Наследник Мудрецов (СИ) - Романович Роман - Страница 19

— Обживусь, — ответил я, не став добавлять «если задержусь».

— Тренируешься? — задал он риторический вопрос. — Это ты молодец. Думал, отдохнуть захочешь.

— С такими страстями? — хмыкнул я.

— Давай хоть стул принесу, — смутился дядя.

И принёс. Поставил мне в комнату. Сам уселся. «Так себе или мне принёс-то?» — усмехнулся я про себя.

— Дядя, вы что-то хотели?

— Тебе бы помириться с отцом, — озвучил он просьбу.

— Я с ним не ссорился.

— Разбитое лицо — это не ссора?

— Это доброта.

— Какие-то у тебя искажённые стандарты… — покачал он головой.

— Если он ещё раз тронет мою мать, я сделаю ровно то, что обещал.

— Оторвёшь ему руку? — спросил дядя, усмехнувшись.

Ему эта идея показалась забавной. Я не стал ему говорить, что да. Оторву.

Что-то такое он в моём взгляде уловил. Я же одёрнул себя. Не надо на родственников давить. Тем более на дядю. Вчера, если по уму, я перегнул. Точнее, не так. Моя ошибка в том, что я всё сделал у них на виду. Показал, насколько могу быть жестоким. Не уверен, что это прям плохо, пусть переосмыслят свои представления обо мне, но вот Игорь — он может начать действовать активнее. По-хорошему надо валить отсюда. Снять жилье и жить отдельно.

— Так что вы хотели, дядя? — повторил я вопрос, когда пауза затянулась.

— Ты, подобно урагану, ворвался в наш дом.

— Ваш? Не мой?

— Не ёрничай, — посмотрел он строго. — Это и твой дом тоже. Но тебя не было два года. Два года, Сергей! Ты не понимаешь, что происходит. На людей бросаешься! Это неправильно!

— Правильно бить мою мать, — кивнул я. — Позицию семьи я вчера понял предельно чётко.

— Нет такой позиции, — поджал губы дядя. — Твой отец раньше себе такого не позволял. Но и сестра на него так не кричала… — вздохнул он. — В общем, ты парень умный, должен понять. Твой отец выглядит как бездельник, но это не совсем так. Он полгорода знает. У него хорошие связи.

— Среди алкашей?

— Даже если так. Он выпивает с разными людьми. Обеспечивает половину наших контрактов. Он балагур, отрицать не буду, но если разругаться с ним… В роду и так большие проблемы, а если твой отец уйдёт да палки в колеса начнёт вставлять…

— Так вот оно что, — процедил я. — Значит, ради благополучия семьи можно и моей матерью пожертвовать. Только вот, дядя, уточните, чьей именно семьи? Может, вашей? Моей матери-то что с того? Разве не ей приходится работать на чужака, потому что от родных поддержки нет?

— Твоя мать слишком гордая, а ты не понимаешь, как устроена жизнь, — покачал дядя головой осуждающе. — Знаю, как всё выглядит с твоей стороны. Игорю всё — вам ничего. Но это не так. Игорь — наша надежда. Мы вкладываемся в него, чтобы он построил карьеру. Это потом всем нам сторицей окупится!

— Прямо-таки всем? — совсем уж развеселился я. — Ладно, дядя. Пустой разговор. Я от своих слов не отступлюсь. Кто тронет мою мать — будет иметь дело со мной. Плевать мне и на ваши контракты, и на всё остальное. Если так трясётесь над этим, сами отца успокойте. У него же любовница появилась? Пусть туда и проваливает.

— У любовницы и свои родственники есть. Твой отец им начнёт помогать. Ты этого хочешь?

— Да, тяжело вам приходится, дорогой дядя, — не удержался я от кривой улыбки.

— Вот именно, — не понял или проигнорировал он иронию. — Ты был умным парнем, Сергей. Подавал надежды. Но ты сам сбежал, никого не предупредил. Поэтому род сделал ставку на моего сына. Иначе мог бы сделать и на тебя. Так кто в этом виноват, что так получилось? Мы работаем с тем, что есть, и, будь уверен, трудностей хватает. Раз такой умный, так делом докажи. А то Савелий вчера побитый вернулся. Ты тоже руки распускаешь. Что нам всем думать?

— Так и что же вы мне предлагаете, дядя? В следующий раз молча в комнате сидеть, когда мою мать бить будут?

— Да никто её бить не будет! — вспыхнул он.

