Эльфийский бык – 3 - Демина Карина - Страница 7

Не одной машины.

И ревели так, назойливо, но Калегорм усилием воли выдвинул звуки на периферию сознания. Нельзя отвлекаться.

Он спокоен.

И умиротворён.

Он подобен ручью, что пробивается сквозь толщу земли и несёт свои воды…

Рев стих.

– Шаневский, куда намылился?

– Ща, я минутку…

…он – земля, непоколебимая и великая…

– Отлить надо!

…и небеса, которым случалось видеть и не такое.

– А я тебе говорил, что не хрен столько пива жрать! Давай уже, а то…

Вряд ли на небеса кто-то мочился. К сожалению, разум Калегорма находился в том просветленном состоянии, когда заботы земные воспринимались, как нечто малозначащее. Ну, до тех пор, пока разум всецело не осознал размер этой конкретной заботы. В симфонию утреннего рассвета вплелось журчание мочи, струя которой ударила в ствол рядом с Калегормом, и довольное покряхтывание человека. Ветерок донёс не только запахи – собственно мочи, перегара и застарелого пота, но и мелкие брызги, которые коснулись волос…

И лица.

А затем в лоб ударило что-то твёрдое. Бутылка?

Вот тут сознание окончательно вернулось в тело.

И Калегорм поднялся.

Медленно поднялся, чувствуя, как его буквально распирает от эмоций.

– Шаня! – заорали с дороги. – Ты, кажись, мужика какого-то обоссал!

– О-ба! – Шаня моргнул, должно быть впечатлённый величием эльфийской расы. – Ты… это… мужик… того… я не специально.

И молнию на джинсах застегнул.

А потом нахмурился так.

– Странный он какой-то… – произнёс презадумчиво. А в следующее мгновенье вытащил пистолет и, поправ всякие конвенции, нагло ткнул им в грудь. – Ты кто такой?

– Эльфийский посол, – Калегорм пытался понять, стоит ли ему взять эмоции под контроль, рискуя вновь их утратить, или же повиноваться и оторвать голову наглецу.

Голова гудела.

На лбу мелко пульсировало место столкновения с бутылкой, которую пальцы сжимали за горлышко. Обычная бутылка. Пивная. Стеклянная.

– Эй, Вихров! – заорал тип с револьвером и ткнул им же, но в другое место. – У нас тут эльфийский посол!

И заржал.

И те, на машине, тоже рассмеялись.

Ну да, вероятно, нынешний вид Калегорма была далёк от привычного в посольстве, однако следует понимать, что в джинсах и майке путешествовать много удобнее, даже если идёшь тропой. Калегорм подумал, что, верно, стоит извлечь парадное облачение, прихваченное для случая, если понадобится представлять интересы юноши.

Потом подумал, что юноши здесь нет.

– Ты… посол… не пошёл бы? – схохмил тип и опять пистолетом ткнул.

– Куда? – уточнил Калегорм.

– А вот… к нам… в гости, – и указал на машинку.

Джип.

Военного образца, пусть и переданный для гражданских нужд, но обводы и вот эти черные наросты, под которыми скрывались щитовые установки, не спрячешь. Разве что артефакты или разрядились, или были демонтированы. Во всяком случае, энергетическое поле виделось Калегорму весьма разреженным.

– Мужик, ты что, тупой? Двигай, кому говорят… посол ссаный.

И слова тип поддержал оплеухой, которую отвесил со всего размаху и так, что Калегорм от неожиданности – всё же послом он был последнюю сотню лет и как-то привык что ли к собственной физической неприкосновенности – эту оплеуху пропустил.

Более того, перчатка на человеке была артефакторной.

С усилителем.

И сила удара оказалась такова, что Калегорма опрокинуло.

В куст.

В тот куст, под которым мочился человек.

И гогот его товарищей окончательно разрушил путы разума.

– Шевелись, урод ушастый, пока я тебе тут…

Человек не успел понять, как умер.

Наверное, если бы так и не случившаяся медитация, Калегорм сумел бы смирить и гнев, и иные эмоции, теперь напрочь затмившие разум. Всё же работа послом накладывала свои ограничения.

Он бы попытался договориться.

– …ты это снял? Во ржака…

Донеслось от машины.

