Наследник пепла. Книга I (СИ) - Борзых М. - Страница 7

Я вытащил из ящика стола всё необходимое. Свидетельство о рождении, подтверждение о наличии магии у отца, с указанием его уровня «Ярый». Справку о том, что мать у меня из родовичей, а конкретно из Рароговых. Именно этот документ, скорее, был в минус, чем в плюс, но я собирался сделать всё по закону. Следом шли выписки о моих скромных магических возможностях на уровне «новик».

Самой ненавистной для меня в пору юности была приписка о том, что «увеличение уровня не предполагается, так как нет для этого объективных причин». Но на этот раз данная формулировка вызвала у меня лишь снисходительную улыбку. Эх, вы бы видели тот огненный шторм, в котором погиб легион демонов. Никогда бы такого не сказали.

Я как раз упаковывал пакет с документами, чтобы сегодня же отправить его в ХЕР ВАМ, когда в дверь постучались. Даже мурашки пробежали по спине от узнавания. Когда живёшь в семье, то можешь отличить каждого её члена по походке, характерным шорохам, перестуку посуды в буфете. Но особенно по стуку в дверь. Он у каждого свой, и в нём содержится отношение посетителя к тебе.

— Входи, мам, открыто, — сказал я, оборачиваясь к двери. — Довела уже отца? Или он ещё жив?

— Да чего ему сделается, дуболому военному? — с улыбкой ответила Горислава. — Я ж даже и пилить ещё не начинала. Так, высказала вслух пару своих соображений, — она развела руками.

— Это хорошо, что вы оба — огненные, — ответил я, радуясь в душе, что вижу мать без вечных горестных складок вокруг рта, которые вскоре должны будут исказить её лицо. — А то могло что-нибудь случиться.

— Брось, — мать махнула рукой, затем указала на пакет с документами. — В академию? — я кивнул. — Значит, в город поедешь, — она не спрашивала, поэтому я и не отвечал. — Поехали вместе! Из лазарета звонили, Димку вроде подлатали, заодно заберём.

— О, отлично! — отозвался я, так как до сих пор переживал, что ранение тяжёлое. — Конечно, едем!

Мы прибыли в лазарет незадолго до закрытия. Старший брат хоть и был перевязан бинтами в нескольких местах, производил довольно бодрое впечатление здорового человека.

— О, привет, наездник, — проговорил он в мой адрес, и я тут же вспомнил: это он меня подкалывает за то, что я никак не мог усмирить Резвого. — Ещё небылиц придумал?

— Пока нет, Митюшка, — я решил не оставаться в долгу, а оружием избрал разнообразные вариации его имени, чего он на дух не переносил. — Всё переживал, не отъедешь ли ты на кладбище после того, как на тебя демон чихнул.

Брат попытался нахмуриться, но мама рассмеялась в голос, чем тут же разрядила атмосферу.

— Я представила себе пандемию, когда демоны начали чихать на наших защитников! — проговорила она сквозь смех и снова рассмеялась в голос, чем привлекла внимание персонала лазарета. — Это будет самое подлое нападение.

— Мама, — проговорил я, пока мы втроём спешили на выход. — Не нужно столь громко! А то вдруг вражеские лазутчики подслушивают!

Когда мы вышли на улицу, на город стали постепенно опускаться сумерки. Я прикинул, что у меня есть примерно час, чтобы дойти до почты и отправить пакет документов.

— Езжайте домой, помогайте отцу шнурки гладить, — проговорил я, вспомнив мамину тираду. — А мне надо ещё на почту успеть.

— Я с тобой, — неожиданно заявил Дмитрий. — Хочу ноги размять, — пояснил он в ответ на наши вопросительные взгляды.

— Без проблем, — ответил я, но не удержался от очередного укола. — Только не ломай себе ничего больше, Митрофанушка, — и кивнул на его перебинтованную руку.

Брат посмотрел на меня исподлобья, но затем улыбнулся. Всё-таки мы были дружной семьёй.

До почты мы добрались на карете вместе с мамой. А потом она поехала домой, а мы, отправив пакет с документами честь по чести и получив документ об отправке с почтовым штемпелем, встали на крыльце.

— Пойдём в таверну, — предложил брат, глядя на меня оценивающим взглядом. — Отметим моё выздоровление, да и твои успехи тоже.

— Я не против, — ответил я и тряхнул головой, чтобы коса заняла нужное положение.

