Прорвемся, опера! Книга 4 (СИ) - Киров Никита - Страница 16

— Это где он в сортире жил, чум устроил, а в туалет за чум, в тундру ходил? — Устинов усмехнулся.

— Вот почти то же самое. Что им в этой пятиэтажке делать — понятия не имеют, всю жизнь в чуме прожили, баранов и коней пасли, а тут переселяют в дома благоустроенные! Вот и намучались мы с ними, нахрен, задолбали нас! Там, кстати, ща прикол расскажу, мужики, — Сафин оглядел нас с улыбкой. — Одно время в соседней роте бои кулачные устраивали, двух самых крепких монголов выберут — и ставят на них сигареты, кто кого победит. А вот потом офицеры узнали, и…

Оглушительно зазвонил телефон, Руслан потянулся и снял трубку сам.

— Слушаю, Сафин. Да, Петрович, пусть собирают оперативную группу, отправлю кого-нибудь с ними… ну лучших отправлю… хотя кого лучших? У меня все лучшие, — он усмехнулся, а Шухов на том конце что-то проорал. — Ладно, — Руслан опустил трубку на аппарат и глянул на меня. — Паха, тут Шухов возникает, на всякий случай тебя отправлю, у тебя глаз намётанный. Там в клоповнике одном трупешник висит в петле, и участковый говорит, что его туда, похоже, кто-то засунул, а не он сам залез. Глянул бы ты, лишь бы опять не маньяк.

— Ладно, гляну, — я поправил кобуру. — Следак сегодня кто дежурный?

— Ирина Полежаева, — ответил Сафин после секундного раздумья. — Видел утром.

Участковый, пожилой мужик c очень редкой для наших краёв немецкой фамилией Шнайдер (звали его обыкновенно, Пётр Владимирович), любил читать детективы, поэтому заметил, что у висельника на коже прямо над петлёй виден другой след от удушения.

Явный признак того, что его повесили в одном месте, потом перенесли сюда и повесили снова, вот он и забил тревогу, когда приехал по вызову.

Это коммуналка на Старом городе, в паре домов от того места, где жил Кащеев. Бухали в этой коммуналке каждый день, драки и разборки происходили регулярно, и участковый мог ходить сюда как на работу, потому что то соседи жаловались на шум, то кто-то устроит очередной потоп или разобьёт окна.

Но сегодня тихо, пьянчуги разбежались, увидев, что в одной комнате оказался труп. И этот повешенный — явно не завсегдатай местных гулянок, потому что ему было меньше тридцати, и одет он прилично. Я бы даже сказал, что это кто-то из братвы, но лично я этого парня не знал и в городе не видел.

— Да, вы молодец, Пётр Владимирович, — Ванька-судмед забрался на табуретку и присмотрелся к петле, врезавшейся в шею. Тело ещё не сняли. — Вот сразу увидели. Да, умер вот от этой, — он ткнул карандашом в заметный след на шее над петлёй, — а уже после смерти перецепили.

— Когда он умер, Ваня? — спросил я, достав блокнот. — Хотя бы примерно?

— Знаешь, — он повернулся ко мне и посмотрел сверху. — У меня впечатление, что давно, просто слишком холодно, но душок всё равно есть, чуешь? Трупное окоченение давно прошло. Надо вскрытие делать. Правда, как его тащили и поднимали? Тяжёлый парень.

— Да, один человек тут бы не справился, — я подумал. — Ладно, поищем, кто тащил, кто-то да должен был видеть.

Надо снимать тело вместе с петлёй, но, судя по всему, этого душили не струной, а просто повесили. Придётся опрашивать соседей, что видели и слышали. Правда, никто тут не будет гореть желанием поделиться, но что-нибудь да придумаем.

В комнате холодно, от замёрзших напрочь окон тянуло морозом. Участковый говорил, что дверь была заперта, в комнате никто не жил, а прежний хозяин уехал на заработки и пропал. Местные положили одеяла у порога, чтобы оттуда не тянуло холодом. Но душок даже от замороженного тела шёл сильный, вот кто-то и позвал милицию, не выдержал. Дверь вскрыли — и увидели труп.

Но где его убили и зачем притащили сюда — вопрос, который надо выяснить.

В коридоре раздался топот множества ног. И кого это там несёт? Все причастные уже на месте: Ирина пишет протокол осмотра, участковый пошёл по соседям, Кирилл фотографирует, а Ванька осматривает труп, насколько получается.

