Мерцание (СИ) - "Мастер_Угвей" - Страница 19

— В этом весь Силко — он говорит, что желает спасти город и принести независимость, но каким образом? Бандитизмом, наркоторговлей, шантажом, заказными убийствами и ликвидацией любых «конкурентов», кто смел сказать слово против него. Он сражается не за людей вокруг нас, а ради Зауна светлого будущего, что существует только в его собственной голове.

С каждым словом Вандер становился всё активнее и в нём разжигался тот самый революционер и чемпион подпольных боёв без правил, который сплотил вокруг себя целую банду. В его глазах был настоящий огонь, что не потух даже спустя годы мирной жизни.

— …Знаешь почему я вышел? — сквозь зубы продолжил он. — Я ведь лично знал мать Ви с Паудер. Мы вместе выпивали в этом самом баре и целыми ночами могли обсуждать, какое прекрасное место построим, когда победим…. Однако увидев их кровь с разорванными телами на той мостовой, вместе с двумя девочками, потерявшимися среди разрушенных и подорванных зданий, у меня просто кончились силы терпеть всё это. В голове просто вспыхнуло что-то, отчего все мосты оказались сожжены.

Выговорившись, он бросил взгляд на трубку, которая валялась на столе, практически погашенная и выброшенная посреди его речи. Тяжело выдохнув, он забрал её и убрал в сторону, после чего посмотрел на меня, явно ожидая моего ответа.

— Ладно уж, — хмыкнув, произнёс я. — Выскажу Хеймеру, что тут есть более умные ребята, если он ищет себе помощников. Не могу гарантировать, что он их примет, но что-нибудь постараюсь придумать. Есть идеи, как связаться с ним на безопасной территории?

— Можешь прямо тут через неделю — мои знакомые не дадут забрать одного из наших. А птички передадут им, куда приходить. И да — спасибо, Виктор, — устало закончил мужчина, удовлетворённый результатом нашей беседы.

— Не за что, Вандер, — произнёс я, вставая и уже собираясь покинуть бар. — Ты уже однажды помог мне, а я не привык забывать про собственные долги. Главное помни — про себя и свою тоже не забывай. Жизнь детей точно станет хуже, если они потеряют и тебя тоже.

.

Наша с Синджем пещера с годами лишь наполнялась приборами с реагентами, а также всё большим количеством клеток и шкафов для всех написанных книг и собранных образцов.

Мы старались везде наводить порядок и держать всё каталогизировано, однако из-за ограниченного пространства, приходилось тесниться.

Например, тот факт, что чан с Заком находился рядом с бумагами и реагентами несколько смущал, однако поработав с наше приходило также понимание, что именно этот хаос порой становился источником самых блестящих идей.

А потому, зайдя внутрь, я сразу заметил старого алхимика, что расположился в другом конце пещеры и сейчас препарировал очередную жертву наших экспериментов. Конечно, конкретно эту было совершенно не жалко, однако я всё равно старался отводить взгляд от хирургического стола.

— Есть какая-нибудь полезная информация про Хеймердингера? Согласно слухам, он интересовался мной, и желает встретиться. Какие-нибудь советы при нашей личной встрече? — спросил я, проходя дальше внутрь, и складывая покупки на стол.

Синджед резко остановился и прекратил двигать скальпель. Он повернул голову от внутренностей мутировавшей антропоморфной крысы и взглянул на меня взглядом, полным удивления и откровенного пренебрежения.

— Когда-то он был моим наставником. Великий разум, видевший слишком многое, и сожалеющий о прошедших ошибках, на которые никак не мог повлиять. И именно из-за своей слепоты, не способен увидеть наш мир таким, какой он есть. Для него же он всегда более светел, чем есть, — сухо ответил мой наставник, после чего вернулся к своей работе.

Я хмыкнул, закрывая шкафы, и двигаясь к собственному месту для исследований. Маловероятно, что разговор с Хеймердингером приведёт к настоящей бойне, однако в Зауне всегда нужно быть готовым к конфликтам, появившимся из ниоткуда.