— Ого! — Дмитрий обратил внимание на мои волосы. — Никогда не видел у тебя такого плетения. Помогал кто?

— А? — я даже не понял сначала суть вопроса, потому что заплёл волосы так, как всегда делал это на Стене. — Нет, сам.

— Ничего себе, — брат покивал и даже обошёл меня со спины. — Круто! Слушай, мне даже кажется, что у тебя волосы покраснели, — он уже обошёл меня вокруг и уставился прямо в глаза. — Ничего не хочешь рассказать?

Я завёл руку за голову, взял косу, перекинул через плечо и глянул на неё.

— Действительно, — произнёс я, после чего сделал вид, что потерял к волосам всякий интерес.

Но на самом деле во мне сейчас было двоякое чувство. Эти волосы были совсем не похожи на те, густо седеющие, что принадлежали мне-каторжнику. И в то же время сильно ли они отличались от моих, когда мне было восемнадцать? Трудный вопрос. Но сейчас в них действительно появилось больше красного. Пока ещё не так, чтобы это бросалось в глаза. Однако заметно для пытливого взора.

Возле таверны людей было совсем немного. Проветриваться все обычно выходили во внутренний двор, окружённый от посторонних глаз различными постройками: конюшней, кузней, небольшим постоялым двором и так далее.

Внутри было накурено и пахло прогорклым пенным. Но в то же время было достаточно чисто и уютно. Последние пятнадцать лет я не наблюдал ничего похожего. Самая приличная рюмочная находилась при борделе мадам Натали. Но и там порой приходилось переступать через павших бойцов.

Мы прошли внутрь, встали к барной стойке и заказали по кружке пенного. Когда я сказал, что буду тёмное, то брат с удивлением посмотрел на меня.

— Это когда это ты полюбил тёмное? — спросил он, понимая, что что-то не знает о брате. — Ты же всегда плевался и говорил, что оно — горькое?

Я бы мог ему рассказать, что, когда во время снежного бурана стоишь на часах, светлое больше похоже на мочу осла, которого вчера скинули со Стены, потому что он околел. Зато тёмное насыщает и даже немного согревает. Но, конечно, я решил не шокировать брата. Да и не успел бы.

— О, Димон — гроза демонов, — раздался насмешливый голос сзади, и мой брат обернулся на него, я же продолжил стоять спиной к говорившему. — А ты чего это? С сестрой что ли пожаловал?

Раздался дружный смех, означавший, что спутники говорившего оценили его шутку.

— Эй, полегче, — проговорил Дмитрий, но в его тоне я не услышал достаточной агрессии. — Это вообще-то мой брат.

— Ну, мышц нет, коса свисает, откуда же нам догадаться, ещё и со спины? — ответил ему острослов. — Я ж не ясновидящий!

Снова дружный хохот. Брат напрягся, это я видел по его позе. Кажется, он был готов сражаться, даже несмотря на ранения. Адены — всё-таки маги огня, и в жилах не водица течёт.

Я не спеша допил пенное, поставил кружку на стойку и развернулся.

— Батюшки, — проговорил парень лет двадцати трёх, облачённый в военную форму, явно из тех, кто пересекался с братом во время прорывов. — Она у тебя ещё и красотка.

— Так, древняя кровь не то, что некоторых под забором зачали, — сказал я, расслабленно улыбаясь.

Спутники задиры сначала расхохотались, но быстро умолкли, понимая, что шутка относилась вовсе не к нам. Задира сжал кулаки, но всё же сдержался, в то время как мне нужно было, чтобы он ударил первым. Сейчас мы были на разных ступенях иерархии. Он — военный, я — едва перешагнувший порог восемнадцатилетия гражданский. Если он на меня набросится, у него будут проблемы.

— Я баб не бью, — через губу обронил тот, кто и затеял всю эту сцену. — У меня принципы.

Брат сжал кулаки и дёрнулся в сторону обидчика, но я остановил его, положив руку на плечо.

— Значит, ты — ссыкло редкостное, — заметил я всё с тем же выражением лица. — И боишься отхватить даже от девчонки.

— Что⁈ — зарычал вояка, и я увидел, как дёрнулись его пальцы, на которых вихрилось заклинание.

— Что слышал, — ответил я, делая шаг ему навстречу. — Если всё-таки не ссыкло, то пойдём, выйдем во внутренний двор и выясним, кто из нас девчонка. Только без магии.