НеТемный 6 (СИ) - Изотов Александр - Страница 15

Оба бедняги таращились то на меня, открыв рты, то на барда, который в свою очередь смотрел на них с жадной надеждой: «Наконец-то пришло моё спасение!»

— Видит Маюн, громада, это чудо, — бард судорожно вздохнул и потёр вспотевшую шею.

Ай да Виол, ай да царский сын! Какой актёр в нём погибает.

Наконец-то до лиственников дошло, что от них требуется, и тела под моими руками задрожали:

— Мы с братом Фероном…

— С братом Хероном…

— Нам надо…

— Потом, всё потом, время поджимает! — я стал заталкивать их в ворота, — А утром посмеёмся над проклятием, да послушаем, как прошёл Совет Ветвей. Мне не терпится услышать! Знаете, если вы и вправду совершите чудо, и наш бард не превратится в оборотня, то я навеки ваш…

Тут я чуть не нырнул вперёд, когда исчезла опора из-под моих рук. Оглянулся — оба лиственника, забыв про клячу и фургон, были на другом конце улицы, где умудрились даже перелезть через высокий плетень.

— Мы же забыли… — доносился их крик.

— Да, как же мы могли забыть!

— Важное поручение Совета!

Кутень бы позавидовал той быстроте, с которой исчезли эти двое.

— Это было жестоко, — усмехнулся Виол, — И не смешно.

— А по мне, так очень даже.

Чуть задрожала земля, и к воротам подъехал Бам-бам, на котором восседали серьёзный Лука и улыбающаяся Креона. Мальчишка держал молот наготове и всем своим видом показывал, что защищает спутницу, ну а чародейке просто нравилась такая забота.

— Всё сделано, как ты и велел, Малуш, — сказала Креона, спешившись, — Этой ночью заклинания будут работать даже втрое лучше, ведь волей Моркаты сегодня полная луна…

Она покосилась на бледного Виола, и тот только со вздохом отмахнулся:

— Чего уж там.

— Ой, господин Малуш, а это откуда? — спрыгнувший Лука подбежал к расписному фургону, оставленному нерадивыми лиственниками.

Странное дело, никаких угрызений совести, что я прогнал их, я не испытывал. А вот стоящий на улице фургон, а уж тем более запряжённую в него клячу, мне было жалко. Поэтому было решено завести и их под защиту крепости.

— Давай, Виол, тебе ещё надо успеть свои бардовские чары наложить на стены, — сказал я, закрывая ворота и закидывая бревно-засов.

Поднимаясь по добротным ступеням на башню, я думал, что слишком уж полагаюсь на удачу. То, что я задумал, могло и не получиться… Но по всем законам магической логики должно было сработать.

Да и вообще, может, вся эта орава, обнаружив голову послушника, уже давно развернулась и унеслась восвояси? Надеяться на это было глупо. Да и нарастающая тревога подсказывала мне, что всё только начинается.

Ночь уже практически легла на холмистую равнину, но я разглядел на одном из холмов далеко впереди пару силуэтов всадников. Кажется, именно там руины дозорной башни.

Мелькнули в низинах ещё тени, уже гораздо ближе, и я вылез в окно чуть ли не целиком. Их разведчики бродят уже совсем рядом, и наверняка уже увидели всё, что должны были увидеть. Пусть и меня, главную наживку, разглядят.

Заговор не был бы заговором, если бы враг не припас какой-нибудь козырь. Да, скорее всего, отряд лучевийцев должен был пройти мимо крепости, но тогда почему местная дружина сбежала?

Этот козырь я нашёл час назад, осматривая стены крепости. Солебрежские маги исправно накладывали на них чары, но в одном месте заклинания были заведомо слабее, практически отсутствовали, и это не могло быть случайностью. Кто-то явно подстраховался.

Видимо, это поняли и защитники крепости, поэтому решили не испытывать судьбу. Договор договором, а лучше переждать в стороне.

Грех было не воспользоваться этим знанием… Вот и Креону я попросил специально наложить свои чары так, чтобы это выглядело крайне неумело. Кусок тут, кусок там, а главную брешь так и вовсе не заметила.

И разведчики, если среди них мало-мальски грамотный маг, сразу это рассмотрят. Да ещё тот самый бросс стоит на главной башне… Будь я на месте врага, то собрал бы все силы в единый кулак, и решил всё одним ударом.

