Скальпель для шейха (СИ) - Снежная Катерина - Страница 4

А потом началась полная неразбериха.

«Подпишите здесь, подпишите там».

Я подписывала документы пачками: о неразглашении, разрешении на обработку данных, анализы, интервью, допрос, опрос различных служб, соблюдение секретности, страховку и прочее. Мне обещали возможность вернуться домой, но в течение десяти дней не разрешали покинуть Новосибирск. Полицейские и участковый улыбались, но упорно молчали. Никто ничего не объяснял.

Я устала ждать и бояться. В конце концов сообщили, что убийца пойман, и я могу поехать домой. Вся остальная информация, как объяснили в полиции, приравнена к государственной тайне.

Возвращаясь через Иркутск, я мысленно благодарила силы небесные за то, что все обошлось. Андрей встречал с цветами — жест внимательности, приятный и ничего не значащий.

Его синяя Тойота шла по вечерней автостраде Байкала, плавно огибая озеро с левой стороны, когда я, измученная длительной поездкой, устало положила голову на спинку кресла и вяло посмотрела на мужа. Круглый год он носил рубашки-поло. Те удачно подчеркивали накаченные бицепсы. Андрей был, как всегда, хорош. Жаль только, любил он не меня.

Тяжело вздохнула:

— Знала бы, никогда бы не поехала.

— Всё закончилось, малая, расслабься.

Я снова вздохнула, посмотрев на мужа. Казалось, он не замечал моих отлучек два раза в год. Не хотел замечать. Скорее, второе. Он радовался, что я перестала без конца соблазнять его в попытке сохранить брак, насолить сопернице или добиться чего-то ещё.

— Мои поездки радуют тебя?

Андрей улыбнулся, не сводя глаз с дороги, оторвал одну руку от руля и почесал окладистую бороду. Та походила на бороду лесоруба или охотника.

— Ты полагаешь, это важно?

Его рука с бороды опустилась мне на колено. На фоне моей ножки в теплом чулке в сапожке она казалась огромной лапищей. Помедлила, а затем поползла глубже под ткань, по бедру, под толстый край разреза шерстяной юбки.

Я тут же почувствовала прилив волнующих ощущений, бросила красноречивый взгляд, пытаясь вспомнить, когда между нами была близость. Или приятная ласка, такая как сейчас. Поддаваясь навстречу, загораясь от томящих прикосновений.

Его рука помедлила, двинулась дальше, ощупывая застежки на чулках и тонкую шелковую ленту, крепящуюся на пояске. Сильные пальцы исследовали аккуратно, трогали с аппетитом.

— Ты меня удивишь? — несдержанные пальцы нашли преграду.

Из тончайшей тесьмы.

Андрей не сомневался: в глубине, где самое интересное, есть всегда сюрпризы.

И качество, и выбор заставляли думать его об этом даже, когда меня не было рядом. А это и бесило, и заводило его одновременно. Могли же оказаться нескромные стринги, если в природе бывают скромными. Или трусики с прорезью, с бижутерией, с ниткой жемчуга, или нечто экстравагантное, например, с какой-нибудь игрушкой внутрь. От мыслей о моих трусиках ему всегда становилось жарко.

— Бантики?

Я вспыхнула.

— Приятно думать, что ты гадаешь. И хочешь меня больше, чем её.

Мужские пальцы, поглаживающие преграду, замедлились, затем остановились. Андрей вернул руку резко на руль, вызвав у меня в ответ вздох разочарования. Я придирчиво поправила юбку и, обидевшись, отвернулась.

— Какой послушный характер, — не удержалась. — Думаю, она ревнует каждый божий день!

- Не вмешивай Полину. Когда он познакомился с Полиной Курумканской, недалекой шатенкой, получающей один за другим неуды по заданиям на семинарах и контрольным, он влюбился. Она была дочерью богача, главного хирурга города. Как нормальный парень, он понимал, ему предложить нечего. Совсем. Разве кроме помощи с уроками и себя. Полина знала толк в тряпках и развлечениях, но не в биологии и анатомии. Она без радости приняла ухаживания, считая, что, по крайней мере, у парня хорошие внешние данные. Мало-помалу привыкла к присутствию верного рыцаря, спасающего ее зачетку и готового сокрушить любого обидчика на пути.

Подруга... В отличие от доступной Полины, я не была замечена с кем-то. Всегда была подружкой Галиба, потом бывшей подружкой... Я рассерженно повернулась к мужу.

