Эльфийский бык – 3 - Демина Карина - Страница 1

Ивану снилось лето. Такое вот, летнее лето с желтыми одуванчиками, зеленым лугом и синим небом, по которому плыли одинаковые кучерявые облачка. Причём ровным таким строем.

И сама картинка была яркою, но какою-то чрезмерною, что ли.

И грубоватой.

– Вань, а Вань… – донеслось откуда-то из-за горизонта, заставив Ивана к этому горизонту повернуться. Он и руки раскрыл, готовый заключить в объятья Марусю, которая бежала навстречу.

Причём снова как-то…

Как в кино?

В очень странном кино.

Она отталкивала, взлетала по-над лугом и одуванчиками, слегка нарушая ровное движение облаков, и потом, повиснув в воздухе на мгновенье-другое, опускалась. И взмывала широкая юбка сарафана, а за рукавами тянулись тонкие светящиеся полосы.

И Иван, всецело осознав, что сон у него ныне романтической направленности, ощутил острую потребность двинуться навстречу. Вот так же, огромными скачками, с зависанием в воздухе. А то вдруг сон обоюдный? И получится, что Маруся бегает, а он стоит столпом, не проявляя инициативы.

– Маруся… – воскликнул он, надеясь, что звучит это нежно, но хриплый голос шуганул облачка. – Маруся, я тут… Маруся…

И оттолкнулся от земли, чтобы взмыть по-над лугом. Заодно отметил, что луг этот идеальной круглой формы, будто циркулем очерченный. В природе так не бывает.

А во снах – пожалуйста.

Бежать было тяжело, что тоже нормально для снов, но если оттолкнуться…

– А чего он дёргается? – донеслось с небес.

– Может, кошмар какой снится? – задумчиво ответил второй голос. – Будить надо. Тряси!

– Я трясу!

– Чего он напился-то?

– Понятия не имею, но не он один… Сабуров вон второе ведро выхлебывает и матерится…

Нет, ну вот пристали.

Спит Иван.

И ему снится… хорошее же снится. Вот сейчас он добежит, поймает Марусю, закружит и предложит выйти за него замуж. По-настоящему.

– Может, воды…

– А если нет?

– Тогда так волочь, пока парни до него не добрались… слушай, он всегда, когда выпьет, такой буйный?

Ложь! Иван вовсе не буйный. И пить не хотел.

Просто так получилось.

– Маруся! – воскликнул он и поймал Марусю на руки. Крутанул, удивляясь тому, что воздух сна сделался ещё плотнее. – Выходи за меня…

Маруся посмотрела так, то ли с любовью, то ли с укором, и собралась ответить. Согласием. В конце концов, это Иванов сон, потом выдохнула:

– Му…

И дыхание её было каким-то странноватым. Вот… травою от неё пахло. И ещё чем-то, совершенно нехарактерным. Нет, со снами такое бывает.

– А он его не сожрёт? – с сомнением поинтересовались с небес.

– Быки едят траву вообще-то.

Маруся выдохнула, жарко так…

– Это нормальные быки едят траву. Тоже нормальную. А в здешних после конопли я не уверен… Менельтор, не надо его жрать. Во-первых, хоть и придурок…

Кто придурок?

– …но наш. Я к нему, можно сказать, привык…

Маруся сопела и, вытянув губы, чмокала ими, явно требуя закономерного продолжения романтики, но тут уже у Ивана закрались некоторые сомнения.

– …во-вторых, хрен его знает, что он там пил. Ещё отравишься. О! молодец, вода нам поможет. теперь лей…

Маруся вдруг взмахом руки опрокинула Ивана на траву и сама привалилась сверху.

Сбоку?

Главное, тяжеленная – не поднять, не сдвинуть. И смотрит с укоризной, будто знает что-то про Ивана, такое вот, донельзя стыдное. А с небес, со всех облачков сразу, вода полилась.

Леденющая!

Иван открыл рот, чтобы возмутиться, но вода попала и в него, отчего Иван закашлялся. Сел. И проснулся. Ровно затем, чтобы лицом к лицу, точнее лицом к морде столкнуться с Менельтором.

