Оракул с Уолл-стрит 2 (СИ) - Тыналин Алим - Страница 2

Я нашел записку, написанную знакомым почерком Риверса:

«Еженедельные переводы от CT к HP через швейцарские счета. Суммы растут в геометрической прогрессии. 3/12 — $50,000, 4/15 — $75,000, 5/17 — $115,000. Зачем платить брокерской фирме такие деньги? Проверить связь с трастовым фондом семьи Вандербильтов».

И ниже, другими чернилами:

«Отследил последний перевод до личного счета HF, а не RH! Форбс, а не Харрисон⁇»

У меня перехватило дыхание. HF — несомненно, Генри Форбс, тот самый человек, сделавший мне щедрое предложение по металлургическому проекту.

— Чарльз боялся за свою жизнь, — тихо сказала Сара, прерывая поток моих мыслей. — Последние две недели он не ночевал дважды в одном месте. Но он не мог бросить расследование. Говорил, что это дело всей его жизни.

— И стоило ему жизни, — мрачно заметил я.

Я аккуратно закрыл конверт и убрал во внутренний карман пиджака. Ключ от камеры хранения положил в жилетный карман.

— Спасибо вам, мисс Коллинз. Вы рисковали ради друга.

— Будьте осторожны, мистер Стерлинг, — повторила она, провожая меня к двери. — Люди, убившие Чарльза, не остановятся ни перед чем.

Она затем добавила, понизив голос еще сильнее:

— В последний раз, когда мы виделись, Чарльз упомянул, что нашел связь между Continental Trust и серией банковских крахов 1927 года. Кажется, они каким-то образом извлекли выгоду из разорения трех региональных банков на Среднем Западе. И еще… — она запнулась, словно сомневаясь, стоит ли продолжать. — Он подозревал, что они готовят что-то масштабное. Что-то связанное с фондовым рынком.

Я замер. Могли ли Continental Trust знать о приближающемся крахе 1929 года? Или, что еще хуже, планировать спровоцировать его для собственной выгоды?

— Спасибо за предупреждение, — сказал я, пожимая ее руку. — Я буду предельно осторожен.

Выйдя из библиотеки, я быстро пересек кампус, то и дело оглядываясь по сторонам. Конверт, казалось, обжигал мне грудь через ткань пиджака. Я держал руку рядом, готовый в любой момент защитить эти бесценные документы.

Спустившись по широким ступеням на улицу, я увидел черный паккард, медленно проезжающий мимо главных ворот университета. Это мог быть просто случайный автомобиль, но интуиция кричала об опасности.

Я резко свернул в боковую аллею и, петляя между корпусами, вышел к другому выходу из кампуса.

Прямо тут решил не ехать сразу на Центральный вокзал. Слишком очевидное направление, если за мной следят.

Вместо этого я сел в трамвай, идущий в противоположном направлении, доехал до Гарлема, пересел на другой транспорт и только после этих маневров направился в центр города.

К полудню я должен посетить универмаг Фуллертона, а оттуда отправиться на встречу с ним самим. Но информация, полученная от Сары Коллинз, требовала немедленного анализа. Я нашел неприметное кафе на боковой улице, где выбрал столик в углу, спиной к стене, с хорошим обзором входа.

Заказав кофе и сэндвич, я снова осторожно достал конверт и продолжил изучать его содержимое. Среди документов нашлась газетная вырезка трехлетней давности, повествующая о загадочной смерти Томаса Питерсона, председателя совета директоров Consolidated Steel.

Официальная версия — несчастный случай на рыбалке. Но Риверс подчеркнул несколько деталей и приписал сбоку: «Питерсон отказался продать компанию CT за неделю до 'несчастного случая». Свидетель, лодочник, погиб через месяц — «сердечный приступ».

Мое внимание привлек машинописный лист с заголовком «Структура Continental Trust». Судя по записям Риверса, CT представляла собой сложную сеть взаимосвязанных компаний, трастов и фондов, где истинные владельцы скрывались за десятками подставных лиц. Большинство операций проводилось через швейцарские и канадские банки, что затрудняло отслеживание финансовых потоков.

В самом низу страницы Риверс набросал карандашом примечательную фразу: «Ключ к разгадке — операция „Анакондо“? Проверить в архивах Нью-Йорк Таймс за 1925–1926».

Я тщательно просмотрел остальные документы, но больше упоминаний об этой загадочной «операции» не нашел. Возможно, основные материалы о ней хранились именно в камере на Центральном вокзале.

