Анна и поцелуи под луной - Адамс Дженнифер - Страница 3

– Можешь меня поздравить, – сказала Эмми. – Я выхожу замуж.

Франц опустил бокал, даже не пригубив вина. Ему точно послышалось! Не обращая внимания на его замешательство, Эмми сделала глоток, удовлетворенно кивнула и посмотрела Францу в глаза:

– Я хотела сказать тебе это лично, а не писать в письме.

– Да, но, но… ты всегда говорила, что больше не хочешь выходить замуж. Что ты счастлива быть вдовой и позволять себе маленькие вольности.

Эмми пожала плечами. Франц наклонился к ней.

– И что теперь будет с нами? Я не смогу…

– Ты все правильно понял, – перебила она и серьезно продолжила: – Это было прощание. Очевидно, ты больше не сможешь приходить ко мне.

– Эмми, но мои чувства к тебе искренны и…

– Не обманывай себя, Франц. Совершенно неважно, какие чувства мы испытываем друг к другу. Мы провели вместе два чудесных лета, но они закончились. Я выхожу замуж за Якоба, честного и трудолюбивого плотника. Он любит меня и будет хорошо ко мне относиться. А ты…

Она помедлила и снова отпила вино.

– Рано или поздно ты найдешь девушку, соответствующую твоему статусу, женишься на ней и станешь отцом следующего маленького графа.

– Но…

– Пей свое вино, дорогой Франц. Или оно тебе не нравится?

«Нет, – хотелось кричать Францу. – Нет, оно мне не нравится. Точно так же, как мне не нравится, что ты хочешь выйти замуж за какого-то плотника по имени Якоб!»

Разумеется, Эмми говорила разумные вещи. Но было больно, что она так неожиданно разорвала их чудесную любовную связь. На самом деле Франц всегда думал, что однажды именно он скажет ей, что все кончено.

Его взгляд остановился на груди Эмми, которую он только что ласкал. Так близко и в то же время так далеко находилась она под клетчатой хлопковой тканью.

– Понимаешь, – тихо сказала Эмми. – Я не могу жить в ожидании месяцами, пока ты, наконец, снова не навестишь меня. Меня это не устраивает. И я бы очень хотела иметь детей. Ты ведь понимаешь, да?

Франц кивнул. Он действительно все понимал. Но было больно, неожиданно больно!

Он осушил бокал одним глотком и потянулся за кувшином, чтобы налить еще. Эмми протянула ему свой, Франц наполнил и его. Они сидели молча, пока кувшин не опустел, тогда Франц наконец встал. Эмми молча проводила его до задней двери и открыла ее.

– Эмми, я… – Он посмотрел ей в глаза. Она улыбнулась.

– Иди, мой дорогой Франц. Все хорошо.

Франц молча кивнул и, не оглядываясь, покинул двор Эмми.

Яркая луна освещала землю, когда Анна вышла из дома. В полнолуние ей всегда было сложно уснуть. Вот и в этот раз сон не шел к ней. Иногда в такие ночи ей помогала небольшая прогулка в саду. Спокойствие, царящее там, всегда действовало на нее расслабляюще. Ей нравилось слушать ночное пение сыча или наблюдать за светлячками, которые, если повезет, появлялись в темноте. Еще она наслаждалась ароматами цветов, которые в ночные часы казались еще более сладкими, чем днем.

Анна быстро надела простое темное платье поверх ночной рубашки и укуталась в одну из своих шерстяных шалей, чтобы защититься от прохлады. На ней были только чулки и туфли – она не стала надевать нижние юбки, ведь в саду она будет совершенно одна.

Глубоко вздохнув, Анна двинулась вперед. Она старалась не думать о Хенри, который, согласно первоначальным планам, должен был приехать на днях. Его последнее письмо из Каира пришло относительно быстро. Быть может, он уже был на пути к ней? К сожалению, грустью делу не поможешь.

Первоначальная радость от помолвки с течением недель немного угасла, и ожидание писем Хенри, в которых он делился с ней своими переживаниями и мыслями, уже не было таким захватывающим, как в первое время после его отъезда. А с тех пор как Анна с родителями приехала в Баден, она чувствовала себя все более одинокой и даже покинутой, тем более что содержание писем Хенри теперь оставляло желать лучшего. Любил ли он ее хоть когда-нибудь? Почему прочие дела всегда были важнее его возвращения к ней?

