Наркоз для совести (СИ) - Фабер Ник - Страница 3

— … и я в очередной раз заявляю, что текущая ситуация недопустима! Происходящий конфликт — есть прямое нарушение устоев и порядка, на которых зиждется сама Федерация. На этих принципах строится всё человеческое общество! Мы приложим все силы, дабы вернуть отколовшиеся миры обратно в лоно цивилизованного мира. Но, в тоже самое время, мы никогда не позволим им причинять вред нашим гражданам!

Пока Альберт говорил, Минерва не выдержала и рассмеялась. Сидящий рядом с ней Джино оказался более сдержан, но и по его губам пробежала лёгкая улыбка.

— Земная Федерация за сотни лет построила справедливое и демократическое общество. Это порядок, который существовал с момента создания нашего общества. И мы не позволим захватившим власть в свои руки диктаторам диктовать нам свои условия! Сегодня, при поддержке Совета Безопасности Федерации, я санкционировал отправку боевой группы миротворческих сил в Пиренейский сектор. Под руководством адмирала Антона Андерсена, эти храбрые мужчины и женщины вернут закон и порядок нашим гражданам. Они вернут свободу и права тем, у кого их так нагло забрали!

Зал генеральной ассамблеи взрывается овациями.

Сотни людей рукоплескали этому решению. Как заметили Минерва и сидящий рядом с ней Джино, аплодировали в основном исключительно представители миров Ядра. Остатки же делегатов от других систем Внешнего Кольца выглядели так, словно их пыльным мешком по голове огрели.

— Знаешь, в чём безумие людей, которые хотят спасти мир, Джино? — вдруг спросила Минерва, глядя на творящийся внизу цирк.

— Конечно, — отозвался он. — Все хотят спасти мир. Но никто не может договориться, как именно они будут это делать.

Несколькими днями спустя.

Лондон

— О, да, милая. Ты — это просто нечто.

Эмма Кирн со стоном упала на постель, старательно показывая, как сильно ей понравилось всё произошедшее. Главное старательно изображать, что даже пошевелиться не может от полученного «удовольствия». Мужчинам очень нравится вид затраханной до состояния обморока партнёрши.

А на свои актёрские способности Эмма никогда не жаловалась. Сейчас главное — подавить желание накрыться простынёй. Пусть смотрит. Может это добавит ей шансов.

— Это было просто потрясающе, Дэйв, — наполовину промурчала, наполовину простонала она.

— Ха, ещё бы, — усмехнулся он и поднялся с постели, чтобы взять пару бокалов с золотистым шампанским. — Подожди, крошка. Я передохну и тебе понравится ещё больше.

Дэйв Маркет не был ни красивым, ни примером мужественности. На самом деле, даже любовником он был посредственным. Секс с ним был настолько скучным, что Эмма могла бы спокойно заниматься мысленным разбором одного из своих последних репортажей, периодически постанывая в процессе. Главное не забывать закатывать глаза от «наслаждения». Ну и томно шептать ему в ухо, как ей хорошо, пока он пыхтит над ней.

А ведь он мог бы быть не так уж и плох, подумала она. Точнее, он когда-то мог быть не плох. Если бы следил за своим телом и хотя бы на пару секунд задумался о том, чтобы доставить удовольствие своей партнёрше.

Это была уже пятая их встреча по счёту. И ехидный голос в голове молодой девушки периодически подтрунивал над ней. Может быть, хоть в этот раз будет что-то интересное, спрашивала она себя.

Нет. Не будет. Как и нового «захода», которым так хвастался Дэйв. Уж она хорошо знала. Сейчас он выпьет шампанского. Уляжется в постель. А затем его совсем разморит, и он вырубиться. Должно быть последние сорок минут оказались самой интенсивной физической нагрузкой, какую он испытывал за последнюю неделю.

Так что если она хотела сделать то, что задумала, то делать это нужно сейчас. Пока он находится в нужной кондиции.

— Ещё не известно, кто отправится с Андерсоном? — спросила она, приняв из рук мужчины бокал с шампанским.

— К чему ты спрашиваешь? — вдруг удивился он.