Напряженно работая с бумагами, я не заметил, как пролетело время. Взглянув на часы, я понял, что опаздываю на встречу с Фуллертоном.

По дороге я не мог отделаться от ощущения, что нити заговора оказались гораздо толще и прочнее, чем я предполагал. И что Continental Trust не просто замешана в смерти отца Стерлинга.

Компания могла быть причастна к целой серии убийств, замаскированных под несчастные случаи. А теперь и Риверс пополнил список ее жертв.

Но время размышлять об этом наедине закончилось. Мне предстояло сменить амплуа. Из детектива, идущего по следу убийц, превратиться в инновационного бизнес-консультанта, готового революционизировать розничную торговлю Америки.

И все это, пряча на груди увесистый конверт с уликами, каждая из которых потенциально могла стоить мне жизни.

Спрятав документы и положив на стол монеты для оплаты, я направился к выходу из кафе. Тревожные мысли о Continental Trust и загадочной операции «Анакондо» пришлось временно отодвинуть на задний план.

Деловая империя не построится сама по себе, а знания из будущего, мое самое ценное преимущество, должны работать и приносить дивиденды.

Выйдя на тротуар, я окунулся в полуденный гомон Манхэттена. Нью-Йорк 1928 года жил в лихорадочном темпе, стремясь добиться еще большего процветания.

По улицам сновали блестящие паккарды и кадиллаки богачей, громыхали грузовики с открытыми кузовами, а на перекрестках отчаянно свистели полицейские в темно-синей форме и характерных шлемах, пытаясь внести порядок в хаотичное движение.

Я поднял руку, подзывая такси, и через несколько секунд желто-черный кэб затормозил у обочины. Автомобиль, старенький Checker с квадратным кузовом, смотрелся почти антикварно по сравнению с обтекаемыми такси в будущем.

— Куда едем, шеф? — спросил водитель, крепкий мужчина средних лет в кепке и с сигаретой в зубах.

— В универмаг Фуллертона на Пятой авеню, пожалуйста.

Таксист кивнул и машина мгновенно скользнула в поток транспорта. Пока мы ехали через центр города, я наблюдал за меняющимся городским пейзажем.

Несколько небоскребов находились на разных стадиях строительства. Стальные скелеты, обрамленные строительными лесами, словно пальцы, тянущиеся к небу. Каждое здание стремилось превзойти соседей высотой, являя собой архитектурное воплощение безудержного оптимизма эпохи.

Мы миновали стройку нового Кризлер-билдинг, где сейчас возводили лишь нижние этажи. Я невольно улыбнулся, зная, что вскоре его сменит знаменитая вершина в стиле ар-деко, которая станет символом города.

Небоскреб Эмпайр-стейт-билдинг еще даже не начали строить. Сейчас на его месте еще стоял старый отель Уолдорф-Астория.

— Строят, как сумасшедшие, — заметил таксист, проследив за моим взглядом. — Говорят, скоро все будут работать в небоскребах. Даже не знаю, хорошо это или плохо. Неестественно как-то, рабочему человеку находиться так высоко над землей.

— Будущее за высотными зданиями, — ответил я, зная наверняка. — Это неизбежное развитие, учитывая стоимость земли на Манхэттене.

Такси проехало мимо газетчика, громко выкрикивающего заголовки свежего выпуска «New York Times»: «ИНДЕКС ДОУ-ДЖОНСА БЬЕТ РЕКОРДЫ! ПРЕЗИДЕНТ КУЛИДЖ ОБЕЩАЕТ ДАЛЬНЕЙШИЙ РОСТ ЭКОНОМИКИ!»

Повсюду вдоль улиц пестрели рекламные плакаты, восхваляющие преимущества автомобилей Ford Model A, радиоприемников Atwater Kent, холодильников Frigidaire. На одном щите красовалась реклама сигарет Lucky Strike с изображением элегантной женщины и слоганом «Чтобы сохранить фигуру, возьми Lucky вместо сладкого!»

Женщины в клошах, с короткими стрижками «боб» и нитками жемчуга, олицетворяли новое поколение флэпперов, символ эпохи джаза. Мужчины в строгих костюмах и фетровых шляпах спешили по своим делам, многие с утренними газетами под мышкой. Уличные торговцы предлагали все, от горячих каштанов до свежих фруктов и газет.