Зов орды (СИ) - Кузиев Эд - Страница 20

– Восемь, – поддержал игру Госра.

Ляосянь переводила глаза с одного на другого, пытаясь распознать правду, но парни держали серьезное выражение, хоть и выдавали себя блеском хитрых глаз. Первым не выдержал мечник, прыснув так громко, что обернулся даже глухой возница, через миг уже смеялись вдвоем с братом. Чуть позже к ним присоединилась и сестра. Кроме эха в горах никто больше не поддержал троицу воинов из охранения в их веселье.

Через пару часов , когда горы остались позади и вновь появились холмы, ветер донес до них запах рыбной требухи, гнилых досок и сырости. Караван подходил к порту.

Медленно телеги втягивались в кривую кишку города. Народ мешался под ногами мулов, выскакивал из-за угла, стакиваясь с телегами. Словно все горожане пытались выполнить все дела за год в один единственный день. Больше сложностей доставляли встречные кареты знатных господ. В эти моменты телеги терлись ободами о стены домов, пропуская важных людей. Но только прошли треть пути, как дорога вновь вернулась в сторону реки. Здесь уже приоритет был за груженным и гужевым транспортом, потому преодолели остаток пути значительно быстрее. Лишь только колеса коснулись деревянных мостков, мулов быстро распрягли и отвели в сторону. Дальнейшие действия по разгрузке и переносу на корабли переложили на крепкие плечи припортовых грузчиков. Быстро семенили по узкому трапу жилистые мужчины на берег за грузом, по широкому тащили вверх медленно и степенно, сохраняя равновесие на пляшущих под весом мореных досок.

Но все внимание кочевников было обращено на сотни маленьких лодочек, некоторые из которых были связаны между собою. Местами виднелись целые острова на жесткой сцепке, и на них кипела жизнь. Чинили сети, готовили еду, спали, кормили грудью детей. Обычная кочевая жизнь только на воде. Отдельно стояли хрупкие спаренные лодочки с натянутыми вдоль бортов цветными тканями, словно шатер или юрта, в которой могли уместится три-четыре человека. Возле входа сидели юные девушки и призывно махали любому проходящему мужчине.

– Торговки? – спросил наивный Госра.

– Такая же, как и Шанти. Товар продала, а через минуту он вновь у нее, – разочаровано ответил Максуд.

– Это как? – изумился посох, а затем одна из девушек, видя обращенное на нее внимание, задрала подол юбки, демонстрируя тонкие ножки. От стыда кудесник потупил глаза, а позже и вовсе отвернулся.

– Это танка. Презренный род, живущий на лодках. Приказом императора им запрещено выходить на берег. Навсегда.

Братья переглянулись между собой. Столько вопросов повисли в воздухе, но им не дали пообщаться. Прозвучал сигнал к сбору. Дальше всех построили и разделили на группы. Когда Ляосянь попытались определить в другой отряд, Максуд просто толкнул соседа за локоть. Выборщик оскалился, но перечить не стал. И вновь им досталась последняя джонка с круговым парусом, доверху наполненная товаром. Для того, чтобы деревянные предметы не смыло водой, поверх груз был укрыт сетью с крупными ячейками из простой бечевки, в трюм были спущены тяжелые или более ценные предметы: бочки с маслом, мешки риса и фасоли, соя, колеса и оси от телег, а также заготовки под деревянного мула. Просмоленные металлические изделия. По подсчетам Госры, на каждый корабль грузили от семи до десяти телег, в зависимости от ценности и веса. А еще, та джонка, на которой им пришлось дежурить, имела самую большую усадку.

Мечник вновь скривился. Заплатить им обещали лишь в конце пути, когда корабли встанут в гавань в устье Желтой реки перед самым выходом в Желтое море. Речные джонки уйдут назад, а весь товар частично продадут в Вэй, там же докупят необходимое и выйдут в море уже на боевых джонкам с пятью мачтами. А пока придется терпеть. Максуд понимал, что последняя лодка, как и телега чаще всего шла на откуп разбойникам.

