Опасные тайны леди Эссентрис (СИ) - Рейнер Виктория - Страница 7

— Но почему это так важно? — удивилась я. — У вас тут не любят иномирян? Казнят их? — по спине побежал неприятный холодок.

— Нет, иномиряне у нас появляются, но это большая редкость, я точно не знаю, но что-то связано с тем, что наш мир старается избавиться от чужаков и развоплощает их, если не сделать привязку, то есть принять их в чей-либо род. Мне когда-то старый герцог доверил убрать в его архиве, вот я там книжку об иномирянах видела и немного почитала, сколько успела. Но, как ты уже и сама знаешь, может и такое быть, что дверь в другой мир открывают специально, например, чтобы кого-то туда отправить. Поскольку единственный ритуал, который позволяет это сделать, основан на темной магии, и для него требуется добровольная родственная жертва, этот ритуал строжайше запрещен, за него следует серьезное наказание по закону. Если император узнает, что герцог Эссентрис использовал его, весь род могут наказать вплоть до полного упразднения, отнимут и титул, и земли. А у рода Эссентрис достаточно много врагов, которые постараются надавить на повелителя, чтобы он назначил максимально суровое наказание.

— Но если жертва добровольная, почему нельзя проводить такой ритуал? — не поняла я.

— Потому что есть способы, в том числе магические, заставить человека якобы добровольно участвовать в этом — ментальное воздействие, зелья подчинения и другие запрещенные методы, но и обычную психологию никто не отменял. Поверь, в этом мире есть такие мастера своего дела, у которых любым людям можно было бы поучиться. А от темной магии, на которой основаны все запрещенные ритуалы, пытаются избавиться уже давно, но до сих пор ее адепты всплывают то в одном месте, то в другом. Так что с этого момента ты — Алана, и никак иначе. А то, что не помнишь ничего, объяснить можно будет теми зельями, которыми тебя пичкали опекуны всю жизнь. Ни у кого не возникнет сомнения, что их долгое применение дало такой эффект.

Я понятливо кивнула. Ладно, Алана так Алана. До сих пор не верится, конечно, что я в другом мире, все кажется нереальным, но металл, впивающийся в щиколотку, тут же возвращает в реальность и дает понять, что это не сон. Ну что же, раз я попала по-крупному и обратно уже нельзя, остается только грести изо всех сил, чтобы выплыть из этого болота, в которое превратили жизнь моей сестры, а теперь и мою. Ничего, мы еще повоюем!

И первым делом из этой тюрьмы надо делать ноги. До липового совершеннолетия Аланы, то есть теперь уже моего, еще неделя, вернее, шесть дней, а значит, чем ближе к этой дате, тем тщательнее меня будут охранять.

А еще нужно продумать свои дальнейшие действия, чтобы, когда окажусь на свободе, не терять драгоценные минуты, а сразу сделать все возможное, чтобы обезопасить себя. Плохо, что я ничего не знаю об этом мире и буду тыкаться как слепой котенок. Олина мне, конечно, начала кое-что рассказывать, но это так, капля в море. И первым делом она шокировала меня тем, что здесь есть магия! Да-да, самая настоящая магия! И пользуются ею в повседневной жизни так же, как мы технологиями на Земле. А я об этом ни сном, ни духом. Да я какой-нибудь самый обычный артефакт не признаю, потому что понятия не имею, как они могут выглядеть! А уж как ими пользоваться, и подавно не разберусь. А они ведь тут могут быть на каждом шагу… Засада!

Хотя есть в моем положении и свои плюсы — я вроде как аристократка, отвоевать бы только себе нормальную жизнь, которая полагается при таком статусе. А ведь вполне могло случиться как в книжках — оказалась бы я неизвестно где в новом мире абсолютно без всего — ни вещей, ни денег, ни еды, ни крыши над головой, и что бы я тогда делала? А если бы я переместилась не вся целиком, а, например, только душа? Очнулась бы в теле какой-нибудь бедной поломойки или подавальщицы в трактире. Хотя, может, лучше и подавальщицей, зато свободной, а не с цепью на ноге. Это еще хорошо, что у меня в замке есть тайная помощница, а то лежала бы я сейчас и счастливо пускала слюни в подушку в беспамятстве после всех этих зелий...

Тем временем вернулась экономка, принеся нехитрый перекус. Опять тарелка каши, пусть и большая, и кусок мяса. Подозреваю, что изначально мясо это предназначалось не мне, наверно, она снова сделала вид, что для себя взяла. Бедная Алана, как она тут выживала с таким отношением? Интересно, неужели я настолько на нее похожа, что никто не заметил разницы?

