Моя девочка - Грин Эмилия - Страница 4

Мы со Стасом дружили с девятого класса. С того момента, как я перешла в лицей с углубленным изучением иностранных языков. Разумеется, я сразу уловила исходящую от него далеко не дружескую симпатию, однако не могла ответить парню взаимностью.

Но время шло, а Кандинский продолжал находиться рядом, и как-то само собой вышло, что поступил со мной на один факультет. Его зачислили на бюджетное отделение, а вот мне до бесплатного места не хватило всего пары баллов. Однако сначала это обстоятельство не казалось такой уж трагедией, ведь, пока был жив отец, наша семья не была стеснена в средствах. Сама не знаю зачем я вообще поступила на факультет иностранных языков… В большей степени потому, что папа придерживался мнения: иняз МГУ – это престижно. Да и в школе у меня никогда не было проблем с иностранным.

После трагических событий этой весны Стас Кандинский оказался одним из немногих, кто меня поддержал. Ну и в конце лета у нас закрутилось… Только, увы, пока его ласки не вызывали бабочек в животе. Однако я не теряла надежды.

Университетская подружка Лёлька убедила, что страсть не всегда разжигается с первой спички. Иногда нужно время, чтобы высечь искру. А может, это и есть тот самый штиль перед бурей? Поэтому я решила дать нам с Кандинским шанс.

– Саш, у меня новость… – Стас издал нетерпеливый смешок.

– М? – Я вопросительно вскинула бровь, пытаясь отодрать со своего колена его взмокшую ладонь.

– Я съехал от предков… Снял квартиру! – Мой парень просиял.

Какой прыткий.

– А зачем? – переспросила я с долей рассеянности.

– Как зачем? У нас же теперь все серьезно. Подумал, ты будешь оставаться у меня. Я, конечно, ни на что не намекаю… – Он поиграл бровями как актер третьесортного порно.

– Ну, круто…

На самом деле кощунство столько времени мучить парня, держа его на сухом пайке из легкого петтинга. Я и сама это понимала. Однако никак не могла вылезти из эмоциональной ямы, вызванной смертью отца. Столько всего навалилось, никак не получалось настроиться на романтический лад.

Я поморщилась, стараясь разобрать хоть что-то из загробной болтовни Калерии Игоревны.

– Устроим романтик сегодня вечером? – в улыбке Стаса сквозило желание. – По-взрослому. Без трусиков! – облизнулся.

Без трусиков.

Я кашлянула в кулак.

– Стас… У меня сегодня уже есть кое-какие дела, – небрежно проронила в ответ.

– Что за дела? – прищурился он.

К счастью, в этот момент первая пара подошла к концу, и с чувством выполненного долга, побросав вещи в рюкзак, я поспешила к выходу.

– Саш, у нас окно! Пойдем в кафе? – предложил Кандинский, нагоняя меня у входа.

Он собственнически сцепил наши ладони.

– Ну, хорошо…

Обмениваясь дежурными фразами, мы поспешили к студенческому кафетерию, расположенному на цокольном этаже корпуса. Да только до кафе нам не суждено было дойти…

Толкнув дверь, Стас запихнул меня в одну из пустых аудиторий.

– Кандинский, ты что творишь? Мы вообще-то так не договаривались! – запротестовала я, пытаясь увернуться.

– Сахарова, помолчи! – и он припал губами к моим губам, раскинув руки по обе стороны от моего тела.

– Нас Лёлька ждет…

Речь шла о нашей одногруппнице Оле, прогулявшей фонетику.

– Сашенька… – Стас столкнул нас лбами, – ты же знаешь, как долго я об этом мечтал…

– Но мы на учебе… И…

– Да и хрен с ним! Просто поцелуй… Не отталкивай… Я же твой парень… – он принялся несдержанно, чересчур слюняво меня целовать.

Р-р.

Я глубоко вздохнула, прикрывая глаза.

Ну почему лобзания со Стасом напоминали что-то вроде обязаловки? Я участвовала в процессе лишь технически, потому что всякий раз мысленно уносилась в дальние дали.

Я снова проживала тот наш безбашенный поцелуй с Артемом в подсобке.

Подарок, который я сделала себе на совершеннолетие. Это было захватывающе. Сродни поцелую с самым опасным демоном преисподней. Ох и покатал он меня на эмоциональных качелях… над пропастью.

