Двойник Короля 8 (СИ) - Скабер Артемий - Страница 4

Разговоры оборвались. Смех заглох. Все головы повернулись в мою сторону: кто-то смотрел с удивлением, другие — с раздражением.

— Магинский? — тут же поднялся Царёв. Брови его сошлись на переносице, а в глазах мелькнуло раздражение.

Я окинул взглядом столовую, выискивая всех известных мне офицеров, чтобы посмотреть на их реакцию. Вот Сосулькин — необычно спокойный, даже слишком. Щетинов — настороженный, рука его инстинктивно легла на кобуру. Земельные аристократы, многие подвыпившие, смотрели с недоумением.

— Кто хочет выжить, слушайте меня, — повысил голос, стараясь говорить чётко и властно. — Сейчас начнётся нападение на часть.

Гул голосов тут же поднялся, как волна. Кто-то рассмеялся, приняв мои слова за шутку, кто-то вскочил, опрокинув стул.

— Тихо, я сказал! — железные ноты в моей речи, словно груз, заставили всех сесть. Голос звучал так, что не подчиниться было невозможно. — Все через чёрный ход к оружейной. Потом делитесь на четыре группы, и каждая встаёт со своей стороны части.

— Отставить! — возразил Царёв, стукнув кулаком по столу. Его лицо покраснело от гнева. — Что ты себе позволяешь, старлей? Совсем из ума выжил?

Бойцы замерли, переводя взгляды с меня на капитана и обратно. Земельные аристократы, только что получившие первые офицерские звания, выглядели растерянными. Раскольников, этот высокомерный ублюдок, даже ухмыльнулся, решив, что я окончательно свихнулся.

— Господин капитан… — холодным взглядом впился в Царёва. Времени на уговоры не оставалось. — Под мою ответственность. Если ошибся, приму всё бремя наказания на себя. Но если я окажусь прав, вы готовы сделать то же самое?

Присутствующие дружно повернулись к Царёву. У мужика ходили скулы на лице и раздулись ноздри. Я буквально видел, как в его мозгу перемалываются мысли. Понимаю. Сопляк не только руководит, но ещё и сообщает о возможном нападении. Для военного с его опытом это всё равно что пощёчина.

Царёв оглядел офицеров. По их лицам можно было понять, что никто не знал, как реагировать. С одной стороны — я, всего лишь старший лейтенант, с другой, моя репутация за эти недели выросла настолько, что мнение уже имело вес.

— Вы слышали Магинского, — наконец сморщился капитан, будто съел что-то кислое. — Действуйте тихо. Выходим группами.

Я кивнул и выскочил на улицу. Сделал вид, что пошёл прогуляться. Неспешно, будто ничего не случилось, направился в сторону казарм. Вокруг всё выглядело спокойным, обычным. Солнце клонилось к закату, окрашивая стены в оранжево-розовые тона. Дневной зной уступал место вечерней прохладе.

«Глазки-то ваши я нашёл, но где же вы сами? И откуда полезёте?» — промелькнула мысль.

В этот момент воздух разорвал оглушительный грохот. Земля вздрогнула под ногами. Стена в пятидесяти метрах от меня вздыбилась и осыпалась грудой камней и пыли.

Прогремел взрыв. Ещё один. Ещё и ещё. С каждым новым грохотом земля содрогалась сильнее, воздух наполнялся пылью и запахом пороха. Я заметил четыре основных точки прорыва — по одной с каждой стороны периметра. В прошлый раз действовали по-другому.

В проломы уже лезли фигуры в характерных халатах и шароварах, с изогнутыми саблями и тюрбанами. Татары.

В этот момент к месту прибыла моя группа. Коля был бледен, но собран. Сержант Мехов сжимал в руках автомат так, будто это продолжение его руки. Трошкин, Патрушев, Козинцев — все они готовы к бою. Их глаза горели решимостью, но я видел и страх — естественный, правильный страх, который не парализует, а заставляет действовать чётче.

Воронов, тяжело дыша, замыкал строй. На его обычно красном лице не осталось ни кровинки, а китель уже пропитался потом. Но он был здесь, с оружием, готовый сражаться.

— Командир, — Мехов протянул автомат. — Что делаем?

Сержанты стояли передо мной — пятеро моих командиров отрядов, каждый ответственный за десяток бойцов. Они ждали приказа, а вокруг уже разгорался ад.