Этот вопрос я и задала Олине.

— Вообще-то да, очень похожи. И лицом, и телосложением. Наша леди всегда была стройненькой, худенькой, и ты такая же, только поздоровее выглядишь и кожа более загорелая. Наверно, если и заметили, то списали это на то, что ты весь день в бегах провела на солнце. А волосы у тебя сантиметров на двадцать короче, но тут тоже обрезать можно было, чтобы не мешали. Вот если бы у тебя, наоборот, длиннее были, то тут бы возникли вопросы.

Ясно, видимо, не слишком сильно на нас разные миры подействовали. Бывают ведь такие близнецы, которые даже и во взрослом возрасте действительно похожи как две капли воды, а бывают и те, которых легко можно отличить.

— Я думаю, тебе, урожденной магичке, нелегко было в безмагическом мире, оттого и телосложение у тебя хрупкое, и у Аланы здесь жизнь была не сахар, так что вы обе оказались, можно сказать, в равных условиях. Есть какие-то мелкие детали, по которым вас можно отличить, в основном мимика, но это если хорошо знаешь человека и привык в его лицо всматриваться. А этим злыдням разве ж было дело до девочки? Главное — держать ее на коротком поводке, а в лицо они ей особо не заглядывали, да и вообще, всегда кривились и отсылали побыстрее. Ну и ты, конечно, покрепче будешь, наша леди Эссентрис была слабенькой физически, а у тебя сила в движениях чувствуется, так что ты старайся себя не сильно выдавать, у кого глаз наметан, могут и заметить.

— Поняла, буду лежать и старательно изображать из себя овощ, — вздохнула я. — Но не дело это — время терять. Бежать мне надо! Правда, не знаю, куда, да и к кому за помощью можно обратиться, я ведь ничего не знаю, не смогу быстро сориентироваться. И как эти чертовы кандалы с меня снять?!

— Я работаю над этим, — коротко ответила экономка. — Прости, долго не могу у тебя побыть, приду вечером, когда господа спать улягутся.

Женщина вышла, оставив меня в раздумьях. Так я и пролежала до самого вечера, пока за окном не стемнело.

Услышав за дверью тихие шаги, я спохватилась и притворилась спящей. Дверь в комнату открылась, затем захлопнулась, неизвестный подошел к кровати, постоял недолго возле нее, а потом откинул одеяло и навалился на меня, закрыв рот ладонью.

Преодолев первичный ступор, я начала вырываться, но незнакомец крепко держал меня, пытаясь свободной рукой задрать подол ночнушки.

— Алана-Алана, так и знал, что ты опять притворяешься, — с каким-то извращенным удовольствием прошипел он. — Давай, сопротивляйся, крошка, так даже интереснее, чем когда ты лежала как бревно и глупо улыбалась под зельями. Люблю, когда вырываются, ломать таких намного приятнее.

А у меня все похолодело внутри, когда до меня дошел смысл его слов. Получается, над Аланой тут не просто издевались, держа практически как зверушку в клетке, ее тут еще и насиловал этот больной ублюдок, когда она даже сопротивление не могла оказать и не понимала, что происходит!

Я забилась под мужским тело еще сильнее, и вдруг насильник охнул, осыпая меня нецензурными ругательствами, и ослабил хватку, делая шаг назад. Кажется, я заехала ему коленом по причинному месту.

— Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому! — рыкнул смазливый молодой франт, которого я мельком успела рассмотреть, и мою щеку обжег хлесткий удар, от которого потемнело перед глазами, а затем на меня снова навалилось мужское тело.

Только в этот раз все было еще хуже — жесткие пальцы до синяков впивались в бедра и запястья, а шею и грудь начали покрывать болезненные укусы. Гребаный извращенец!

А я вдруг четко осознала: сейчас со мной может произойти то же самое, что и с сестрой, только я буду в сознании и буду с полной ясностью понимать и чувствовать, что происходит! Вырваться я не могла, и поэтому сделала единственно возможное — громко, на всех возможных децибелах заверещала прямо в ухо насильнику. Мужчина резко отшатнулся, снова осыпая меня отборной бранью и тряся головой, и опять ударил меня, а потом что-то сделал, и я почувствовала, как у меня напрочь пропал голос, сколько я ни пыталась кричать.