Династия. Феникс (СИ) - Майерс Александр - Страница 24

Они оба срываются с места, а пёс несётся следом за ними. Оглянувшись, Ярослав видит её острые, жёлтые клыки, и понимает — им не убежать.

Он не думает. Отпускает руку брата и встаёт между ним и собакой. Зубы впиваются ему в руку, и боль пронзает её, как электрический ток. Ярослав кричит, но второй рукой хватает собаку за шею, пытаясь оторвать от своей руки.

Несмотря на измождённый вид, большой пёс оказывается сильнее подростка.

— Лёша, беги! Позови гвардейцев! — орёт Ярослав, видя и чувствуя, как по его руке хлещет горячая кровь.

На миг обернувшись, он видит, что младший брат послушался. Он несётся в сторону поместья, зовя по дороге на помощь. Но владения рода Грозиных слишком огромны, до дома далеко, а они специально ушли сегодня подальше, чтобы им никто не мешал…

Собака мотает лохматой башкой из стороны в сторону, разрывая плоть. Она разжимает клыки, и Ярослав едва не теряет сознания, видя, во что превратилось его предплечье. А пёс опять бросается на него.

Ярослав падает на землю, с воплем пытаясь отбиваться. Кровь и собачья слюна заливают футболку, горячее зловонное дыхание обжигает лицо. Он пытается удержать собаку, но та кусает его снова и снова, зубы впиваются в его руку, плечо, грудь. Боль становится невыносимой, паника охватывает с ног до головы.

— Нет! — кричит Ярослав, и в голове будто что-то щёлкает.

Он больше не чувствует страха, только ярость. Хватает псину за горло обеими руками и сжимает изо всех сил. Она рычит, пытается вырваться, но Ярослав не отпускает.

Когда собака ослабевает, он сбрасывает её с себя и оказывается сверху. Продолжает душить, а затем подскакивает и бьёт тварь ногами. Он пинает и топчет её, не останавливаясь даже, когда слышит хруст костей и понимает, что пёс уже мёртв.

В его груди пылает беспощадный огонь. Когда сил уже нет, в груди расцветает тёплое чувство. Глядя на труп собаки, Ярослав радуется.

Не столько тому, что он спасся. А тому, что он уничтожил врага. Забрал чью-то жизнь.

Ему понравилось.

Москва, база гвардии Александра Грозина

Наше время

— Ярослав с большой гордостью рассказывал, как он убил этого пса. И знаешь, он сильно изменился с того дня. Сам говорил, как ему понравилось убивать, — заканчивает князь. — Он утверждал, что нет ничего лучше. Что это высшая форма власти — отобрать чью-то жизнь.

«В чём-то он прав, — думаю я. — И это убеждение отлично подпадает под методы кукловода. Он убивает без раздумий».

— Значит, Ярослав спас Алексею жизнь, — говорю я вслух.

— Да. Они с тех пор ещё крепче подружились, но со временем немного отдалились друг от друга. А когда случилась та история с княгиней Череповой, Алексею тяжелее всех было поверить в то, что Ярослав сотворил такое.

— Но всё же он встал на вашу сторону?

— Он поставил честь и благополучие рода выше, чем любовь к брату, — кивает Григорий Михайлович.

— При этом он всё же мог помогать ему после изгнания, — осторожно добавляю я.

Дедушка мрачнеет и бурчит:

— Да. Он уже тогда имел связи за границей. А когда перешёл на службу в министерство, стал часто бывать в Европе.

«То есть Алексей вполне мог быть тем, кто помог Ярославу наладить бизнес в России после изгнания. Остальные бы вряд ли решились, боясь гнева Грозиных и самого императора, по указу которого Ярослав был лишён российского подданства», — думаю я.

— Я всё равно не верю. Как бы Алексей ни любил Ярослава, как бы они ни были близки — он бы ни за что не предал род. Запомни, он всегда действует в интересах Грозиных. Всегда! — твёрдо заявляет князь. В полумраке черты его лица кажутся резче, чем они есть, а взгляд — темнее.

— Как скажете, ваше сиятельство. У меня всё равно нет никаких доказательств, но вы должны понимать, что подозрения остались.

— Ты это уже говорил.

— Возможно, скажу ещё раз. Просто знайте, я продолжу искать, — глядя деду в глаза, произношу я.