— Можно было разделиться на все четыре атаки, — быстро произнёс я, оценивая ситуацию. — Но нет. Мы бьём в одну точку, усиливаем одно направление. Южная стена — туда.

Не тратя времени на объяснения, я кратко обрисовал план. Два отряда идут на фланги, два — в лоб, один остаётся в резерве. Задача: остановить прорыв, закрепиться, дождаться подкрепления.

— Воронов, — обратился к толстяку. — Твоя задача: в случае чего оказывать поддержку магией и закрывать дыры.

Барон кивнул. Его руки всё ещё дрожали, но в глазах мелькнула признательность. Он понимал, что я даю ему шанс проявить себя в бою, но при этом не подвергаю смертельной опасности.

— Коля, ты со мной, — кивнул Костёву. — Не отставать, прикрывать, взгляд на 360 градусов.

— Есть! — чётко отрапортовал прапорщик, выпрямившись по струнке.

Группы тут же перестроились согласно моим указаниям. Я наблюдал, как солдаты занимают позиции, прикрывают друг друга, выставляют сектора обстрела. Всё, чему я их учил за эти недели, теперь воплощалось в реальном бою.

— Вперёд, — скомандовал, и мы двинулись к южной стене, где самый большой пролом зиял, словно рана на теле школы.

Первое, что почувствовал, когда мы приблизились к месту прорыва, — ударивший в нос запах крови. Второе — крики. Визгливые, высокие, на татарском языке, подзуживающие друг друга. И ответные — русские, уверенные, злые.

Бой уже шёл полным ходом. Через пролом в стене лезли всё новые и новые фигуры в халатах. Их встречал огонь нескольких солдат, успевших занять позицию. Но силы оказались неравны: защитников слишком мало, нападающих слишком много.

Мы с Колей скрылись за каменной колонной. Сержант Мехов со своим отрядом зашёл слева, укрывшись за развалинами стены. Трошкин — с правого фланга. Патрушев выдвинулся чуть вперёд, организуя перекрёстный огонь.

— По моей команде, — гаркнул я. — Три. Два. Один. Огонь!

Автоматы заговорили одновременно. Воздух наполнился свистом пуль и криками раненых. Первый ряд атакующих буквально смело огнём. Тела, изрешечённые пулями, падали, как подкошенные.

Я активировал свою магию. Кожа на ладонях покрылась инеем, пальцы онемели от холода. Ледяные шипы выросли по пять штук на каждой руке — тонкие, заострённые, смертоносные. Секундная концентрация, и снаряды полетели.

Первый шип поразил высокого татарина с саблей в руке прямо в глаз. Он даже не успел понять, что случилось, — просто рухнул. Второй, третий, четвёртый — каждый снаряд находил свою цель. Я не промахивался.

Врагов было слишком много. Они лезли и лезли, карабкаясь по обломкам, перепрыгивая через тела павших товарищей. Магия льда и огонь автоматов косили их, но поток не иссякал.

— Козинцев! — крикнул я, формируя новую партию шипов. — Левый фланг проседает! Поддержи!

Сержант кивнул и, пригибаясь, перебежал со своим отрядом в указанном направлении. Они заняли позицию за грудой обломков и открыли огонь, прикрывая дыру в нашей обороне.

Воронов неожиданно для всех оказался полезен. Его магия земли создавала небольшие валы, которые служили дополнительным укрытием. Он был бледен, руки тряслись, но работал.

— Так держать, барон! — подбодрил я его, формируя очередной ледяной щит, чтобы прикрыть сержанта Трошкина от вражеского обстрела.

Внезапно характер боя изменился: татары отступили, будто волна схлынула. Вперёд выдвинулись три фигуры в чёрных халатах — маги. От них веяло силой, которую я ощутил даже на расстоянии.

Один поднял руки, и земля вздыбилась, формируя острые каменные шипы, устремившиеся к нашим позициям.

— Укрытие! — крикнул я, и бойцы прижались к земле.

Не ожидая, пока враги начнут действовать в полную силу, резко опустился и положил руки на камни.

Что-то похожее на копья тут же выскочило из земли прямо под ногами вражеских магов. Один не успел среагировать: пика пронзила его насквозь, подняв в воздух, как бабочку на булавке. Кровь брызнула фонтаном, тело забилось в конвульсиях и обмякло.

— Чёрт! — выругался я. — Двое успели отскочить.