Выбери любимый жанр

Чудозавр - Несбит Эдит - Страница 28


Изменить размер шрифта:

28

— Только не сегодня, — ответил Роберт, испугавшись мысли, что ему придется петь «То было раннею весной» — любимую песню его матери и единственную, о которой он сейчас мог вспомнить.

— Позови Леви: пусть сейчас же уберет все из палатки. Повесь тут занавес или что-нибудь такое, — распоряжался хозяин. — Эка жалость, нигде не достать штанов подходящего размера! Ну, мы их закажем на будущей неделе. Так-то, молодой человек! Нашел ты свое счастье. Повезло тебе, что ты попал ко мне, а не к другому. Много я знавал таких из нашего брата, что своих великанов били и голодом морили. Говорю тебе прямо, что если ты раньше был неудачлив, так уж сегодня тебе повезло. Я, брат, кроток, как агнец.

— Я не боюсь, что меня кто-нибудь посмеет бить, — отвечал Роберт, поглядывая сверху вниз на этого «агнца» с пудовыми кулачищами. Роберт сидел, поджавши ноги, потому что палатка была недостаточно высока и он не мог выпрямиться в ней во весь рост, но даже и в этом положении он мог смотреть на многих сверху вниз.

— Только я очень голоден и попросил бы вас дать мне чего-нибудь поесть.

— Эй, Бекки! — скомандовал Билл, — дай ему пообедать да смотри: тащи все самое лучшее, что у тебя есть.

Дальше последовал шепот, из которого дети уловили только: «Завтра первым делом условие, черным по белому…»

Женщина пошла за едой. Принесла она только хлеба и сыра, но для голодного Роберта и то, и другое показалось необыкновенно вкусным.

Хозяин тем временем расставлял караул вокруг палатки на случай, если бы Роберт вздумал удрать с его пятнадцатью шиллингами. «Как будто мы бесчестные люди», — обиженно сказала Антея, когда поняла, для чего расставляется эта стража.

Билл хорошо знал свое дело: через полчаса все лишнее из палатки было убрано; занавес, или точнее говоря старый ковер с черными узорами по красному полю, был повешен поперек палатки. Роберт был спрятан за ковром, а сам Билл влез на стол перед палаткой и обратился к почтеннейшей публике с речью. Эта речь была совсем недурна: начиналась она с того, что великан, которого Билл будет иметь честь сегодня в первый раз представить английской публике, есть никто иной как старший сын императора страны Сан-Франциско, вынужденный благодаря несчастной любви к принцессе островов Фиджи покинуть свою родину и искать убежища в Англии — стране, управляемой мудрыми законами, где свобода есть священное право всякого человека, какого бы большого роста он ни был. Кончалась речь объявлением, что первые двадцать человек, которые войдут посмотреть великана, платят только по три пенса. «После же этого, — говорил Билл, — цена будет повышена, и я не могу заранее сказать, до какого размера она дойдет. Так не теряйте времени, господа!»

Первым выступил молодой парень со своей невестой. Сегодня он привел ее веселиться на ярмарке и чувствовал себя счастливейшим человеком в мире. Расходов считать нечего, деньги нипочем! Девушка хочет увидеть великана? Чудесно! Она его сейчас увидит, хоть тут и надо заплатить с головы по три пенса, а все другие развлечения стоят втрое дешевле.

Пола палатки приподнялась и пропустила счастливую парочку. В следующий миг громкий визг девушки разнесся по лугу и заставил вздрогнуть всех присутствующих. Билл похлопал себя по ногам.

— Дело в шляпе! — шепнул он Бекки. И правда, этот визг был отличной рекламой для великана.

Выйдя из палатки, девушка была бледна и дрожала, ее тотчас же окружила толпа.

— Что там такое? На кого он похож? — посыпались расспросы.

— Ах, ужас! Вы просто не поверите! — отвечала она. — Ростом он с фабричную трубу. Да какой свирепый! У меня вся кровь в жилах застыла. Я так рада, что его видела! Такое страшилище посмотреть никаких денег не жалко.

Свирепый вид Роберта можно объяснить только тем, что он всячески старался удержаться от смеха. Но его смешливое настроение скоро прошло, и к вечеру ему уже хотелось не смеяться, а плакать и, еще больше, спать. Ведь подумайте: до самого вечера входили к нему люди по одному, по двое, по трое, и он должен был то пожимать руки всем желающим, то позволять, чтобы его гладили, ощупывали, похлопывали, толкали: всякому хотелось убедиться, что он и в самом деле живой человек, а не чучело.