Анна прошла мимо смотрового павильона, который ее отец в этом сезоне на две трети обшил деревянными панелями, чтобы защитить от ветра. Теперь там можно было спокойно сидеть и любоваться долиной и руинами замка Хоэнбаден. Правда, ночью в горах Шварцвальда все скрывала темнота.

По тропинке, ведущей в заднюю часть сада, прошмыгнуло какое-то животное. Кошка? Или лиса?

Анна остановилась и прислушалась. Что это был за звук?

Лягушки в декоративном пруду фон Фрайбергов заквакали так неожиданно, что Анна вздрогнула. Она бросила взгляд в сторону дома. Maman ненавидела это кваканье. «Надеюсь, она не проснулась и не собирается выглянуть в окно», – подумала Анна. Надо было поскорее уйти в тень кустов, которые росли на границе с соседним участком, чтобы не быть обнаруженной.

Рука Анны скользила по ветвям живой изгороди. А вот и она, та лазейка, через которую они с Элизой годами тайно навещали друг друга. Снова выросли тонкие побеги, которые на первый взгляд скрывали проход, но их можно было легко раздвинуть в стороны. К счастью, садовники были немного невнимательны и не исправляли изъяна в живой изгороди. Элизе и Анне приходилось только каждый год в конце лета перед отъездом слегка подстригать ветки в одном и том же месте, чтобы те не становились толще и крепче.

Ах, Элиза, я так скучаю по тебе!

Все же приехала Фрида, и завтра они вместе во время променада будут выбирать новые зонтики. Мастер Йозеф Мезюр из Раштатта опубликовал в газете «Баденблатт» объявление о том, что его новая коллекция будет выставлена в павильоне № 16. Это звучало весьма интригующе.

Облака заслонили луну, и стало заметно темнее. Анна уже привыкла к темноте, но лягушки, видимо, восприняли исчезновение луны как какой-то знак и замолкли.

А этот странный звук. Что-то вроде фырканья? Казалось, он исходил из сада фон Фрайбергов. Что это могло быть за животное?

Анна плотнее укуталась в шаль и решила проверить. Здесь не водились волки или другие опасные животные, так чего ей было бояться? В конце концов, она находилась всего в нескольких шагах от одного из домов.

Анна боком протиснулась через живую изгородь и остановилась, чтобы прислушаться.

Фырканье стихло. Вместо него послышался тихий звон. Как будто горлышко бутылки стукнулось о бокал. Но ведь фон Фрайберги еще не прибыли! Кто посмел вторгнуться в их сад? Ей было необходимо выяснить это и поставить в известность дядю Теодора и тетушку Фридерику, как только они приедут. Или сообщить управляющему, который присматривал за поместьем в отсутствие семьи.

Анна на цыпочках прокралась по траве к краю гравийной дорожки и заметила какое-то движение. Кто-то сидел на скамейке под старым каштаном!

Еще до того, как луна снова показалась из-за облака, Анна узнала фигуру в рубашке с закатанными рукавами. Ее сердце забилось быстрее.

Франц!

Из своего укрытия в тени кустов она могла незаметно наблюдать за ним. Он сидел там в расслабленной позе, с бокалом вина. Однако, присмотревшись внимательнее, Анна заметила его опущенные плечи и склоненную голову. А затем вновь раздался фыркающий звук. Смесь вздохов и рыданий? Неужели Франц плакал? Получается, она совсем не знала старшего брата своей лучшей подруги, который всегда был таким веселым. С тринадцати лет Анна любила его всем пылом своего юного, только начавшего пробуждаться к чувствам девичьего сердца!

Случилось ли что-то, о чем она еще не знала? Что-то ужасное, что привело Франца в такое состояние?

Анна сглотнула, сделала глубокий вдох и вышла из темноты. Франц, должно быть, заметил краем глаза это движение, потому что повернулся в ее сторону.

– Анна? – нерешительно спросил он. В его голосе слышалось удивление.

– Рада, что ты все еще узнаешь меня, Франц.

Непринужденный тон давался ей нелегко, но она уже давно знала Франца – он бы все равно ничего не рассказал, даже если бы и знал, что его подслушивают.