бухгалтерии таковые расчёты не новость. Кое-где средний износ локомотивов, доставшихся в наследство от более развитой цивилизации, составил вовсе 490%. Это средний…

В середине марта отправился в Могилёв с расчётом пробыть там неделю. Нужно было сдать на проверку черновик диплома, по исправленному плану — вместе с эскизами чертежей, чтобы, мол, сказали: чего не хватает, а что, может быть, лишнее. Нужно было дождаться, пока куратор проверит, получить замечания и пожелания, хотя бы для виду посидеть в студенческой библиотеке, вроде как освежая в памяти требования к оформлению. А чтобы ожидание не было пустым — помочь Пескарскому в его работе и пообщаться кое с кем. В первую очередь — с тестем, Мурлыкиным, узнать, «отпустило» ли тёщу, а во вторую — с профессором Лебединским, показать ему наши новые работы на пластинках домашнего изготовления. Это я о тех, что не вошли на официальный, коммерческий диск, прежде всего — подарок гимназии.

Жёны желания ехать со мной не высказали — к моему, надо сказать, удивлению: я-то думал, что придётся на фургоне ехать, а то и вовсе колонной, но — нет, отправился один. При том, что у Маши работы по обустройству дома уже вроде как полностью закончились, у Ульяны в Шипуново остановились из-за зимы. Даже на изнанке активность была только на строительстве двух фортов — на Щучьей и Самоцветной реках. Но ведь находя же себе какое-то занятие, и не только в общении с женской частью соседских семейств.

На Самоцветной, кстати, случился казус. Охотники за жеодами выгребали из русла не только «подозрительные», но и «мешающие» камни, которые в итоге шли в забутовку стен. Брали, из лени, в первую очередь — лени подумать, от ближнего берега, в итоге в какой-то момент река прорвалась через намороженный кессон в проделанный канал, почти осушив весь остальной перекат, который — вот уж сюрприз! — оказался отрезан от старателей вновь образованной стремниной. Даже при том, что зимой река обмелела сильно и частично замёрзла, канал получился такой, что напрочь отбивал желание его форсировать. Так что придётся там ладить нормальную переправу, а не каменистый брод, на котором ноги поломать проще, чем перейти без приключений. Как вариант — сделать у дальнего берега то же самое, что у ближнего: устроить запруду выше по течению, выкопать канал и пустить воду в него, и у ближнего закрыть протоку срубом, забитым землёй и камнями. Который, кстати, сможет стать основой для опоры будущего моста, если таковой понадобится для освоения заречной части.