Лимеренция (ЛП) - Долорес Х. К. - Страница 74

Я моргаю, глядя на него.

— Ты назвал это травмой средней степени тяжести.

— Без надлежащего лечения это наверняка приведет к смерти.

— Нет. Ни в коем случае. Я не собираюсь…

— Ты не обязана этого делать, — тихо говорит он, и мне требуется мгновение, чтобы осознать, что он говорит. То, что он предлагает.

— Нет, — выдыхаю я. — Нет, я не хочу, чтобы ты это делал. Я никогда не смела бы попросить тебя об этом.

Его рот кривится в сардонической улыбке.

— У тебя слишком много моральных проблем для человека, который мог бы вызвать полицию, но вместо этого позвонил мне.

Я открываю рот, чтобы возразить, но воздух прорезает стон боли, и мы оба поворачиваемся к источнику.

Еще несколько тихих стонов срываются с губ Йена, когда он приходит в сознание.

У меня перехватывает дыхание.

— Йен…

— Как ты себя чувствуешь? — Адриан достигает Йена раньше меня, нависая над ним во весь свой рост. — Ты помнишь, что произошло?

О Боже.

Йен сонно моргает, как будто мир впервые обретает четкость.

— Э-э… — Его взгляд останавливается на Адриане. — Кто ты такой?

— Тебе не стоит пытаться встать, — говорит ему Адриан. — У тебя рана на голове.

Йен снова моргает.

— У меня… — И тут его взгляд останавливается на мне, и я вижу это — именно в тот момент, когда его замешательство рассеивается, и он вспоминает, по крайней мере, почему он так зол на меня.

Адриан тоже это видит.

— Он помнит достаточно, — возражает он. — Теперь, может быть, мне связать для тебя этот свободный конец? — Он смотрит на Йена с такой холодной настойчивостью, что даже я вздрагиваю. — Думаю, мне бы это понравилось.

— Что… — Йен слишком сонный, чтобы правильно понимать, что говорит Адриан, но я понимаю.

Я хватаю Адриана за руку, как будто могу физически остановить его.

— Нет.

К его чести, он не отстраняется от меня, но бросает на меня слегка разочарованный взгляд.

— Ты знаешь это не хуже меня: сорняки нужно вырывать с корнями.

— Я уже достаточно отняла у него, — шепчу я только для ушей Адриана. — Пожалуйста, не заставляй меня жить, принимая что-то еще. — И все же я не могу помешать ему убить Йена. Если дойдет до дела, я не собираюсь геройствовать.

Я собираюсь стоять в стороне и позволить этому случиться, как последняя трусиха, какой я и являюсь.

Но, пожалуйста, не делай меня еще большей трусихой, чем я уже есть.

Он слегка хмурит брови, мелькает что — то неизвестное, а затем…

Утверждение.

— Хорошо, милая, — соглашается он. — Мы сделаем по-твоему.

Облегчение не успевает улечься, как он обращает свое внимание на Йена, каждая унция мягкости исчезает.

— Вот что сейчас произойдет, Иэн Кризи.

Все еще дезориентированный, Йен смотрит на него снизу вверх.

— Я даже не знаю, кто ты…

Моя челюсть сжимается.

— Адриан…

— Слушай внимательно, Йен. Я не собираюсь повторяться.

Я слышала сотни вариаций голоса Адриана, но я никогда не слышала того потока убийственного спокойствия, который сейчас исходит из его уст.

Это как затишье перед ураганом. Тревожная тишина в лесу, когда птицы улетают, а жуки перестают жужжать, и ваше тело распознает присутствие высшего хищника задолго до того, как вы его увидите.

Вот что такое этот момент.

Только не для меня.

Глаза Йена расширяются, пока практически не вылезают из орбит. Он борется с тяжестью ботинка Адриана на своей шее, но безуспешно.

— Постарайся не шевелиться, — насмешливо упрекает его Адриан. — У тебя может быть перелом черепа. Ушиб мозга. Чем больше ты будешь барахтаться, тем больше усугубишь травму.

Йен застывает под ботинком.

Адриан отпускает, но его нога остается на месте. Один меткий удар отделяет Йена от перелома трахеи.

— Что ты… — Йен задыхается.

