Полковник ищет няню. Срочно! (СИ) - Черника Ника - Страница 5

Девчонка фыркает презрительно.

- Поздновато спохватились, - добавляет вслух. Посылаю ей взгляд под названием: не твое дело.

- Как тебя зовут? - требовательно спрашивает Стася.

- Мия, - с улыбкой отвечает соседка.

Мия. Идиотское имя. Кто так называет детей? Это вообще из какого языка? Или от балды придуманное слово?

- Я Стася, а мой папа Матвей, - заявляет дочь и радостно мне говорит уже: - Мы познакомились, пап. Можно я пойду к Мии в гости?

- Нет, - рявкаю, начиная злиться. - Мия не наша подруга, малышка. Ясно? Больше к ней ходить нельзя. Я запрещаю.

Девчонка снова вздергивает подбородок и, развернувшись, уходит. Наконец-то. Надеюсь, навсегда.

Стаська тухнет сразу, губы надула, на меня смотрит неодобрительно.

- Что? - спрашиваю, делая вид, что не понимаю, о чем речь.

- Мне Мия понравилась.

- Мы ее не знаем. Вдруг она ест по ночам детей.

Дочь глаза расширяет в настоящем ужасе, я поспешно добавляю:

- Я пошутил. И вообще: детей никто не ест. Никогда. Ни днем, ни ночью.

Смотрит с подозрением, выдавливаю улыбку. Все-таки со взрослыми проще. Брови хмурю и говорю строго:

- Мы идем отмывать твою комнату, Стася. И запоминаем, да? - подталкиваю ее в спальню, которую пришлось выделить дочери, а самому перебраться на диван в гостиной. - На стенах рисовать нельзя. И резать ножницами нельзя ничего, кроме бумаги. Уяснила?

Кивает. Ну посмотрим. Что-то мне слабо верится, что она вообще меня услышала.

Через несколько часов я точно знаю, что ненавижу: гуашь. Это просто идеальное средство для пытки. Ты ее стираешь, а она только еще больше по стене размазывается. Как по мне, если собрать обратно все, что было намазано, выйдет литровая банка, а не вот этот маленький тюбик.

До конца дня я больше не слышу о соседке. К счастью. К сожалению, на объявление о поиске няни тоже никто не откликается.

К моменту, когда Стаська вырубается, я сам готов свалиться с ее кровати и уснуть прямо на полу.

Осторожно прикрыв дверь, выхожу на крыльцо, разминаю шею и спину. Ощущение, что ночь - это вообще единственное время, когда можно остаться один на один с собой. Наконец-то.

Но и тут меня ждет облом. Потому что слышу звуки со стороны соседского дома. И нахмурившись, понимаю: там кто-то плачет.

То есть не кто-то. А моя новая соседка.

Глава 6

Мия

Сижу на крыльце. Всхлипываю. Кажется, в моей жизни черная полоса наступила.

Мало мне было измены, так еще зарплату задерживают. Аська говорила, что не надо было устраиваться в сомнительную контору, торгующую трубами.

А куда мне было еще устроиться, когда после универа оказалось, что образование мое не нужно? А нужен опыт работы. Вот где я по их мнению наберусь опыта работы архитектором?

Потому приходится продавать трубы. А я ненавижу трубы. То есть когда я устраивалась в эту контору, я к трубам вполне спокойно относилась. Трубы и трубы.

Но теперь ненавижу от всей души.

Как и директора, который постоянно ноет, что деньги вот-вот будут. И задерживает зарплату. Сказал, что надо подождать еще недельку. А ничего, что мне надо на что-то жить?

Из-за этого я не на море поехала или еще в какое приятное место, а в старый пыльный дом сестры.

Сижу вот на крыльце, доедаю последние макароны. Они у меня и на обед, и на ужин, и на сейчас. Потому что магазин закрывается в три часа дня в деревне. Такие дела. Как я могла не знать, конечно…

За сегодняшний день ненависть к макаронам начала приближаться к ненависти к трубам.

И вот… Вышла посидеть на крыльцо, на звезды посмотреть, насладиться, так сказать. И тут не сложилось.

Потому что комары размером с мой палец. И злые, как наш сосед. Жаждут крови. Почему-то именно моей.

Ну как тут не расплакаться, скажите на милость?

Сижу, в общем, плачу в свое удовольствие. И тут голос от калитки раздается:

- Случилось что-то?