— Кутень, — я вызвал цербера, достаточно восстановившегося, из Губителя.

Он хотел сорваться в разведку, но я не дал, приказав пока сидеть рядом.

— Там-там-там, — недовольно прорычал тот.

— Подожди, у тебя будет особая роль, — сказал я, прикрыв глаза и вспоминая узор, который плёл тот маг возле дозорной башни.

Барда мы заперли в подвале кремля, и нам оставалось только надеяться, что если он и вправду превратится в оборотня, то толстые дубовые двери выдержат его натиск.

Когда ночь вступила в свои права, небо заволокло дымкой, отчего звёзд не было видно, и окрестности погрузились в непроглядную темноту. Погодное чутьё у меня не отличалось точностью, и я с сомнением глядел на небо — Креона ведь обещала этой ночью полную луну.

На мой план луна не влияла. Ну, почти… Если нападающие тоже будут использовать яд упыря, превращая в них воинов, то нам придётся туго — упыри под луной сильнее. Но у нас есть Лука, и я надеялся, что паладинский дар мальчишки не подведёт.

Чародейка как раз поднялась ко мне наверх, чтобы тоже оглядеть округу. Рядом с нами теплился факел, отчего разведчики противника, скрывающиеся в кромешной темноте, могли прекрасно нас видеть. Я не переживал на этот счёт — наоборот, враг обязан убедиться, что настоящих бойцов у нас мало.

— Каждая жрица Моркаты чувствует луну, — чародейка увидела мой сомневающийся взгляд и тоже глянула на тучи, потом показала на горизонт, — Взойдёт там. А тучи уйдут…

Я кивнул, прикрыв глаза. Мои пальцы в сотый раз отработали печать «огненного вихря», и я в сотый раз остановил последнее намерение, чувствуя, как этот самый вихрь готов сорваться.

Тот маг у дозорной башни вплетал в своё заклинание Тьму из перстня. Запас Тьмы, который я использовал, чтоб вытянуть голову послушника через портал, у меня там же и кончился.

А использовать Тьму, скрывающуюся в Губителе Древа, я не хотел. Вот чуяло моё… кхм… хморочье сердце, мне пока что нельзя этого делать.

«Правильно мыслишь», — донёсся громогласный шёпот Хморока.

Я лишь ухмыльнулся, услышав голос. На мои вопросы бог смерти и мрака не отвечал, сколько бы я не взывал, но иногда он мог прогреметь в моей голове, по своему усмотрению отмечая какие-нибудь мысли.

Но я так подозреваю, Хморок не просто так жадничает. Он не хочет, чтобы Бездна его почуяла раньше времени. Клочок Тьмы в Губителе явно особенный, и принадлежит только ему, древнему богу древнего мрака… Получается, это семя его собственной стихии?

— Малуш… — Креона, задумчиво почёсывая за ухом сидящего рядом цербера, отвлекла меня от размышлений, — Ты учил меня Ауре Холода, помнишь?

Открыв глаза, я с интересом глянул на неё. В Солебреге события закрутились так, что встретиться с Креоной мы смогли лишь в магической зоне под Моредаром. И надо же, моя несостоявшаяся ученица за это время не забыла об учёбе.

— Там в магическом лесу, когда погружалась в ледяное нутро своей души, я снова попробовала, — Креона нервно потёрла лоб, — Процесс погружения долгий, нужно успокоиться, но мысли в это время свободны…

Я с интересом глянул на неё. Надо же, хладнокровно отрабатывать упражнения перед лицом смерти — это даже Всеволоду Десятому не всегда было под силу. Помнится, когда я шёл к замку Второго Жреца по подземелью, в котором было много ловушек, мне пришлось пройти по самому краешку, чтобы Второй меня не почуял.

Мне тогда пришлось выбить свою душу во Тьму и оставить раненое тело в груде других трупов. Смердящий свет, я и вправду умер на несколько минут, пока Тёмная Аура Второго прощупывала подземелье… И эти несколько минут, которые показались мне вечностью, я от скуки мысленно разучивал заклинания.

— Ты тогда только-только узнала, что Агата — твоя мать, — сказал я, — И ты смогла успокоиться?

— Чтобы погрузиться в душевный холод, нужно отринуть всё мирское, — сказала Креона, — Этому нас учат с младенчества. Но ещё можно думать о чём-то, что не вызывает эмоций.