– Эй, багатур, не хочешь перед долгой дорогой расслабиться? Два цяня. Я могу многое, а моя лодка крепка и вынослива! – кричала с небольшой лодочки девушка, активно жестикулируя и постоянно улыбаясь. Простое платье, затертое до дыр смотрелось пошло. Затем взгляд парня упал на усталого мужчину, что удерживал лодку на месте одним весло, борясь с течение. Мечник покачал головой, отказываясь. Платить за любовь и ласку также неправильно, как и предать мать. Всеотец проклянет и отступника, и весь его род. Так говорил Чегем.

– Не будешь торговаться, брат? – с улыбкой произнес Госра. От возмущения мечник даже приоткрыл рот. – Успокойся, я знаю о чем говорил наставник. Или плод сам падает в руку воину, или воин рубит дерево. Но легко говорить о деньгах, когда ты богат. Также о ласке девушек, если твой гарем полон наложницами. Пойдем, что покажу.

Кудесник отвел мечника к дальнему борту и указал на длинные жерди, один край которых был оббит железом на подобие метательного копья. Увидел вопросительный взгляд меча, даровитый объяснил, что данная жердь нужна, чтобы удержать лодку неприятеля на расстоянии. В то же время остальные воины должны нанести непоправимый ущерб, осыпая стрелами из арбалетов неприятеля. В ближний бой воины опасались вступать, так как основной задачей первых разбойников было сломать руль. В тому времени количество легких и быстрых лодок увеличивалось многократно, окружая корабль. Если же оборона была крепка и отбила первые атаки, то другие просто разворачивались к берегу.

– Как шакалы. Один рвет жилу на ноге, а только баран свалиться, все остальные кидаются и разрывают жертву. Они называют их пираты или хайдао.

– Речные разбойники? – уточнил мечник.

– Не только, –поддержала разговор Ляосянь. – Я читала о них в книге великих бед Ухани. Сейчас вспомню.

Легко скользнув в чертоги памяти, она практически дословно вспомнила текст:

"Торговец не может постоянно жить на одном месте. Для прибыли ему нужно движение и новая кровь. Если он предвидит где-нибудь хорошую прибыль, сейчас же отправляется в путь. Сначала он идет искать компаньона, потом домой - попрощаться с родными. Родные дают ему наказ: "Лучше добиться выгоды, чем славы". Погоня за славой не всегда приносит успех, в погоне за выгодой никогда не прогадаешь. Компаньоны должны стоять друг за друга. При продаже товаров сумей обмануть. Сумей обмануть таможенника на заставе, покупателя, мытаря, только так вырастет казна и не потерпишь убытка... Изучи тайные знаки торговцев, они подскажут где и с кем можно, но и когда нельзя юлить. И не считайся даже с земляком*"

Подняв парус и поймав слабый ветер, их лодка медленно отчалила от берега, отдаваясь на волю течению. Первое время гребцы давили на весла, отводя джонку на середину реки, но лишь они встали в ряд, тотчас подняли весла. Громко звякнул об медную пластину старший матрос, собирая всех. Там он медленно и спокойно продиктовал правила, задачи каждого на борту и место службы. Задав с десяток вопросов для закрепления знаний, освободил место для повара, который быстро и согласно предъявленным гуаням выдавал каждому провиант. Тогда стало понятно разницу между охраной и рядовыми матросами. В этот раз было больше овощей, но без сушенного мяса. Вместо него предложили сильно соленую и сухую рыбу.

Максуд рвал угощение зубами, а затем сплевывал за борт соленую слюну с чешуей, пока сестра не сжалилась над ним и не научила, как разбирать на кости и мясо.

***

После ужина, все трое завалились спать. Их смена придется на час волка, когда ночь уже отступает, а глаз бога не открылся. Самое тяжелое время. Но сейчас нужно набираться сил, особенно кудеснику.

Выставленный дозор зажег фонари и вывесил их на длинных жердях на носу и корме джонки. А после все четверо сменщиков ходили кругами, вглядываясь в лунные дорожки и отблеск на воде от фонарей, внимательно вслушиваясь в каждый всплеск или шепот. Сон пришел мгновенно, не успела троица прислониться друг к другу. Так и уснули: Максуд закинув руки за голову и прислонившись спиной к борту, на его коленях сестра, а в плечо уперся даровитый.

Пробуждение было не из приятных, в ногу мечника зло пнули, из-за чего он вскинул колено, сбрасывая голову сестры, а через мгновение сабля уже летела в живот обидчику. Тот с трудом отскочил, не ожидая такой прыти от спящего секунду назад воина.