— Вот он где, — первым в комнату вошёл отец, следом за ним опера из его отделения. Смотрел он в лицо покойнику. — Эх, Серёга-Серёга, — он поцокал языком. — Не уберегли мы тебя.

— Он ваш, — догадался я.

— Из Новосиба он, тоже из РУОП, — батя встал у тела снизу. — Внедрился к Сафронову в банду, мы его прикрывали. Потом пропал несколько дней назад, искали по всему городу. А у него сын вчера родился, и связаться с ним никто не может. А тут узнали…

— Вот вы чего СОБР вызывали, — я кивнул. — Спасать его хотели.

Устроили налёт на точку Сафронова, но, судя по всему, в тот момент тело Серёги уже висело здесь. И никто даже про это не сказал, а официально Сафронова тут вряд ли пока выйдет прищучить. Ну, это официально. А неофициально… ну, тут мы посмотрим, что можно сделать. В городе кое-какие знакомства у меня уже есть…

В это же время, качалка рядом со старым КБО

— Ничё вас тут собралось, пацаны, — Витя Орлов присвистнул. — Все наши… о, Сева, сто лет тебя не видел, братка.

Высокий парень у окна махнул ему в знак приветствия. В тесной качалке, где только недавно закончили ремонт, было не протолкнуться. Пришли парни из взвода Орлова, были из других подразделений, пришёл даже Сева, снайпер, и Женя, спецназовец, самый старший среди всех присутствующих.

Но здесь только те, кто был в Чечне.

— Да мы же тебе говорили, — с жаром и восторгом начал рассказывать Тоха. — Мужик один всё хотел нас собрать, пообщаться. Слушай, тебе вот с ним побазарить надо, Витёк. Грамотный он, правильный, я вот с ним постоял немного, он мне и за жизнь накидал, и вообще, в корень зрит, всю суть видит. Вот увидишь его сегодня, охренеешь, какой умный.

— Спортсмен, типа? — с сомнением спросил Орлов.

— Да не совсем. Но за спорт стоит, говорит, важное дело для молодёжи. Увидишь его, отвечаю, найдёте общие темы, он и сам в Афгане был, говорит.

— Не, некогда, пацаны, — Орлов поправил сумку на плече. — Я так, поздороваться залетел и дальше погнал. Но вы это, рассказывайте, что да как, вечерком заскочу.

— Оставайся, — предложил Андрей, потирая шрам на щеке. — Без тебя не то пальто будет. Как без тебя-то, товарищ лейтенант?

— Не, — Витя отмахнулся. — Там Паха меня искал, помните его? Говорит, дел полно. У нас тут реально, некогда порой вздохнуть даже. Сева, ты звони, не теряйся, я тебе коньяк должен, помнишь? За тот случай.

— Да ладно, забей, — Сева засмеялся. — Водочки бы лучше, да под картошечку бы жареную. Оставайся.

Орлова упрашивали остаться все, но он ушёл, попрощавшись со всеми за руку.

А через десять минут в качалку вошёл крепкий короткостриженный мужик в чёрной кожаной куртке. В лицо его знали, портреты висели по всему городу.

— Здорово, орлы, — проговорил он. Голос твердый, уверенный, все сразу стали его слушать. — Вот, рад наконец-то увидеть настоящих здоровых русских ребят, а не всякий мусор. Вы — богатыри, войну прошли, Родину защищали. Благодарю, что пригласили, и что там не сдрейфили, — гость смотрел каждому в глаза по очереди. — Зовут меня Аркадий Сафронов, и поговорить я хотел насчёт важных для всех нас вещей.

Сафронова, само собой, задержали, когда он явился домой, но все понимали, что официально надолго закрыть его не выйдет. Целая орда адвокатов и юристов уже обрывала телефоны судей, главка и даже в министерстве в Москве, сыпала жалобы, цеплялись к основаниям задержания и, как водится в таких особых случаях, находили, якобы, кучу процессуальных нарушений. К тому же — никто из его банды так и не дал показаний против босса. Дело принимало серьёзный оборот.

В банде знали погибшего Серёгу, только под именем Слава, друзей и приятелей у него не было, но негативно о нём никто не высказывался. Все как роботы — мол, был с нами, потом куда-то пропал, а куда, зачем, почему… будто это никого не интересовало.

Снова никаких прямых доказательств, нечем за жопу взять, будто Сафронов отдельно, а его банда отдельно. Неужели это настолько харизматичный и жесткий лидер, что его беспрекословно слушаются? Или боятся сдавать?