Я один вижу подсказки 8 (СИ) - "Son" - Страница 4

– Глупо было бы не воспользоваться такой возможностью.

Она в демоне увидела шанс, а я – проблему. Разный подход к жизни. И, честно говоря, она была явно помешанной. Это читалось по её довольной улыбке, мелькнувшей на губах.

Не обращая на меня внимания, Краса активировала пространственное кольцо – я понял это, когда в её тонких пальцах появилась большая белая пилюля с зелёными вкраплениями, пахнущая лекарственными травами.

Краса поднесла пилюлю к губам и проглотила. Почти сразу её щёки слегка порозовели – она стремительно приходила в себя. А я окончательно в этом убедился, когда она грубо обратилась ко мне:

– Почему ты ещё тут?

– А где мне быть?

– Мне всё равно. Убирайся.

Я решил проигнорировать эту наглость и просто закрыл глаза. Хотя сказать пару ласковых слов, конечно, хотелось.

– Убирайся. Это теперь моя кровать.

В следующий момент я почувствовал, как её нога упёрлась в бок, а затем и вовсе толкнула, сбрасывая меня вниз. Я рухнул на пол с тяжёлым звуком, зацепив локтем маленькую тумбочку.

Ту-дух.

– Эй, нужно делиться.

– Нет. Это моя кровать.

На языке уже вертелось сказать, что раз мы женаты, то у нас теперь всё общее. Но, поразмыслив, я предусмотрительно промолчал. Не дай бог, если она воспримет это всерьёз – все мои сокровища точно уплывут к ней.

СТОП. Наоборот, эту фразу нужно сказать – чтобы знать, что отвечать в таких ситуациях. Так сказать, вложение в будущее.

– Эй, разве мы не муж и жена? Всё общее! Всё твоё – моё, всё моё – твоё!

– Хватит нести бред. Какой-то тупой обряд не делает нас семьёй!

Она была права. Я бы подписался под каждым её словом.

Краса фыркнула, выдала целую тираду, а потом молча отвернулась, натянув одеяло до подбородка. Впрочем, я уже не переживал. Всё сказанное надёжно записано, особенно это: «тупой обряд не делает нас семьёй».

На душе стало легче. В тот вечер я засыпал с улыбкой на лице, хоть и на полу.

Мне было всё равно – я культиватор на стадии Потока, могу спать где угодно: хоть стоя, хоть на куске льда. Поэтому просто закрыл глаза, и сон накрыл меня почти мгновенно.

***

На следующее утро я встал и потянулся, разминая тело. Солнце только поднималось, но комнату уже заливал мягкий золотистый свет. Первая мысль, вспыхнувшая в голове, – навестить Тиху.

Зачем?

Хелдрак, скорее всего, уже пропадал в библиотеке, штудируя книги в поисках решения. А значит, Тиха осталась совсем одна.

Ей, наверное, одиноко сейчас. А больных нужно навещать – иначе их состояние может ухудшиться.

Я вышел наружу и направился к соседнему домику. Он был маленьким, одноэтажным, аккуратным, словно сказочная деревянная избушка. Подойдя к двери, постучал:

Тук. Тук. Тук.

Изнутри раздался нежный голос Тихи:

– Входите.

Я толкнул дверь и вошёл. Как и предполагал, девушка лежала в постели – видно, вставать ей было тяжело. Её глаза покраснели от слёз, но, стоит отдать должное, Тиха старалась это скрыть. Увидев меня, она улыбнулась, как бы говоря: «Всё в порядке».

– Алексей? Это вы?

Я сел на стул рядом с кроватью и улыбнулся:

– Это я. И давай перейдём на «ты», мы же одного возраста.

Она удивлённо моргнула. Всё-таки выглядел я лет на двадцать – возможно, из-за развитой не по годам мускулатуры.

– Хорошо. И как тебя называть?

– Просто Лёша. Так проще.

Тиха кивнула, уголки её губ дрогнули в слабой улыбке:

– Хорошо, Лёша.

Впрочем, я пришёл навестить её не просто так – лучше дружить с дочерью учителя, чем не дружить. Тиха имела сильное влияние на Хелдрака, а значит, моя цель была проста: поддерживать с ней хорошие отношения.

Вот только я не знал, с чего начать разговор. Поэтому выбрал самое простое – заговорил о погоде, о быте, а потом спросил:

– И как у тебя дела?

