Моя девочка - Грин Эмилия - Страница 6

Господи, да… Это лучший подарок.

Скользя кончиком языка по приоткрытым упругим мужским губам, я медленно провела от одного уголка до другого. Хотелось их распробовать… Как же вкусно. Но тут…

Я сглотнула, завороженно всматриваясь в две полыхающие темные щели.

Он будто осатанел.

Навалившись на меня всем телом, Апостолов распластал меня по прохладной стене подсобки, грубо стискивая лицо ладонями.

Подарок хотела? – читалось в его помутневшем взгляде, пока я покорно смотрела ему в глаза.

Получи и распишись.

Содрогаясь от удовольствия, я ощутила его мощное желание, упирающееся мне в бедро.

Артем ни о чем не спрашивал…

Я ахнула, когда он припал к моим губам в наглом, требовательном поцелуе, протискивая колено между моих сведенных ног.

Застыла, почувствовав, как его язык скользнул по моей нижней губе, а потом он несильно прикусил ее зубами, чуть оттянув и глядя мне в глаза.

Секунду он всматривался в мое лицо, после чего снова зажал, безапелляционно подмяв меня и грубо, грязно завладев моими губами…

Он пожирал мои. А я целовала его с какой-то с дикой первобытной потребностью. Протяжно всхлипнув, упивалась сорванным сердцебиением Апостолова, вибрирующим глубоко у меня в горле, а грубые собственнические касания мужчины клеймили меня даже через одежду…

Внезапно дошло, что низ живота давно полыхает, наполненный неутоленной похотью. Слишком жарко. Мокро… Все на пределе эмоций. Просто в-с-ё.

Артем целовал страстно. Ненасытно. Умело. Вжимаясь в меня своим стояком. Жесткие пальцы босса властно оглаживали мою задницу и бедра, заставляя окончательно потерять контроль.

Апостолов углубил поцелуй.

А потом случилось это…

Утопив во мне кончик своего языка, он начал целовать так медленно и бережно, что у меня подогнулись колени. Я застонала в его приоткрытые губы, ощущая, как мой рот наполняется слюной…

Артем посасывал мой язычок, соединяя его со своим. Мои влажные пальцы внезапно увязли в его горячей мозолистой ладони.

Он взял меня за руку. Вроде ничего такого… Но…

Артем Апостолов бережно меня целовал, держа за руку!

– Если такая смелая, приезжай ко мне в гости. Сегодня в полночь, – поправив брюки в районе паха, Артем в последний раз облизал мою припухшую нижнюю губу, спустя миг хлопнув дверью подсобки.

Медленно скатившись по стене, я оказалась на корточках, уткнувшись в колени подбородком. Во рту ощущался его вкус. Невообразимо сладкие поцелуи с привкусом горечи.

Горечи, потому что я никуда не поехала.

Как бы нелепо это ни звучало поле этого поцелуя, но, если захочет, он знает, где меня найти…

Усмехнувшись, я решила, что ночь своего совершеннолетия проведу, предаваясь бесстыжим фантазиям с участием не моего Темного.

– С-а-а-ш…

Я попыталась сфокусироваться на сияющих зеленых глазах в обрамлении светлых ресниц. Они смотрели на меня с неподдельным интересом.

– Стас… я…

– Ты как будто не здесь была, – усмехнулся Кандинский, наконец выпуская меня из объятий. – Улетела от моих поцелуев, малышка? Признавайся!

Сцепив наши ладони, он подтолкнул меня к двери.

Скорее просто улетела, но моему парню не обязательно об этом знать…

В кафетерии нас уже заждалась однокурсница Лёля – яркая брюнетка с прической, состоящей из мелких розовых косичек. Она свела брови у переносицы, адресуя нам раздосадованный взгляд.

– Все уже пообедали. Где вас носит? – процедила, откусывая кусочек от ромовой бабы.

– Оль, не душни, а! Нам с Сашей захотелось уединиться… – сходу раскрыл все карты Стас.

Ну кто его за язык тянул?! Может, еще придет в универ с транспарантом, на котором красными буквами напишет, что мы встречаемся?

– Вы реально вместе? – оживилась подружка. – Я думала, ты навечно прописала Кандинского во френдзоне.

– Мы вместе. И уже даже подумываем съехаться, – горделиво заверил ее Стас.