Без страховки. Без шанса на спасение. В обрыв. С разбегу.

С той ночи я мысленно окрестила Артема Темным. Увы, это прозвище слишком хорошо характеризовало мою первую неразделенную любовь.

– Сашенька… – молитвенно шептал Стас, прижимаясь еще теснее. – Ну давай устроим пожар у меня дома? Знаешь, что я тебе сделаю… – Кандинский размашисто прошелся языком от одного уголка моей губы до другого.

Я издала нервный смешок.

– Х-хорошо… – чтобы хоть как-то включиться в процесс, я вновь сделала то, чего категорически делать было нельзя – детально воспроизвела в памяти тот особенный подарок, полученный от Апостолова на мое восемнадцатилетие.

Мой восемнадцатый день рождения не задался с самого утра.

– Как это, отменил мой праздник? – стараясь не растерять остатки хладнокровия, я в ужасе смотрела в равнодушные глаза отца.

Несмотря на возраст, он оставался статным привлекательным мужчиной с копной густых блестящих волос кофейного оттенка и ясными карими глазами. Он относился к тому типу мужчин, которые, как выдержанное вино, всегда пользовались популярностью у женщин.

– Александра, ты прекрасно знаешь: я против подобных сборищ, – отмахнулся отец и отсалютовал мне стаканом яблочного фреша. – Пригласи девочек домой. Не вижу проблемы. – Он сделал глоток сока. Его движения были медленными, размеренными.

– Не видишь проблемы? – повторила я на свистящем полувдохе. – Пап, я пригласила ребят заранее! Ложу забронировала! Внесла предоплату…

– Я все уладил. Деньги вернули. Не драматизируй. – Папа похлопал меня по плечу, растягивая губы в ледяной усмешке.

– Но…

– Дорогая, ты тактично умолчала, что половина гостей – это парни. Не думал, что мою дочь привлекают подобные сборища, – отец посмотрел на меня с осуждением.

На языке вертелось много всего, но я, поджав губы, с вызовом выдерживала его тяжелый взгляд. Наученная горьким опытом, я знала, что спорить бесполезно.

Мой отец – человек несгибаемой воли. Если он что-то решил, то переубедить нереально. Сколько я нервов потратила, будучи импульсивным подростком…

Однако все бунты заканчивались одинаково – моим домашним арестом и ограниченным доступом к телефону и интернету.

– Вечером отметим за ужином! А в выходной можешь пригласить подруг. Но только без этой шаболды… – папа брезгливо сморщил нос, очевидно, припоминая имя моей бывшей подруги Карины.

Именно из-за его неадекватной реакции на ее отношения с нашим одноклассником Мишкой Карина и попала в ряды бывших подруг. Увы, но по мнению Романа Сахарова, серьезные отношения с парнем со школьной скамьи автоматически приравнивали девушку к шаболде. То, что ребята пару недель назад подали заявление в ЗАГС, в расчет отец не брал.

– Хорошо, пап. До вечера, – я улыбнулась своему «надзирателю», стараясь подавить внезапное желание перевернуть все вверх дном.

Решила как обычно усыпить его бдительность своим смирением, потому что с человеком, у которого в доме арсенал огнестрельного оружия, вряд ли прокатит что-то другое.

– Я рад, что мы наконец начали понимать друг друга, – процедил он сквозь фальшивую улыбку.

Классное понимание в ультимативной форме. Пять балов, пап.

Хорошо, что в этот момент он отвлекся на телефонный разговор, и необходимость продолжать тягостную беседу отпала.

Проходя мимо кладовки, которую отец использовал как погребок для хранения коллекционного алкоголя, я не удержалась и прошмыгнула внутрь нее. Схватив с полки бутылку розового просекко, стоимостью как моя месячная зарплата, я засунула ее в свой вместительный шоппер и поспешила на работу. Удивительно, как меня до сих пор не лишили и этой маленькой отдушины… Пожалуй, отец и сам не ожидал, что я так долго продержусь в качестве девочки на побегушках.

Собственно, моя стажировка в ресторане «Патрики» затевалась как воспитательная мера после очередной нашей стычки, чтобы, как выразился «надзиратель», хоть немного сбить с меня спесь.