— Я собираюсь предложить тебе сделку, — говорит ему Адриан. — Это гораздо больше, чем, я думаю, ты заслуживаешь, но это не для тебя.

Договорились?

— Четыре года назад тебя обманом лишили возможности учиться в Лайонсвуде, — объясняет он, и на лице Йена вспыхивает удивление. — Ты пропустил школьную программу, зимы Коннектикута и богатых девушек, которые неделю водили тебя с собой, как новую сумочку. Итак, теперь тобой пренебрегли. Ты злишься. Ты жаждешь мести.

Взгляд Йена скользит ко мне, предмету его презрения, но только на мгновение, потому что затем он снова хватает ртом воздух.

— Не смотри на нее своими грязными глазами, — огрызается Адриан. — Ты на нее даже не взглянешь.

Йен подчиняется, немедленно перемещаясь к Адриану, и тяжесть с него спадает.

Я жду, что буду потрясена порочным поведением Адриана — даже испытаю отвращение, — но это не то, что вспыхивает внизу моего живота.

Нет, нет, нет.

Это меня не возбудило.

— Как я уже говорил, — продолжает Адриан, не обращая внимания на мое тяжелое положение. — Ты хочешь справедливости. Я предполагаю, что именно таким и должно было быть видео. Ты собирался разослать это, сделать так, чтобы Поппи никогда не получила диплом, и впитывать свою затаенную обиду на долгие годы.

Кажется, что Йен пытается прищурить глаза, но в его нынешнем затруднительном положении это выглядит как подергивание.

— К счастью для тебя, я собираюсь предложить тебе кое-что получше правосудия, — говорит Адриан. — Компенсацию.

Шок окрашивает выражение моего лица.

Компенсация?

— Я не могу вернуть тебе те возможности для получения образования, которые ты мог бы получить в Лайонсвуде, — объясняет он. — Но я могу предоставить средства, к которым у тебя был бы доступ. Четыре года обучения, которые были бы…

$846,000.

Я почти уверена, что мое сердце перестает биться.

— …$846,000. Более чем достаточно для того, чтобы ты мог профинансировать любое среднее образование, которое хотел бы получить, или начать все сначала в новом городе. Я могу выписать тебе чек здесь и сейчас.

Глаза Йена расширяются.

— Конечно, есть определенные условия, — добавляет Адриан. — Через десять минут ты вызовешь скорую помощь — сейчас она тебе определенно нужна — и скажешь им, что поскользнулся и упал, работая в гараже сегодня утром. Ты сотрешь имя Поппи — и в каких бы проступках ты ее ни подозревал — из своей памяти. Ты не пойдешь в прессу. Ты не отправишь электронное письмо декану. Ты никому ни о чем не расскажешь. Ты будешь спокойно жить своей жизнью, тратить мои деньги и быть благодарным за то, что, хотя ты можешь винить ее в том, что она разрушила твою жизнь, она — та самая причина, по которой ты продолжишь жить так после сегодняшнего дня.

Йен открывает рот, но видно, что ему трудно подобрать слова.

— Как я могу…

— Как ты можешь быть уверен, что я не лгу насчет денег? — Адриан заканчивает за него. — Что ж, когда я выпишу чек, пожалуйста, вбейте в Google прилагаемую фамилию. Я уверен, это прояснит любую путаницу. — Он делает паузу. — И еще кое-что. Через год, через пять лет, может быть, даже через десять, ты захочешь большего. Больше денег. Больше мести. Когда это произойдет, а я уверен, что так и будет… — Йен кашляет и хрипит под тяжестью своего ботинка, когда Адриан понижает голос. — Я могу обещать тебе, что это очень, очень плохая идея.

По моей коже бегут мурашки.

— Мы договорились? — Спрашивает Адриан.

На моем лице такая же тревога, как и у Йена, но он кивает.

Ответная улыбка Адриана обнажает все зубы.

Глава тридцат ьвторая

У учительницы рисования Лайонсвуда, мисс Хэнсон, есть термин для проектов, которые уже перешли порог, когда их можно спасти.

Она прищелкивала языком, указывала на места, где цвета стали слишком блеклыми или пропорции кажутся неправильными, и говорила: Ты достигла точки невозврата, Поппи.

Именно так ощущается этот момент — за исключением того, что на этот раз я существо, достигшее точки невозврата. Это утро запутало меня до неузнаваемости.