Лимеренция (ЛП) - Долорес Х. К. - Страница 48

Он приподнимает бровь.

— Я имею в виду, не ужасно. — Я виню алкоголь. — Ты выглядишь… не ужасно.

Больше похоже на противоположность ужасному.

Его темные кудри были убраны со лба и соответствующим образом уложены, черный костюм сидел на нем безупречно. По традиции, он носит красную бутоньерку, соответствующую тематике сегодняшнего вечера, но стандартную розу он заменил чем-то другим.

Мак.

Веселая улыбка играет на его губах.

— Я рад, что ты так думаешь.

Щеки порозовели, я перевожу взгляд обратно на танец, прежде чем сказать что-нибудь еще, что могло бы быть подогрето алкоголем, бегущим по моим венам.

Очевидно, что для проведения сегодняшнего вечера не было потрачено никаких средств. Я была в Гримальди — холле — подаренном да, теми Гримальди — всего один раз, и это было во время школьной экскурсии на первом курсе.

Даже тогда, когда в нем не было ничего, кроме солнечного света, проникающего через большие окна, мне казалось, что я случайно попала в чью-то чужую сказку.

Сегодня это похоже на мою сказку.

Холл такой же большой, как спортивный зал, хотя в нем дерево заменено на мрамор, а трибуны — на винтовую лестницу. Несколько хрустальных люстр наполняют пространство теплом, лучи заходящего солнца видны сквозь массивные арочные окна зала.

Красные розы украшают перила, портьеры и занимают центральное место на столе, но по-настоящему центральное место сегодня вечером занимаем мы.

За нами следили с того самого момента, как мы переступили порог.

Я боялась этого момента, прилива самосознания, который последует за их испытующими взглядами, но он так и не наступил.

Если уж на то пошло, это как будто я выпила пузырек храброй жидкости, который подействовал в тот момент, когда я обнаружила Адриана, ожидающего меня у подножия лестницы, потому что я хочу, чтобы они смотрели.

Я делаю еще глоток шампанского, мой взгляд останавливается на особом, безошибочно узнаваемом лице в другом конце зала, и часть моей новообретенной уверенности тает.

Софи стоит рядом со своим кавалером, выглядя просто потрясающе красивой, потому что конечно, так оно и есть. На ком-нибудь другом ее малиновое платье с коротким вырезом могло бы показаться бесформенным, но свободный атлас, ниспадающий к ее ногам, только подчеркивает, насколько она миниатюрна.

Она убрала волосы в элегантную прическу, которая подчеркивает ее тонкие черты, особенно зеленые глаза, которые в данный момент горят ревностью.

Я слишком хорошо знаю это выражение, чтобы спутать его с чем-то другим.

Она смотрит не на меня или Адриана, а на пространство между нами — прямо туда, где моя рука переплетается с его.

Мой рот кривится, и я отвожу взгляд, прежде чем она поймает мой взгляд.

Из всех ревнивых взглядов, которые мы, вероятно, получим сегодня вечером, я уже знаю, что горькая зависть Софи самая сладкая на вкус.

— Не хочешь потанцевать? — Низкий голос Адриана внезапно наполняет мое ухо.

Заиграла новая песня, милая и медленная, и я произвожу на него свое лучшее впечатление оленя в свете фар.

— О нет, я не могу…

Он уже тянет меня к массе раскачивающихся тел, прежде чем я успеваю должным образом запротестовать.

— Нет, Адриан… — Его рука обнимает меня за талию… — Я не умею танцевать. — Я бросаю панический взгляд на другие танцующие пары, но ни одна из них, похоже, не шарит ногами так, как собираюсь это сделать я.

Адриан выглядит совершенно беззаботным, когда кладет мою руку себе на плечо, перекладывая меня, как куклу, которой он, похоже, меня считает.

— Ты мне доверяешь?

Я моргаю, глядя на него.

— Это вопрос с подвохом?

Он не отвечает, но кружит меня так быстро, что у меня кружится голова. Музыка усиливается.

— Адриан…

Он хватает меня.

Я цепляюсь за него изо всех сил, боясь, что он меня уронит — потому что он может — но он просто наклоняется ближе, мягко улыбаясь.

— Видишь? Не из-за чего нервничать.

Его слова немного снимают напряжение с моего тела, и я неохотно расслабляюсь.

К счастью, мне удается не выставлять себя дурой во время всех падений, вращений и работы ногами, хотя это имеет гораздо большее отношение к Адриану, чем ко мне. Он непринужденно грациозен, каким-то образом способный заставить каждую мою оплошность казаться преднамеренной.