- Если так, давай остановимся. И ты продолжишь исследование. Тебе же хочется выяснить, что еще на мне? В чем я именно?

- Не начинай, не стоит заводиться. Это вовсе не отказ. И не наказание, как ты думаешь.

- Останови машину, черт возьми, - я гневно сверкнула глазами, повернулась к мужу. На кого сердилась, сама не знаю. На него, на себя, на Полину? А может быть, на тех, кто бросил меня?

Он послушно остановился у ближайшего кармана на дороге. Я вышла. Бухнула дверцей от души. Под ледяным вихрем собрала руки на груди, чтобы не замерзнуть. Мне требовалось остыть. Требовалось собраться с мыслями. Я оперлась о теплый капот и несколько минут молчала. Смотрела вдаль, охлаждаясь от затмившего на миг сознание ничем несдержанного желания. В этой чертовой тесной машине хотелось заняться прямыми супружескими обязанностями. В конце концов, мы еще женаты.

Наша бурная молодость и ее ошибки... На последнем курсе университета Андрей и Полина поссорились. И тут Андрей сделал предложение мне, чтобы позлить её. Я такого не ожидала. Андрей встал на колено перед всеми и протянул коробку с кольцом.

- Выходи за меня, - сказал он, смущаясь своей смелости.

Я злилась на бывшего парня, на его дядю, на себя, и потому кивнула. Следующие три месяца мы готовились к свадьбе. Родители радовались, а Полина плакала. Андрей и сам не понимал, зачем сделал предложение. Я тоже не понимала, зачем согласилась. Через несколько месяцев после свадьбы он понял, как мы сглупили.

Прошло еще четыре года, прежде чем Андрей смог поговорить с ней. Она уже была замужем. Наверное, развод заставил её забыть обиды и понять, что она всё ещё любит Андрея. Так начался тайный роман его и Полины. Они встречались в VIP-палате, на работе. Пока отец Полины их не застукал. Решили не спешить. Прошло несколько лет, и Полина не торопилась выходить замуж. Жизнь шла своим чередом. Казалось, всё хорошо. Но это была только видимая часть проблем. Видимая часть айсберга под названием «У нас все прекрасно».

Андрей проигнорировал звонок и вышел следом. Он примирительно посмотрел на меня. Встал рядом, тоже оперся на капот.

- Прости. Не удержался. Знаешь же, насколько ты соблазнительна, - произнес он, разглядывая юбку, теплый меховой жакет и сапожки с чулками.

- Если у вас настолько всё хорошо, почему не хочешь? – я имела в виду его, любовницу и развод.

Тот помолчал, затем устало вздохнул.

- Пойдут слухи. На работе встанет вопрос. Знаешь Курумканского... он и так Польку ни во что не ставит. Загрызет.

- Разнесет на тебе бубен, - согласилась я, давая понять, что остыла.

- Твой отец весьма натренировал меня. Переживу. Выйдет на пенсию, тогда разведемся. А пока терпи, малая.

Я горько рассмеялась, с непониманием посмотрела на мужа.

- Карьера, прежде всего?

Он улыбнулся.

- Какой цинизм, ай-яй-яй, малая. Не нарывайся, я и так умираю от желания взять тебя.

Он кивнул многозначительно на горячий капот.

Я с горечью усмехнулась и всё же не удержалась, прильнула к спортивной фигуре мужа, погладив его накачанный торс, легко угадывая, как под тканью рубашки-поло напрягаются, трепещут мышцы от пикантных прикосновений и как он загорается от желания.

— В следующий раз думай, что делаешь. Ты же знаешь, как важно твоё внимание. Твои реакции, вот здесь.

— Вера...

— И здесь.

— Вера!

— Как сильно...

Рука опустилась ниже пояса и, скользнув по воздуху, ничего не задела.

— Пойдём в машину, пока не простыли, — предложил он, беря меня за тонкую талию, едва удерживаясь от значительных прикосновений. Открыл второй рукой дверь в салон машины. — Темнеет. Ты устала. Это всегда сказывается.

Пришлось позволить посадить себя в салон машины, где работала на полную мощность печь. Андрей прав. Путешествия тревожили и ворошили глубокое чувство вины. Меня сжигал стыд перед отцом, перед великим человеком. Каждый раз я приходила в себя по несколько дней, пока хлопоты и будни с заботами не поглощали стыд в водовороте дел.