Съехаться. Хоспаде.

– Тогда засоситесь! – и Оля хрюкнула от смеха. – Ну, камон!

Вытянув губы дудочкой, Кандинский моментально включился в игру. Я заметила, что на нас поглядывают из-за соседних столов.

К счастью, мой телефон взорвался спасительной трелью: входящий вызов от Натальи Леонидовны стал поводом покинуть кафетерий, сославшись на невозможность разговаривать из-за всеобщего галдежа.

– Здравствуй, Саш! У меня есть новости!

– И? – взволнованно стиснула я телефон.

– Ты им подходишь!

– Серьезно?! – выпалила, чуть не задохнувшись от радости.

– О да! Я пообщалась с арт-директором Каримова – тебя включили в основной состав. Репетиции начинаются через пару недель, а сам комплекс открывается в следующем месяце…

Речь шла о новом заведении в духе кабаре «Мулен Руж» с особой камерной атмосферой Парижа позапрошлого века. Так как в коллектив требовались профессионалы с танцевальным опытом для участия в сложных постановках, все лето шел кастинг танцовщиц под руководством известного хореографа.

– …Выступления в основном по выходным, так что сможешь совмещать с учебой. Как я тебе уже говорила, в зарплате Каримов не обидит. Он нормальный мужик. Мы уже столько лет не работаем вместе, а до сих пор поддерживаем дружеское общение.

– Наталья Леонидовна, еще раз огромное спасибо, что замолвили за меня словечко! Не знаю, что бы я без вас делала…

Положа руку на сердце, именно зарплата и стала ключевым фактором в моем желании получить это место, потому что дамокловым мечом надо мной висела необходимость платить за учебу, а на это нужны приличные средства.

Пропахав все лето официанткой в кафе, я с отчаянием осознала, что на этих копейках далеко не уедешь.

– Саш, у меня к тебе тоже есть просьба, – Наталья Леонидовна кашлянула. – Подменишь сегодня танцовщицу в «Темной ночи»? Она слегла с ротовирусом…

Стоит отметить, что бар «Темная ночь» принадлежит Артему Апостолову. Все бы ничего, но после нашего головокружительного именинного поцелуя, так и не ставшего чем-то большим, на следующий день Артем уволил меня без объяснения причин.

– …Шефа сегодня не будет! – добавила Наталья Леонидовна, очевидно, уловив мои невысказанные опасения.

На долю секунды я ощутила разочарование… До сих пор при мысли об Апостолове в груди все взрывалось яркими вспышками.

– Конечно, я вам помогу!

Закончив разговор, вместо того, чтобы вернуться в кафетерий, я вышла из корпуса и свернула в сторону ближайшего сквера.

До следующей пары оставалось чуть менее получаса. Купив в ларьке эскимо, я упала на залитую солнечным светом скамейку, стараясь побороть странное волнение, сковавшее грудь.

Мимо шли десятки людей, и именно в такие моменты я как никогда остро ощущала свое одиночество. Как-то так вышло, что после смерти мамы оно стало моим верным спутником, таким же естественным, как голод или сон. Я почти научилась с ним жить.

Беспокоило меня кое-что другое. Жуткое зудящее ощущение, что за мной наблюдают. Паранойя.

Съев эскимо, я отправила палочку в урну и скользнула сосредоточенным взглядом по лицам прохожих. Ничего подозрительного. Пора бы наведаться к психотерапевту, чтобы распутать тугой клубок беспокойства, который я все это время храню в душе.

Мысленно я перенеслась в день смерти отца. Он попал под машину и скончался еще до приезда скорой помощи. И пусть наши отношения были далеки от идеальных, я второй раз на своей шкуре прочувствовала, каково это – терять близких. А наблюдать, как гроб с родным человеком опускают в холодную землю, так же больно, как делать операцию на открытом сердце.

Сверля лоферы помутневшим взглядом, я сжала токающие виски, вспоминая вечер после похорон отца…

Когда казалось, что хуже уже ничего быть не может, в дом ворвалась банда вооруженных головорезов. Я до сих пор иногда, закрывая глаза, вижу их лица. Вот и сейчас в сознании вспыхнул голос одного из них…

– Ну вот Сахаров и подох… Собаке собачья смерть! – осклабившись, высокий коренастый мужик с чересчур выпирающей челюстью закатился припадочным смехом.