— Где ты научился так танцевать? — Спрашиваю я, надеясь, что разговор даст мне возможность сосредоточиться на чем-то другом, кроме того, сколько раз я топтала его итальянские мокасины.

— Моя мама записала меня на занятия, как только я научился ходить, — отвечает он и указывает на кружащиеся вокруг нас пары. — Как видишь… ничего необычного. Слишком много социальных функций в детстве.

Я киваю.

— Думаю, это окупилось.

Его глаза встречаются с моими, мягкая улыбка все еще играет на его губах.

— Думаю, да.

Сегодня вечером воздух стал более светлым. Адриан другой. Менее пугающий. Меньше похож на опасного социопата, которого я узнала. Больше похож на нормального подростка.

Нормальный.

В последнее время я не могу употреблять это слово.

Но вот я здесь — нормальная девочка, которая проводит обычный вечер на обычных школьных танцах с очень нормальным парнем. Может быть, вселенная бросает мне кость. Один нормальный опыт в средней школе, чтобы компенсировать всю жизнь, полную тусклых впечатлений.

К тому времени, как мы танцуем еще две песни, у меня немного кружится голова от всех этих вращений, а полбокала шампанского все еще разливается по моей крови, поэтому я отстраняюсь от Адриана достаточно надолго, чтобы найти ванную.

Я избегаю туалета в Гримальди-холле, зная, что он будет кишеть разодетыми девушками, пытающимися сделать групповое фото, или в последнюю минуту терпящими неудачу с прической и макияжем, предпочитая туалет за пределами бального зала.

К счастью, здесь пусто.

Я прислоняюсь к одной из мраморных раковин, закрываю глаза и наслаждаюсь тишиной и покоем. Мою спину покалывает от призрачных прикосновений Адриана, как будто он все еще здесь, все еще нежно ведет меня от одной танцевальной позиции к другой.

Скрипит дверь, и я приоткрываю один глаз, мой желудок сжимается, когда я краем глаза замечаю знакомое платье с коротким вырезом.

Отлично.

Ее каблуки стучат по мрамору, когда она входит, останавливаясь недалеко от раковины, над которой я склоняюсь.

— Извини, тебе нужно воспользоваться раковиной? — Спрашиваю я полусаркастически, вспоминая последний раз, когда она загнала меня в угол в ванной и потребовала, чтобы я перестала «просить Адриана о благотворительности».

Я поворачиваюсь к ней, готовая к чему угодно — но выражение ее лица приковывает меня к месту.

Это сомнение, поражение и опустошение одновременно — поразительная грубая версия Софи, которую я никогда не видела, — и когда она говорит, в ее голосе нет того фирменного чувства превосходства.

— Мне нужно знать, — вот и все, что она говорит.

Я прижимаюсь спиной к раковине, не зная, что делать с этой Софи. Вот и вся моя привычная полоса.

— Что?

Возможно, это флуоресцентное освещение играет со мной злую шутку, но, клянусь, у линии ее ресниц блестят слезы.

— Мне нужно знать, как ты это сделала.

Я просто моргаю, глядя на нее.

Ее губы, накрашенные в тон платью, изгибаются в усмешке.

— Не прикидывайся дурочкой. Мне нужно знать, как ты это сделала. — Ее голос дрожит.

Немного жалости шевельнулось в моей груди.

— В чем дело? — Она огрызается, когда я не отвечаю сразу. — Серьезно. Расскажи мне. Расскажи мне, как ты добилась, чтобы этот чертов Очаровательный Принц заискивал перед тобой.

Ты даже не знаешь, за кем гоняешься, я хочу сказать. Он не твой Прекрасный принц. Он ни для кого не Прекрасный Принц.

— Софи…

— Четыре года моей жизни. Я делала все. Никакой косметики. Тонны косметики. Каштановые волосы. Светлые волосы, которые… — Она дергает себя за прядь своих рыжих волос и усмехается. — Кстати, на мне это смотрелось ужасно . Я прикидывалась прилипалой. Я играла в недотрогу. Я пыталась заставить его ревновать. Я делала все, а он даже не взглянул на меня дважды. Он ни на кого никогда не смотрел дважды. Честно говоря, я начала думать, что он просто асексуал или что-то в этом роде. — Софи указывает акриловым ногтем в мою сторону. — Но потом появляешься ты, и он набрасывается на тебя. Итак, прежде чем закончится этот год, прежде чем я начну жить дальше и выйду замуж за кого-то, стоящего моего времени и энергии, я хочу знать. Скажи мне, что у тебя есть такого, чего нет у меня.