Вздрогнув, взгляд туда устремляю. Обладателя темного здорового силуэта по голосу узнала. Слезы вытираю тут же. Услышал и решил позлорадствовать?

- Все отлично, - выдаю с легким иканием. - Это я от счастья.

- Ну да, - хмыкает тот.

- А вы что тут бродите по ночам, как маньяк?

- У нас тут маньяков нет. Если вам от этого спокойней будет.

- Мне и вас достаточно.

Вздыхает. У меня слезы окончательно высохли. Может, я и неудачница, но этому вот оскорблять себя не позволю. Мне Максима хватило, который так меня унизил, изменив с подругой.

Я даже слушать его не стала. Шмотки собрала, и к сестре. А оттуда в эту глушь. С кровожадными соседями и комарами.

С размаху прихлопываю одного, который попытался меня обескровить целиком по ходу.

- Зачем вы приехали? - интересуется вдруг сосед.

- В каком плане? - ничего хорошего от его тона не жду.

- Ну… Вам тут явно не место.

- Городская фифа, ага, - поддакиваю раздраженно.

- Дело ваше. Просто хотелось бы оградить дочь от вас.

- От меня? По-моему, это от вашей дочери надо ограждать остальных.

Язвлю и чувствую прилив стыда. Все-таки она ребенок. Непосредственный ребенок. Абсолютно без тормозов, но ребенок.

- Давайте договоримся, - мужчина легко приподнимает мою калитку и ставит обратно, поняв, что крепление отвалилось. - Я починю вашу калитку и забор между участками. А вы не будете лезть в нашу со Стасей жизнь.

Фыркаю.

- Вам придется по заборчику ток пустить, потому что иначе ваша дочь будет постоянно тусоваться на моей вишне.

- Так запретите ей.

- Я? - возмущаюсь почему-то. - Вам надо, вы и запрещайте.

- Это в ваших же интересах. А то проснетесь как-нибудь, а над губой усы нарисованы несмывающимся маркером.

Представила себя с усами. Вот только этого мне и не хватало.

- Хорошо, - заявляю ответственно. - Вы не лезете ко мне в огород, я к вам.

- Вот и ладно. Спокойной ночи.

Я только язык показываю удаляющемуся силуэту. Подумаешь, пришел, гадостей наговорил, и ушел. Больно мне надо такое счастье.

- Зараза! - хлопаю по комару рукой, и с соседнего участка доносится:

- Я все слышу.

Хочу крикнуть, что это не ему, а потом решаю промолчать.

Ночь выдается ужасная. В доме душно, но на окнах нет москитных сеток. Поэтому у меня на выбор смерть от удушья или смерть от стаи мелких летающих вампиров.

Под утро, не выдержав, окно распахиваю. Птички поют. Сволочи эти улетели. Ветерок прохладный задувает. Можно еще поспать.

И в этот момент слышу мужской четкий голос:

- Левой, левой, раз-два-три-четыре. Левой, левой… - и так снова и снова.

Ничего не понимая, выглядываю в окно комнаты, из которого, изогнувшись, можно увидеть задний двор соседа. Сонно щурясь, наблюдаю, как он вместе со Стасей наворачивает круги, периодически останавливаясь и делая упражнения.

Стаська с осоловелым видом делает все медленно. Ее руки-ноги болтаются как вермишелины, намотанные на вилку.

Зато ее папа… Сказать честно, тут есть на что посмотреть.

У Максима фигура неплохая, но… Юношеская что ли. А этот… Просто машина для секса. То есть для убийства. Это я со сна перепутала.

Голый по пояс Матвей опускается на землю и начинает отжиматься. Чтобы разглядеть лучше, я высовываюсь из окна побольше. Вспотевшая кожа блестит, мышцы перекатываются. Наблюдаю за этими четкими движениями вверх-вниз, вверх-вниз. Просто… Машина… Для убийства.

Засмотревшись, не замечаю, что высунулась уже слишком далеко. Рука скользит с подоконника, и я выпадаю в окно. Замираю в высокой траве, надеясь, что мой крик примут за крик дикой совы, например.

Но через мгновенье на меня падает тень. И Матвей, вскинув бровь, говорит:

- Утро доброе, соседка.

Глава 7

Я зависаю на какое-то время, пялясь на его тело. Как хорошо, что между нами забор. А то так и тянет потрогать.