Ласковый Май (СИ) - Кроноцкая Нани - Страница 17

Мы оба застряли на первом же этапе воплощения нашей оригинальной идеи. Я упёрлась в проблему выращивания янтаря. Живой камень стойко противился моей магии. Ведун безуспешно сражался с металлами. 

А на бумаге проект Императорского дерева выглядел безупречно. Мы его доработали, тщательно рассчитали погрешности, подобрали оптимальные материалы. Даже вычислили время, наиболее благоприятное для колдовства. 

И…

Злобно ощерившийся тонкими иглами самородного серебра на полированном камне столешницы одиноко лежала сухая и чёрная ветка… 

Сегодня впервые Мей был близок к тому, чтобы сдаться. Болезнь по-настоящему сильных мужчин: они все не умеют прощать себе слабость. 

Я не стала ему возражать. Спорить с такими людьми — бесполезное, глупое дело. Молча отодвинула от себя вглубь стола ящик с осколками крупных кристаллов, отдалённо похожих на янтарь, отряхнула с рабочего фартука крошки обломанных веток и вышла из мастерской. 

Мне нужно отвлечься. Переключить мысли на что-нибудь абсолютно не важное. Не имеющее отношения к нашей с Меем совместной работе. Забыть об Имперском клейме и о долге.

Быстро поднявшись на кухню, я тщательно вымыла руки. Задумавшись на минуту, открыла дверь холодильного шкафа (благодаря предусмотрительности Мея заполненного до отказа). Достала свежайшую, потрошёную тушку цыплёнка и круглый горшочек со сливочным маслом. Из соседнего шкафчика для овощей тут же выудила кислое яблоко и баночку крупной, мочёной брусники. За широкими створками старого кухонного стола разыскала пузатый горшок и с толстой крышкой.

Привычные хлопоты, неторопливые, будничные движения успокаивали и настраивали знакомый мне созидательный лад. 

Итак, что мы имеем. Практическую задачу, неожиданно осложнённую несовместимостью магий. Мей не терпит безжизненность металлов. Она действительно причиняет ведуну почти физически ощутимую боль. Я это видела своими глазами. Зелёных прядей в тёмной гриве наследника Кимберли явно прибавилось. Я уже знала: эта зелень появлялась в ответ на усталость и раздражение.

У меня ситуация прямо зеркальная. С точки зрения магии янтарь оказался не камнем. Его вырастить я не смогла, как не старалась. 

Собственное бессилие угнетало, душило нас с Меем обоих…

Я мелко нарезала яблоко, перемешав его с ягодой. Слегка подсолила, добавила крошки сушёного чеснока и теперь заполняла утробу цыплёнка полученной смесью. 

 Любая задача имеет решение. Даже если мы с ним докажем объективную невозможность создания задуманного артефакта — это будет решением. Да, нас оно не устроит, заставляя искать другие варианты, но бесполезным и тщетным не будет. А значит… 

Крупные ягоды алыми бусинами рассы́пались по столу, за собой оставляя дорожки из красного сока. Фаршированный плотно цыплёнок с немалым трудом поместился в горшок. Сверху легли аккуратный кусочек сливочного масла и крышка. Осталось засунуть их в просторную нишу кухонной печи, и уже через час нас ждёт вполне приличный ужин. 

Я замерла, опершись о край крепкого стола и зачем-то рассматривая свои покрасневшие от брусничного сока, влажные пальцы.

Идиотка. Увлёкшись мужчиной, я забыла важнейшие правила экспериментатора. Не вела никаких наблюдений и ничего не записывала. Непростительная оплошность. Это Мей — настоящий ведун, его область магии, — живая стихия. Постоянно меняющая свои свойства и облик, капризная, жадная. Он всегда руководствуется интуицией, чувствами, ощущениями. Иначе и невозможно. 

А я? Моя магия предсказуема и статична. Расчёты, таблицы, погрешности. И куда же меня понесло? 

  Мы с Меем были похожи на малых детей. Красовались друг перед другом, демонстрируя свою силу и умения. В деле, в котором мы совершенные новички.

— Готовишь? — его тихий голос будил во мне что-то невероятное. 

Тёмное, страстное. Заставляющее делать глупости и ошибаться, ни тени стыда не испытывая при этом. Получая ни с чем не сравнимое удовольствие. Может быть, именно в этом решение нашей задачи? Найти общий язык с чужеродным, искать удовольствие в непривычном?