— Ну, я слышала, что нам дали аккредитацию на сотрудников, — пояснила Эмма и сделав глоток шампанского, поставила бокал на столик у кровати. — На четыре группы, если быть точным.

И специально потянулась так, чтобы продемонстрировать своё обнажённое тело. Уж кто-кто, а она никогда не забывала о тренировках. Даже если устала и была вымотана, всё равно занималась, чтобы держать себя в форме. И сейчас этот «актив» ей крайне пригодился.

— Вообще-то это закрытая информация.

— Ой, Дэйв, да брось ты. Как будто ты не знаешь, с какой скоростью у нас слухи разлетаются.

— Так, к чему ты спрашиваешь?

Маркет уселся в кресло за столиком в паре метров от кровати. Он взял со стоящего на столике блюда с нарезанными фруктами клубнику и отправил её в рот.

— Ну, просто интересно…

— Ну, конечно, — не повёлся он. — Давай, говори.

— Я хочу, чтобы с Андерсеном отправили меня.

Мужчина чуть не подавился кусочком ананаса.

— Эмма, такое решение принимаю не я, ты же знаешь.

— Да, но у тебя есть влияние на тех, кто его принимают. Дэйв, ты главный редактор. И, давай будем честны. Ты лучший главный редактор, который был у нашего агентства за последние пять лет!

Так, сказала себе она. Сейчас главное не переборщить. Немного лести, но в меру.

Сработало. Сидящий в кресле мужчин усмехнулся и взял со столика ещё одну клубнику.

— Ну, тут я с тобой спорить не стану, — с довольной улыбкой согласился он.

Ещё бы он этого не сделал. Всегда приятно слышать комплименты о твоих достижениях от молодой и обнажённой девушки, что разлеглась перед тобой на постели. Особенно после того, как ты отправил её «на седьмое небо от удовольствия».

Эмма внутренне усмехнулась. Мужское эго столь предсказуемо.

На самом деле в этом якобы «достижении», заслуги Дэйва не было практически никакой. Всё, что ему нужно было делать — это тщательно выполнять требования главных акционеров и руководителей агенства. Выставлять новости в нужном свете. Подавать только те репортажи, какие требовались. Журналистика… она та ещё продажная шлюха. Времена, когда люди подобные Эмме Кирн ставили своим долгом рассказывать правду о произошедшем прошли давным-давно. Если вообще хоть когда-то существовали.

Любое новостное агентство давно превратилось в рупор определённой группы лиц с определёнными интересами. Политическими. Экономическими. Социальными. Не важно. Главное, что у них имелась своя точка зрения и задача агентства — подать происходящие события именно через призму их взглядов. Ну и, конечно же, кричать о том, что любая другая точка зрения не более чем глупая и наглая пропаганда. Пропаганда другой группы лиц со своими корыстными и эгоистическими интересами. Политическими. Экономическими. И социальными.

Как будто когда-то, бывало, по-другому.

Но, порой, очень и очень редко, в журналистике появлялись энтузиасты. Люди, которые действительно хотели непредвзято показать происходящее. Как правило, долго в своей профессии они не задерживались. Что может один человек против влияния сильных мира сего? Правильно. Он должен заткнуться и говорить то, что нужно. В противном случае, его карьера будет разрушена, а сам он будет отвергнут обществом.

Если ему повезёт. Эмма не была дурой и понимала, что могут быть варианты куда хуже, чем всеобщее порицание и забвение.

И это не крик души или зов к справедливости. Просто такова правда жизни. У всего и всех есть свои интересы. А, значит, должны быть те, кто эти интересы продвигают. В данном случае «Новостное Агенство Федерации» подавало новости таким образом, чтобы это было выгодно людям управляющим государством.

Потому, что в противном случае их всех просто лишат работы.

— Я уже узнала, — продолжила Эмма. — На Лагерте собирают группу, которая отправится в Пиренейский Сектор. И поведёт её Андерсен. Я хочу быть тем корреспондентом, которого отправят с ними.

— Эмми, это ведь не игрушки, — предостерег её Маркет. — Там сейчас война идёт. Это может быть опасно…