Остальные дети сидели на скамье, смотрели и ужасно скучали. Им казалось, что более тяжелого способа зарабатывать деньги даже и придумать нельзя. И всего только 15 шиллингов! Билл получил уже в четыре раза больше, так как весть о мальчике-великане распространилась по окрестностям, и теперь торговцы в тележках, господа в колясках ехали сюда со всех сторон. Какой-то господин с моноклем в глазу и с большой желтой розой в петлице ласковым шепотом предложил Роберту 10 фунтов в неделю за то, чтобы показывать его в Лондоне. Роберт должен был покачать головою.

— Не могу, — печально ответил он на это предложение. — Бесполезно обещать, когда не можешь исполнить.

— Ах, бедный малый! Значит, уже связал себя контрактом на несколько лет? А все-таки вот моя карточка: когда срок кончится, приходите ко мне.

— Приду, если буду такого же роста, — ответил Роберт.

— Если немножко еще подрастете, так тем лучше.

Когда этот господин ушел, Роберт подозвал к себе Кирилла.

— Скажи им, что мне необходимо отдохнуть, и, кроме того, я хочу чаю.

Чай был принесен, а перед палаткой тотчас же появилась надпись:

ПЕРЕРЫВ НА 1/2 ЧАСА
ВЕЛИКАН ПЬЕТ ЧАЙ

В это время происходило спешное совещание.

— Как мне отсюда выбраться? — говорил Роберт. — Я все об этом думаю.

— Очень просто: когда солнце сядет и ты станешь опять таким, как был, возьми да и уйди отсюда. Они же нам ничего не могут сделать.

Роберт растерянно посмотрел на Кирилла.

— Ну, нет! Если они увидят, что я стал маленьким, так они готовы будут убить нас. Надо что-нибудь придумать. Перед заходом солнца мы должны быть одни.

— Хорошо, — согласился Кирилл и вышел в дверь, возле которой Билл курил свою глиняную трубку и вполголоса разговаривал с женой. Кирилл расслышал, как он сказал: «Словно мы наследство получили».

— Слушайте, — обратился к нему Кирилл, — через минуту можно опять пускать публику: великан уже кончает пить чай. Только когда солнце будет садиться, вы его непременно оставьте одного. С ним в это время всегда делается что-то странное, и если его тогда станут беспокоить, то, пожалуй, будет худо.

— Как? Что же такое с ним делается? — озабоченно спросил Билл.

— Я не умею вам хорошо объяснить; какая-то с ним перемена бывает, — отвечал Кирилл. — Он становится совсем на себя не похож, вы бы его не узнали в это время. И если при закате солнца не оставить его одного, то он может наделать какой-нибудь беды.

— Ну, а потом он опять очухается?

— О, да! Через полчаса после заката он опять будет такой же, как всегда.

— Лучше уж его не дразнить, — сказала женщина.

Итак, приблизительно за полчаса до заката палатка опять была закрыта, «пока великан ужинает».

Толпа весело подшучивала, что великан так часто ест.

— Что ж поделаешь? — говорил Билл. — Этакой-то фигуре надо же покушать всласть. Разве такого скоро накормишь?

А в палатке дети шепотом составляли план бегства.

— Вы уходите теперь же, — говорил девочкам Кирилл, — и как можно скорее идите домой. Тележка? А ну ее! С ней мы как-нибудь завтра устроимся. — Мы с Робертом одеты одинаково, и этим надо воспользоваться. Только вы, девочки, уходите, а то все испортите: что вы ни говорите, а шибко бегать вы все-таки не умеете. Нет, Джейн, если Роберт и будет всех расталкивать и сбивать с ног, из этого толку не выйдет, за ним погонится полиция, а когда он опять станет маленьким, его тотчас же арестуют. Вам обеим надо непременно уйти. Если не уйдешь, то я, Джейн, больше с тобой никогда разговаривать не буду. И ведь ты сама же наделала всю эту кутерьму, потому что сегодня утром держала меня за ноги. Ступайте же, пожалуйста, поскорее.

Джейн и Антея вышли.

28
Перейти на страницу:

Вы читаете книгу


Несбит Эдит - Чудозавр Чудозавр
Мир литературы