А потому желательно использовать эту недельку продуктивно, и создать кое-что, способное удивить даже самого великого гения всего Пилтовера, а также любого дурака, что рискнул бы нам помешать.

Всё тот же бар Вандера сильно изменился, когда туда зашли высокие гости и Верхнего города. Разговоры стихли, пока посетители внимательно рассматривали тех, кого здесь, казалось, никогда не должны были увидеть.

Первыми зашли четверо Миротворцев — их начищенная синяя броня резко контрастировала с тусклым интерьером бара, а вот хмурые лица вполне соответствовали месту. Оружие не было у них в руках, но любой заунит мог заметить знаменитые дубинки и пистолеты на поясах рядом с наручниками и поблескивавшими значками.

Сейчас они не носили шлемов, лишь особые каски со знаком Пилтовера посередине, и именно это являлось главным признаком того, что пришли представители власти не кости ломать, а по более-менее культурному делу.

Во время всех настоящих чисток и ликвидаций чересчур дерзких химбаронов, они всегда носили бронежелеты с полностью закрытыми шлемами, из-за чего многих детей в городе пугали приходом «безлицых», что заберут их родителей и друзей, если те будут плохо себя вести. Неудивительно, что такие стереотипы не способствовали хорошим отношениям между населением и властью.

Большинство жителей Зауна откровенно боялась неостановимой силы в их лице, которая пусть и довольно редко, но иногда всё-таки спускалась вниз, чтобы показать главную разницу между организованной преступностью и полноценными военными силами. Коррумпированными, полными идиотов и демагогов, но всё равно вооружённую буквально самым продвинутым в мире оружием.

Некоторые мои изобретения могли поспорить с этим утверждением, но раз человечество за века не придумало ничего эффективнее огнестрела для убийства себе подобных, то и у меня вряд ли получится превзойти всех.

Даже со всеми моими чудесами, шансов выжить при их целенаправленной атаке немного. Варианты пирровой победы есть, но она тоже не особо меня устраивает. Только использование самых рискованных формул может уравнять шансы, но стоит ли так рисковать?

Впрочем, конфликта можно не опасаться, так как не они одни пришли в бар Вандера сегодня вечером. За ними всё это время также семенил профессор Хеймердингер, похожее на маленького медведя существо, чьи длинные уши едва заметно дергались, улавливая каждый новый звук.

Его бело-синяя академическая форма была безупречна, при этом довольно необычно контрастируя с толстым мехом, практически превращавшими его в один шар шерсти с длинными ушами, а в глазах светился неподдельный исследовательский интерес.

На его плече примостилась одна из его механических мышей, поблескивая латунными боками, а в руках он держал какую-то лупу, которой разглядывал всё вокруг. И это при всём том, что на его лбу всё время находились бирюзовые очки на резинке, которые он будто бы просто забыл снять после работы.

— Какое занимательнейшее место, дорогие друзья! Несколько грязноватое, и явно построенное с серьёзными нарушениями пожарной безопасности, однако в нём так и чувствуется душа многих великих людей, побывавших здесь! Нечто прямо витает в воздухе!.. Кхм-кхм, имею в виду нечто кроме гиппуровой кислоты и мочевины. Запах настоящей истории правит здесь!

У него было довольно звонкий и даже несколько чересчур громкий, оптимистичный голос, идеально подходивший его активной и бодрой натуре. Хеймердингер постоянно старался отбежать от своей охраны, чтобы рассмотреть каждую деталь и личность, раздражённо закатывавшую глаза от его вида. Однако Миротворцы всегда спасали профессора до того, как посетители таверны были готовы преступить дозволенное.

В отличие от Миротворцев, державших руки на пистолетах, этого безобидного комка шерсти никто не боялся. Но отношение к нему было, пожалуй, даже хуже. Вместо страха, смешанного с уважением, его считали наивным чудаком, помешанным на исследованиях, давно оторванных от реальности.