Кто бы мог подумать, что на обычный вопрос Тиха не выдержит и разрыдается.

Кап. Кап.

Слёзы катились по её щекам, она пыталась вытереть их руками, но всё было бесполезно – на белом одеяле быстро появились мокрые пятна.

– Ну, ну... тише-тише...

И тут её прорвало.

Тиха начала рассказывать, как ей было страшно и больно. Как, падая в бездну, она видела перед собой загробный мир.

Она на полном серьёзе думала, что умерла и оказалась в холодном, беспросветном месте. А перед тем как очнуться, к ней пришла мама и сказала: «Твоё время ещё не пришло».

Я молча сидел и слушал. Оказалось, что ничего не нужно говорить – просто быть рядом. Я так и не объяснил ей, почему пришёл. Но в тот момент это было и неважно.

Мне были знакомы её чувства. Там, в Придеи, я испытывал нечто похожее при каждом приступе. Такое не объяснить словами – если ты сам не прошёл через это, понять сложно.

И всё же у меня был совет. Простой, но, возможно, нужный.

– Не нужно сдаваться.

– А что делать? Я тут бессильна.

– Тогда не трать силы на борьбу с тем, что нельзя изменить. Направь их туда, где ещё можно что-то сделать.

– И что же?

– Поменяй своё отношение к ситуации.

Странно советовать такое. Впрочем, я даже вспомнил цитату Виктора Франкла:

– У человека можно отнять всё, кроме последней свободы – выбирать, как относиться к тому, что происходит.

Отношение к происходящему – это действительно важно. Тихе нужно было не сдаться, а именно принять ситуацию, перестать тратить силы на то, что она не может изменить, и сосредоточиться на том, что ещё имеет значение.

– В любом случае у тебя ещё есть шанс.

– Да?

– Твой отец ищет решение.

– А.

По выражению её лица было понятно, что надежды почти не осталось. И всё же Тиха чуть улыбнулась и тихо сказала:

– Спасибо.

Я не до конца понял, за что именно она меня поблагодарила. Принял это «спасибо» как знак, что пора уходить. Поэтому я поднялся и сказал:

– Что ж... Пойду в библиотеку.

– Зачем?

– Я застрял на пике стадии Потока. Чтобы перейти на стадию Земли, мне нужно расшифровать технику. Подумал, что там найду что-то вроде словаря.

Услышав это, Тиха явно оживилась:

– Как же я тебе завидую! Я тоже хочу начать культивировать.

– Поверь, это не так круто.

– ЧТО?! – она возмутилась. – Тогда скажи, каково им быть?

Я вздохнул, собираясь с мыслями:

– На самом деле культиваторов слишком романтизируют. Это чертовски тяжело. Дисциплина, граничащая с самопожертвованием. Пока обычные люди живут своей жизнью – веселятся, заводят друзей, детей, наслаждаются каждым днём – культиваторы медитируют. В полном одиночестве. От рассвета до заката.

И это я ещё не упомянул о беспощадной борьбе за ресурсы. О том, как культиваторы убивают друг друга ради силы. Можно с уверенностью сказать, что у каждого из них, даже у «светлых», руки по локоть в крови.

Таково было моё мнение после двух лет в этом мире.

– Эх… А я думала, что это значит быть бессмертной, летать на мече и пользоваться уважением.

«Быть уважаемой» явно было ключевой частью фантазий Тихи. И это казалось забавным – слышать такие слова от девушки с заплаканными глазами и растрёпанными волосами. Она почему-то так хотела, чтобы какие-то непонятные люди её уважали.

– Тебе для начала нужно вытереть сопли.

– Что?

Она схватила платок, но нос был почти сухим. Нахмурившись, Тиха прищурилась:

– Издеваешься?

– Да.

Это было грубо, но вместо того чтобы обидеться, Тиха громко рассмеялась. Её смех был лёгким и заразительным, и я тоже не удержался от смеха.

– Ой, Лёша, ты невыносим! – выдохнула она, вытирая слёзы уже от смеха. – Но спасибо. Мне правда стало легче.

– Ладно, мне пора. Ухожу.

– А ты ещё придёшь ко мне?

– Конечно. Я буду приходить каждый день.

– Ловлю тебя на слове.

Я кивнул, улыбнулся и вышел за дверь.

…

Всю дорогу размышлял о Тихе и очнулся только перед массивными дверями библиотеки. Они напоминали ворота крепости – мощные, внушительные, даже немного пугающие.