— Раз так, то не вижу проблемы. Я милый и добрый, пока никто не трогает мою семью.

Дядя заиграл желваками и ничего больше не сказал. Вышел, не попрощавшись, рукой на меня махнул.

Если бы кто-то послушал нас со стороны, наверняка бы решил, что дядя абсолютно прав. Он за семью радеет, а я тут руки распускаю, родного отца избиваю. Только вот не так всё. Я не по дурости своей сбежал, а потому что вынудили, и виновата в этом вся родня, что нас с Игорем стравила. Как и сам Игорь, который решил черту радикально перейти. Мать моя гордая женщина, конечно, но что-то сомневаюсь, что они с Савелием на пару заявляли бы, как дядя все соки выжимает и что не стоит к нему даже пытаться соваться. Вопреки их мнению, я иллюзий не питаю, понимаю, как тяжело сейчас работу найти. Сколько у Барсов мальчишек полегло, которые шли на службу, потому что там кормят регулярно? Дар и деньги — это хорошо. Но для начала было бы неплохо есть досыта. Половина ради этого и шла, если не больше. Поэтому, уверен, мать работает на чужака, потому что у своих условия в разы хуже. И брат на улицах бегает по той же причине. Хотя вот насчёт него не скажу. На Даре он помешался, это глупо отрицать. Да и чего уж. Достаточно посмотреть, насколько упитанными выглядят дядя с тётей, насколько лощённым Игорь и насколько бедными Савелий с матерью, чтобы понять, что о справедливом распределении ресурсов речи в семье не идёт.

Поэтому всё сказанное меня не тронуло. Очередная попытка манипулирования. Пускай сотрясает воздух, сколько хочет. На мне такое давно не работает.

До семейного завтрака как-то не дошло. Первым ушёл Игорь с родителями. Первыми они и поели, вместе с дедом. Им стол накрыли. Я тоже за стол сел, и вот мне накрыли с запозданием, из того, что осталось. Дед бросал на меня угрюмые взгляды, дядя с тётей игнорировали, а Игорь сосредоточился на учебнике, который читал прямо за столом. За весь завтрак не было сказано ни слова. Мать поела отдельно. Саве я сам еду отнёс. Почему-то у меня сложилось впечатление, что про него и забыть могут. Отца же не видел, но, скорее всего, он отсыпался.

С братом парой слов перекинулся. У него все мышцы ломило, температура поднялась, и вряд ли он был способен сегодня куда-то пойти и вести серьёзные разговоры. Поэтому я вышел вместе с матерью.

— Ты как? — догнал я её.

— Нормально, — ответила она прохладно. — Ты что вчера устроил?

— В следующий раз мне спокойно слушать, как тебя избивает этот придурок?

— Сама виновата, — опустила она взгляд.

— У-у, — протянул я. — Как всё запущено. Мать заступилась за сына. Виновна по всем статьям.

— Не ёрничай. И… Спасибо, — улыбнулась она. — Я вчера сильно испугалась, но — спасибо.

— Теперь я здесь, и тебе ничего не угрожает.

— Меня больше беспокоит, что угрожает тебе. Пообещай мне не влезать в дела Савелия. Его тоже оттуда забери. Найдите себе честную работу.

— Честную — это какую?

— Любую, где не надо нарушать закон.

— Ты теперь кожей занимаешься?

— Да.

— Скажи, хозяин мастерской хитрит?

— Хитрит?

— Ценами манипулирует, привирает, может, зарплату работникам задерживает. Или он святой?

— Не надо мне тут словами играться, — сказала она строго. — Чуть-чуть приврать, чтобы копейку заработать, — это одно. К бандитам лезть — совсем другое!

— Уточню, что я и не собираюсь к ним лезть. Как минимум не думал в эту сторону.

— И не думай! Обещай!

— Не буду. Оглядись вокруг, ма. Император давно мёртв. Те, кто убил его — передрались и тоже мертвы. В стране нет порядка, и того гляди, развалится всё. Ты же от меня требуешь невыполнимых обещаний. Но! — перебил я её, когда она порывалась что-то сказать. — Обещаю быть осторожным, в откровенно стрёмные темы не лезть и брата придержу, чтобы не вляпался.

— Кто бы тебя придержал. Вот же удумал! В наёмники податься!

— У меня были на то причины.

— Знаю я ваши причины. Что у тебя, что у Савелия!

— Давай об этом чуть позже поговорим, хорошо?