– Эй, ты чего творишь! – до них, кажется, начало доходить. И громко резко бухнул выстрел. Завоняло порохом и железом, но пулю Калегорм отвел рукой. Сила, почти остановившая движение в его теле, что и заставило осознать близость финала, вдруг покатилась волной.

– Вот…

И обозвали нехорошо.

Ладно, послов обзывали. Это случалось не единожды, особенно во времена прежние, когда правители часто изволили себе выражать свои мысли прямо, не особо заботясь о чужих чувствах.

Град пуль затарабанил по щиту.

Послов и казнили.

Вешали.

Рубили головы. Эдайма Печального, отправленного в году тысяча четыреста тридцать седьмом на острова Ирландии, вовсе четвертовали. А его прадеда еще прежде зашили в мешке со змеями, но это уже было в Пустынном Халифате.

Да и выжил он.

В отличие от правнука.

Не важно. Главное, что никогда ни в одной стране на посла не мочились! Этого оскорбления душа снести не могла. И лук предков сам лёг в руку.

– Чё он творит? – нервно поинтересовался кто-то, перезаряжая. – Конь, да вальни ты по нему от души! Тоже маг…

Человек привстал над машиной и над головой его закружила сила.

Маг, стало быть.

Уровень третий-четвертый, чего вполне хватит произвести впечатление на местных. И все эти искры-огоньки оттуда же, от желания впечатлить. У Калегорма такого желания не было. Поэтому стрела просто пробила защитный полог и лобную кость аккурат над переносицей.

– Мать…

Кто-то заорал.

Кто-то полез на заднее сиденье, явно пытаясь отыскать оружие помощнее. А вот водитель завёл мотор. Калегорм вытащил ещё стрелу.

Джип дёрнулся и задом выполз на дорогу, неуклюже развернулся. При этом люди, оставшиеся в нём, продолжали стрелять, явно надеясь пробить щиты количеством.

Калегорм наложил стрелу, раздумывая, как поступить.

С одной стороны не он был инициатором нападения. С другой инцидент определённо мог обострить отношения с Империей…

Что-то бухнуло.

И машина, подпрыгнув, кувыркнулась и слетела с дороги, избавив Калегорма от моральных терзаний. Впрочем, лук убирать он не стал. Переступил через покойника, лежавшего смиренно и в таком виде вызывавшего куда большую симпатию, чем в исходном, и подошёл к горящему автомобилю.

Пламя охватила его целиком и сразу.

И происхождение имело явно непростое.

Калегорм покачал головой и, влив толику силы, погасил огонь. Не хватало ещё лес поджечь. Он задрал голову, убедившись, что солнце окончательно поднялось. Посмотрел на дорогу, но других машин на ней не было.

Обернулся к трупу.

И вздохнув, вытащил сотовый. Геометку надо поставить, всё же тела стоит подобрать. Заодно пусть на артефакты проверят. Что бы там ни рвануло, оно было явно незаконным и нестабильным.

Впрочем, это не было проблемой Калегорма.

Он вышел на дорогу и сверился с телефоном. Да, место правильное и до Подкозельска оставалась пара коротких переходов.

Тропа сама легла под ноги. А с ней вернулось почти утраченное спокойствие.

Почти вернулось.

Нет, это додуматься надо было… посла и в лужу макнуть… редкостное неуважение. И ноту протеста Калегорм тоже выдвинет. Или… не стоит? Свидетелей позора не осталось. А нанесённое оскорбление он смыл кровью. Точнее жизнью… или смыл жизнью не очень правильно с точки зрения языка?

Тогда как правильно?

Под эти умиротворяющие размышления эльфийский посол продолжил путь.

Часом позже он оказался на другой дороге, мало отличавшейся от первой. Калегорм не планировал здесь останавливаться, но ощутил некоторую нестабильность тропы. И соступив с неё, позволил себе осмотреться.

Дорога.

Машины.

Люди.

Заграждения, правда, какие-то… условные. Знак ремонта, но никакой тяжелой техники рядом. Зато из крыши джипа, наполовину ушедшего в землю, торчат кривые корни.

– Доброго дня, – сказал Калегорм, поправив походный мешок. Лямки его за годы расшатались и теперь мешок норовил сползти с плеча. Это тоже несколько раздражала.