Он качает головой:

— Если придётся изгнать ещё одного брата, я этого не переживу.

«Кукловод заслужил гораздо более суровую кару, чем изгнание», — думаю я, но решаю не говорить этого вслух.

— Как бы там ни было, мне всё-таки кажется, что это Ярослав. Ведь он жив, как выяснилось, — говорит Григорий Михайлович.

— Да, кстати. Кто вам сказал, что он мёртв?

Подумав, дедушка отвечает:

— Ромэн.

— Который работает на кукловода, — хмыкаю я.

— Я доверял ему. Он столько сделал для Династии! Как выяснилось, всё это было лишь прикрытием, чтобы плести свою паутину, — цедит князь.

— После того как Виталий его уволил, он больше не сможет этого делать. Кстати, вы не знаете, Ромэна до сих пор не нашли?

— Не интересовался.

— Тогда спрошу завтра у дяди. Мы собирались встретиться, — говорю я.

Князь рассеянно кивает, протирает глаза и смотрит на наручные часы. Сегодня у него часы с синим циферблатом и кожаным ремешком. Судя по потёртостям — старинные.

Кажется, это какое-то напоминание из прошлого.

— Я поеду домой. Нужно выспаться и обдумать всё, что случилось. Нам предстоят тяжёлые времена, — говорит Григорий Михайлович вставая.

— Это так, но мы с ними справимся. Вместе, — говорю я, поднимаясь следом.

— Кстати говоря, Александр. Я думаю, тебе пора дать должность в Династии, и у меня уже есть одна идея, кем ты можешь стать. Но обсудим позже. До встречи, — князь пожимает мне руку, похлопывает по плечу и выходит из комнаты.

Немного пройдясь по базе, я тоже решаю отправиться домой. Скоро уже утро, надо хоть немного поспать. Дедушка прав — времена настали непростые. Только я разобрался с войной и подумал, что кукловод у нас на крючке, как на тебе. Убийство Жаровых спутало все карты. Теперь начнутся волнения внутри корпорации, да и что выкинет Андрей — совершенно неясно.

Наверняка ничего хорошего.

Добравшись до дома, я осторожно прохожу в свою спальню и ложусь на кровать. Не хочу разбудить родителей.

Странное чувство, но приятное — осознавать, что в одной квартире со мной есть родители. Мои мать и отец. Что любопытно — это не я живу с ними, а они со мной. Квартира-то моя.

Несмотря на то что я проспал всего несколько часов, с рассветом глаза открываются сами. В голове туман, в теле слабость — но я всё равно заставляю себя подняться и сделать зарядку. После неё и контрастного душа начинаю чувствовать себя намного лучше.

Выйдя в гостиную, чуть не сталкиваюсь с мамой. Она как раз выходит из комнаты, где мы расположили Сергея.

— Доброе утро! — удивляется она. — Я думала, ты ещё не приехал.

— Доброе. Приехал ночью. Как отец?

— Нормально. Скоро должен приехать врач, но мы успеем позавтракать. Как ты смотришь на то, чтобы поесть всем вместе? — спрашивает Анна.

— С удовольствием. Могу даже приготовить омлет.

— Можешь, но только потому, что я вчера заказала продукты, — улыбается мама.

— Тогда я на кухню, — подмигиваю я.

Как раз, когда омлет дожаривается, Анна и Сергей появляются на кухне. Черепов сидит на инвалидном кресле и что-то смотрит в телефоне. Подняв на меня глаза, он говорит:

— Привет, Саша. Ты уже слышал новости?

— Если ты про князя Жарова, то я там был, — как бы между делом отвечаю я. — Кому кофе?

— Что значит, ты там был? — бледнеет мама.

— Мы с дедушкой приехали, чтобы с ним пообщаться, и во время разговора в голову Илье Романовичу выстрелил снайпер. Тебе с молоком?

— Как ты можешь так спокойно об этом говорить⁈ — не унимается Анна.

— А что, мне биться в истерике? Я уже видел смерть, и не раз. И вообще, давайте не будем об этом. Я думал, у нас семейный завтрак, — говорю я, раскладывая омлет по тарелкам.

— Ты прав, — Сергей блокирует телефон и кладёт его на стол экраном вниз. — Давайте о чём-нибудь другом.

— Расскажи, например, как ты себя чувствуешь. Что говорят врачи? — спрашиваю я, ставя перед ним тарелку.