– О! Ожил! – обрадовался Император, который сидел тут же, на перевернутом ведре. – Я ж говорю, вода – первейшее средство. У нас камердинер всегда держал ведро-другое, на случай, если папеньку срочно в сознание привести надо.

– Му… – выдохнули рядом. Иван повернулся к Менельтору, который, пусть и не во сне, но тоже смотрел с укоризной и некоторым недоумением.

– К-как… я… тут… п-пить…

– Вот поэтому вёдер было два, – Его императорское величество продолжили знакомить с подробностями жизни российских самодержцев. Бер же молча сунул ведро, на дне которого и вода обнаружилась.

Холодненькая.

Чудесно-холодненькая.

Иван пил и пил, и пил, понимая, что если не выпьет всю, то иссохнет.

– К-как я т-тут… где я тут…

– Кто я… – дополнил череду вопросов Александр.

Это зря. Себя Иван ещё помнил.

– И какой я… – Бер глядел мрачно. – Вань, я, конечно, всё понимаю, но… это даже для тебя чересчур.

– С-сабуров, – Иван допил воду и мрачно посмотрел на дно ведра. Менельтор, сунувшийся было следом, тоже посмотрел и не найдя воды, мыкнул преобиженно.

Тоже пить хотел.

– А…

Иван хотел спросить, где вода. И Бер понял.

– Там, – указал он на светлый проём двери. Причём настолько светлый, что это прямо глаза резало. Голова не то, чтобы болела.

Скорее уж была такою… тяжёлой?

Чужой?

Будто ватой её набили, сунув в вату кучу железа. И теперь, при резких телодвижениях, это железо перекатывалось, клоня голову то в одну, то в другую сторону.

Иван отставил ведро и, обняв голову – иначе удержать ровно не получится, как он подозревал, – выдавил.

– Вчера… хоровод помню… красиво… потом прицепился один, из новых этих… что, типа, эльф я… а эльфы… эти…

– Лица нетрадиционной сексуальной ориентации? – сдавленным голосом произнёс Бер.

– Точно, – Иван кивнул и пожалел, потому как от кивка потерял равновесие и завалился. Почти завалился, но Менельтор по-дружески подставил тёплый бок. И даже сочувственно лизнул в щёку. Язык у него, что наждачка. – Я… думал… ему в морду дать…

– Найдёнов! – донесся со двора могучий рык, заставивший всех к приоткрытой двери повернуться. Причём именно у Ивана возникло желание эту самую дверь прикрыть.

А лучше вовсе на засов.

Надёжнее.

– Найдёнов, падла ты…

– Во… точно… Найдёнов, – имя заняло место в череде воспоминаний. – С ним… Сабуров появился… и сказал, что нужно жить мирно и за это выпить.

– И ты выпил? – поинтересовался Бер, глядя как-то… непонятно глядя.

– Выпил. Я не хотел, но как-то оно… само… а потом подумал, что не будет беды… я ж могу алкоголь из крови вывести на раз…

Мысль ошарашила своей оригинальностью.

И вправду ведь.

– Погоди, – Иван ведро отставил, выпрямился, насколько это было возможно. И Менельтор наклонил голову, предоставляя опору. Да, с опорой вершить волшбу куда проще.

Получилось…

Ну не с первого раза. И не со второго. При этом Император с Бером как-то престранно переглянулись. А со двора донеслось:

– Выходи, я ж всё равно найду… – причём так многообещающе, что Иван Найдёнову даже посочувствовал. Ведь неплохой же парень, если так-то…

Волна тепла прокатилась по крови, убирая если не все последствия вчерашней пьянки, то хотя бы некоторые из них. А должна бы всё.

Он же ж не заряженный клубный коктейль пил, а…

– Самогон, – обречённо выдал Иван, вернув себе ещё кусок памяти. – Точно… Сабуров принёс банку… самогона… сказал, что на Алёнкиных травах. Хотя нет… сказал, что он настойку какую-то вылил… и конопли напихал… листьев…

– Самогон на травах и конопле, – Император произнёс это презадумчиво и челюсть потёр. – Тогда теперь понятно.

– Что?

– Вань… – а вот взгляд Бера преисполнился сочувствием. – Ты это… ты только не переживай…

– Долго думаешь прятаться, Рапунцель хренов…

– Ты, главное, сам… жив и здоров…