Оракул с Уолл-стрит 2 (СИ) - Тыналин Алим - Страница 41

А я был Алексом Фишером, человеком из будущего, преследующим свои цели. Но наши интересы действительно совпадали, и ее помощь могла быть неоценимой.

— Я согласен, — сказал я. — Но мы должны быть предельно осторожны. Continental Trust могущественная организация с связями на самом верху.

— Я умею хранить секреты, — улыбнулась она. — И защищать свои источники.

Музыканты объявили последнюю композицию вечера, медленную, чувственную мелодию.

— Потанцуем? — неожиданно для себя предложил я.

Элизабет выглядела удивленной, но с улыбкой приняла мою руку.

На маленьком танцполе было всего несколько пар. Я осторожно обнял Элизабет за талию, чувствуя тепло ее тела через тонкую ткань платья. Мы начали медленно двигаться в такт мелодии.

— Вы полны сюрпризов, мистер Стерлинг, — тихо сказала она. — Никогда бы не подумала, что серьезный финансовый аналитик умеет так хорошо танцевать.

— У меня было хорошее образование, — улыбнулся я, мысленно благодаря танцевальный класс в корпоративной школе XXI века. — И я полон сюрпризов.

Когда музыка закончилась, мы еще несколько секунд стояли близко друг к другу, словно не желая разрывать контакт. Наконец я предложил проводить ее домой.

Ночной Нью-Йорк встретил нас прохладным бризом и звездным небом. Мы шли по затихающим улицам Гринвич-Виллидж, обсуждая дальнейшие шаги в нашем расследовании. Я предложил встретиться через два дня у нее, чтобы более детально изучить ее материалы.

Дойдя до угла, где можно было поймать такси, мы остановились под тусклым светом уличного фонаря. В этот момент Элизабет повернулась ко мне и, поднявшись на цыпочки, легко поцеловала в губы.

Это короткий поцелуй, но в нем чувствовалось обещание чего-то большего.

— До встречи, Уильям, — тихо сказала она. — Берегите себя.

Я смотрел, как ее такси удаляется по темной улице, и испытывал странную смесь эмоций. Радость от развивающихся отношений с умной, красивой женщиной. Воодушевление от продвижения в расследовании Continental Trust. И тревогу, глубокую тревогу.

Впрочем, надолго погрузиться в эти мрачные мысли не получилось. Такси остановилось, Элизабет вышла наружу.

— Я не могу ждать так долго, — сказала она. — Пойдемте сейчас…

Квартира Элизабет располагалась на третьем этаже старого кирпичного дома в Челси, айона, еще не обретшего ту богемную славу, которую я знал из своего времени, но уже привлекающего художников, писателей и интеллектуалов среднего достатка.

Я стоял перед ее дверью, сжимая в руке папку с документами, и испытывал странное колебание. Идея продолжить совместное расследование с профессиональной журналисткой безупречная с логической точки зрения.

У нее навыки и связи, которых не хватало мне. Но после нашего поцелуя ситуация усложнилась. Мы переступали границу профессиональных отношений, а это всегда повышало риски.

— Ну же, проходите, — улыбнулась девушка, отступая в сторону. — Я приготовлю вам кофе.

Дверь открылась почти сразу.

Квартира полностью соответствовала хозяйке. Компактная, функциональная и наполненная интеллектуальной энергией.

Вместо обычных для женского жилища предметов декора стены украшали газетные вырезки, карты и фотографии, соединенные красными нитями. Один угол гостиной полностью превращен в рабочее пространство. Большой стол с пишущей машинкой Underwood, стопки блокнотов и папок, картотека с разноцветными ярлычками.

Запах свежесваренного кофе наполнил воздух, смешиваясь с ароматом типографской краски и бумаги.

— Присаживайтесь, — Элизабет указала на небольшой диван у стены. — Простите за беспорядок, я не ожидала гостей… По крайней мере, обычных гостей, — добавила она с легкой улыбкой.

— Это не беспорядок, это рабочая обстановка, — ответил я, опуская документы на журнальный столик. — Впечатляющая система.