— Да, — оглянувшись, я увидела мрачного ведуна, подпирающего дверной косяк кухни. — Решила хоть как-то тебя вдохновить. 

— Прости… — он фыркнул тихо и как-то устало. — Кажется, я с каждым днём разочаровываю тебя всё больше.

— Набиваешься на похвалу? 

— Давлю на хвалёную женскую жалость.

Я медленно вытерла руки о фартук, совсем не заботясь о пятнах на нём и ловя жадный взгляд ведуна. Не спеша подошла к нему.  

— Ты — лучшее из всего, что случалось со мной… — рвано выдохнув, я просунула руки под полы застёгнутой криво рубашки и крепко прижалась к нему. 

Ведун на мгновение замер. Носом упёрся мне в волосы и прошептал едва слышно в ответ.

— Ты — мой единственный шанс стать счастливым. Поверь эгоисту, я знаю, о чём говорю.

 Цыплёнок в брусничном соусе готовится примерно чуть более часа на медленном огне. Этого времени нам хватило на многое.

Например, на принятие ванны вдвоём. Почему так непросто и тесно? В ответ на этот мой вопрос Мей только беззвучно смеялся. Он вообще обожал меня мыть. Стоило мне всего лишь задуматься о водных процедурах, как ведун тут же являлся и жмурился предвкушающе-сладко, как мартовский кот.

Мы с ним сидели в горячей воде, и в его нежных объятиях я таяла, словно кусок дешёвого мыла. Смотрела на пену, на мужские колени, внушительно выступающие из неё островами, и гнала прочь тяжёлые мысли. 

Хочу жить сегодняшним днём. 

Хочу вымыть волосы, тонкую корочку осадка бесконечных магических ритуалов, соскрести с кожи намыленной губкой. Всю усталость и горечь от затянувшейся череды неудач оставить в горячей воде. 

Хочу… да. И этого тоже.

 Прикосновения его рук я жду и хочу неизменно. Слышать взволнованное мужское дыхание, нарастающий стук его сердца. Ловить его жадные взгляды, голодные, требовательные. Сгорать в ярком пламени его страсти. И воскресать каждый раз рядом с ним, словно феникс. 

По моим обнажённым плечам, мягко роняя пушистые белые хлопья пены на грудь, скользила пенистая губка. Мужская ладонь повторяла её медленные движения, выглаживая на влажных шее, спине и плечах какие-то сложные, затейливые узоры. Осторожные пальцы перебирали мокрые волосы, легко тянули назад, соблазняя откинуться на мужское плечо. 

Хорошо… Как же мне хорошо рядом с мужчиной. Его ладони нежно накрыли потемневшие вершинки моей груди, затвердевшие в их ожидании. Красиво и более, чем органично. 

— Приподнимись на колени.

Привычно низкий голос Мея звучал для меня неожиданно. В нём слышалось физически ощутимое… превосходство? Это не было просьбой. Ведун словно бы заявил на меня своё право. И мне не хотелось ему возражать. Что-то странное, первобытное, женское заставляло ему с удовольствием подчиниться. Совершенно незнакомое мне чувство. Мой любовник, возлюбленный, мой мужчина. Я ему доверяю настолько, что позволяю собой управлять. Я в нём твёрдо уверена.  

Медленно встав, я руками оперлась в бортик ванной. Мужская ладонь плавно погладила поясницу и дерзко скользнула меж бёдер. Я ахнула и закусила губу, оглянувшись из-за плеча на мужчину. Возбуждён и взволнован. Тёмный взгляд очень внимательный, выжидающий. Его ладонь медленно поднялась ещё выше, заставляя меня развести шире колени, и остановилась. Замерла, вопреки моим ожиданиям, в немилосердной близости от той самой чувствительной точки, занывшей от нахлынувшего возбуждения.

— Хочешь меня? 

Само искушение прошептало мне в спину.

— Хочу, — тихо мурлыкнула я, разворачиваясь к ведуну, сжимая мужскую ладонь между ног, и буквально насаживалась на неё. — Но не здесь. Отнеси меня вниз. 

— Ты ведь что-то задумала… — он прищурился, мне улыбаясь. 

Словно дразня меня, рука Мея сдвинулась вниз, не позволяя преодолеть расстояние, отделявшее от задуманной цели, и вовсе исчезла. 

— Точно замыслила! — произнёс тихо Мей легко и, вставая из ванны, подхватил меня на руки. — Люблю тебя, моя приземлённая фея. И хитрость твою обожаю, и ум. И не смотри так удивлённо. Неужели ты не догадывалась?