Она направилась к маленькой кухне, отделенной от основного пространства лишь барной стойкой.

— Кофе? Предупреждаю, он крепкий.

— С удовольствием.

Пока Элизабет возилась с чашками, я рассматривал ее стену с материалами расследования. В центре композиции находился логотип Continental Trust, вырезанный из какого-то финансового издания.

Стилизованное изображение земного шара, охваченного литерой «C». От него расходились нити к фотографиям руководителей компании, вырезкам статей о подозрительных банкротствах и схемам корпоративных связей.

— Как долго вы собираете эту информацию? — спросил я, когда она вернулась с двумя дымящимися чашками.

— Почти два месяца, — Элизабет поставила кофе на столик и присела рядом со мной. — Все началось со статьи о серии корпоративных банкротств 1927 года. Я заметила закономерность, которую никто больше не увидел или не захотел увидеть.

— Закономерность? — переспросил я.

— Continental Trust финансировал эти компании через подставные организации, а незадолго до их краха кто-то занимал крупные короткие позиции по их акциям. — Она отпила кофе, глядя на меня поверх очков. — Другими словами, они зарабатывали на падении компаний, которые сами же и финансировали.

— Это серьезное обвинение, — заметил я. — У вас есть доказательства?

Элизабет встала и подошла к картотеке. Через несколько секунд она вернулась с папкой, заполненной финансовыми отчетами и банковскими выписками.

— Взгляните сами, — она раскрыла папку, показывая записи о движении средств. — Здесь видно, как деньги от Continental Trust проходят через цепочку подставных компаний и в итоге оказываются в Midwestern Steel, которая обанкротилась в апреле 1927 года. А это, — она достала другой документ, — отчет биржевого брокера о крупных коротких позициях, открытых за две недели до объявления о банкротстве.

Я внимательно изучал документы, впечатленный ее работой. Элизабет не только нашла все эти материалы, но и связала их воедино, создав убедительную картину финансовых манипуляций.

— Как вам удалось добыть эти данные? — спросил я. — Банковские выписки должны быть конфиденциальными.

— У журналистов есть свои методы, — она загадочно улыбнулась. — И свои источники. Но вернемся к тому, что нас особенно интересует…

Элизабет снова подошла к картотеке и вытащила тонкую папку с надписью «Эдвард Стерлинг».

— Я наткнулась на имя вашего отца, когда исследовала текстильную промышленность Новой Англии, — она открыла папку, показывая газетные вырезки. — Вот сообщение о его смерти в Industrial Gazette. А вот объявление о продаже фабрики Eastern Textile Enterprises. Между этими событиями прошло всего две недели.

Я взял в руки пожелтевшую вырезку, рассматривая фотографию отца Стерлинга, статного мужчины средних лет с внимательным взглядом и аккуратными усами. Рядом с ним запечатлены рабочие фабрики, чинно построенные для групповой фотографии.

— А вот что особенно интересно, — Элизабет достала документ с печатью регистрационной палаты. — Eastern Textile Enterprises принадлежит холдингу Atlantic Regional Industries, который, в свою очередь, контролируется группой инвесторов, среди которых есть Eastern Consolidated Ventures.

— А Eastern Consolidated Ventures связана с Continental Trust, — закончил я мысль.

— Именно, — она кивнула. — Тот же шаблон, что и с другими поглощениями. Но есть еще кое-что…

Элизабет вытащила из папки фотокопию страницы из финансового журнала.

— Смотрите на дату. За месяц до смерти вашего отца Continental Trust открыл кредитную линию для «Харрисон и Партнеры». Внушительная сумма.

Я почувствовал, как пульс учащается. Это могло быть важным связующим звеном.

— У вас наметанный глаз для деталей, — сказал я, изучая документ. — И настоящая журналистская хватка. А есть какие-нибудь свидетельства о том, что произошло на фабрике в день смерти моего отца?

Элизабет покачала головой.

— К сожалению, отчет полиции довольно скуден. Упоминается, что он находился в машинном отделении поздно вечером, вероятно, проверяя новое оборудование. Произошел несчастный случай.