Каролина. Часть третья - Мери Ли - Страница 10

Ответ приходит сам.

Из записей семьи Куин я не вынесла главного урока, который красной нитью шел от страницы к странице.

Власть и влияние превыше всего. Потери не важны, если они приносят новые регалии.

Поул портил мне жизнь еще задолго до того, как я о нем вспомнила. А теперь я сижу в его доме и ем с его рук. Любимая зверушка, именно так он меня назвал.

– Кто твой человек в Салеме? – спрашиваю я, внимательно смотря на выражение его лица.

– Ты не поверишь… – начинает он, и его прерывает стук в дверь. – Войдите!

В столовую входит одна из дам, Поул откладывает вилку и переключает внимание на сложенный лист белой бумаги, который ему передают в руки. Развернув его, он быстро пробегает взглядом по строчкам, снова складывает лист и убирает его во внутренний карман пиджака.

– Я был бы рад продолжить нашу беседу, но меня ждут дела Ротона. Будь готова к утру вернуть отца и обелить мое имя в его глазах.

– Разумеется, – отвечаю я и уже через минуту отправляюсь к мутировавшим.

Треск разгорающегося костра завораживал Адриана. Он смотрел на пламя и думал о том, что снова не он заплатил цену за возвращение власти. Адриан всегда был противником насилия, но оно преследовало его всю жизнь. После того, как они с Брайаном вернут Эшли, Адриан возьмет правление Салемом полностью в свои руки и не позволит Брайану оберегать его трон. Хватит.

Уже два дня, как они продолжают поиски следов Эшли и ее похитителя. Они добрались до реки и поняли, что Эшли увезли по воде. Подходящего водного транспорта у Салема не было, поэтому Брайан и Адриан были вынуждены вернуться в город, взять пилота и отправиться к вертолетной площадке, их переправили на другой берег и теперь они выжидали утра, чтобы продолжить путь. По эту сторону реки у них не было друзей и единомышленников. Брайан и Адриан могли положиться только друг на друга.

– Ты знал, что из-за того аппарата произойдет взрыв, – сказал Адриан не сводя взгляда с огня.

Брайан сидел на земле упершись спиной о ствол широкого дерева. Воспоминания о его подростковом возрасте были свежи. Иногда он мечтал избавиться от них, но это было невозможно. Часть его жизненного пути. Часть становления личности. Пусть даже и не самой приятной личности.

– Когда мы с братьями были под властью трех домов – Салема, Дэйли и Ротона, то использовали наживки при охоте на мутировавших. Звук привлекал их и заманивал на открытые участки, которые мы могли хорошо рассмотреть. Чаще всего вокруг этого места размещались блоки с взрывчатыми веществами и при уничтожении мышеловки все сдетонировало. Мы добивали оставшихся. Если нам не выдавали взрывчатку, то мы убирали мутировавших тем, что было под рукой.

– Ты никогда не рассказывал об этом.

– Ты никогда не спрашивал.

Адриан не задавал лишних вопросов, чтобы не проколоться и не выдать того, что сам он не жил так, как Брайан и его люди.

– Я не мог сказать тебе правду не в первый день появления в вашей компании, ни после, – признался Адриан и, отвлекшись от огня, поймал взгляд Брайана. – Я боялся.

– И правильно делал, – подтвердил Брайан и, глубоко вздохнув, отрицательно покачал головой. – Мы бы убили тебя, как только узнали, что ты сын Элли.

– А потом? Если бы я признался тебе позже? Через пару лет?

– Сложно судить об этом сейчас.

Они снова замолчали.

Треск костра успокаивал. Их мысли неизменно уходили к Эшли. Чем дольше она была вне зоны их влияния, тем тяжелее становилось на душе.

– Расскажи, каково это – измениться и стать больше, чем человек, – попросил Брайан.

Адриан был рад переключиться на другое и хотя бы немного вытеснить Эшли из мыслей.

– Не считаю себя лучше людей, – признался он. – Но изменения до сих пор меня удивляют. Я слышу мысли мутировавших, они не сумасшедшие. Понимаешь? У них совсем другая история существования. Они больше хищники, чем люди. Внутри они ведомы только одним желанием.

– Голод?

– Нет. Страх.

– Чего же они боятся?

– Людей. Из того, что мне стало известно из воспоминаний мутировавших, это именно люди пошли их уничтожать. Все мутировавшие когда-то были людьми, имели обычные жизни, но потом изменились и моментально стали противниками всех, кто им был дорог. Они не хотели вредить своим близким, да и людям в целом, и стали уходить как можно дальше от действующих городов. Первые мутировавшие были напуганы изменениями, они лишились дара речи и не могли объясниться с людьми. А люди стали их уничтожать.

– Мы склонны истреблять непонятное нашему разуму, – подтвердил Брайан.

– Вот именно. Сначала мутировавшие защищались, а потом перешли в наступление. Это тяжело объяснить, но память даже давно умерших мутировавших продолжает жить в тех, кто еще жив. Если это можно назвать жизнью. Они помнят, как люди убивали их. Многих мучает жажда отмщения и справедливости. Но больше всего они боятся того, что люди вымрут. Что мутировавшие останутся одни.

Брайан внимательно слушал Адриана, и все, что он знал о мутировавших до этого момента, перевернулось с ног на голову.

– Есть вариант договориться с ними? Прийти к перемирию или полному игнорированию друг друга? – спросил Брайан.

– Не знаю. Не уверен, что они послушают меня.

– Пару дней назад ты смог убедить целый город людей. Ты заставил их поверить, что черное это белое.

– Я не всех убедил, – бросил Адриан, имея в виду погибшего фермера, но он даже не подозревал, что фермер был не единственным, с кем Брайану пришлось разобраться.

– Мы не живем в сказочном мире, где может быть стопроцентное понимание добра и зла, – сказал Брайан.

– Знаешь, что меня мучает? – Адриан задал этот вопрос, совсем не ожидая ответа Брайана. Ему нужно было с кем-то поделиться тем, что его тревожило. – С момента, как я изменился, все чувства, которые я испытывал, будучи человеком, изменились. Страх, желание, голод, даже ощущение холода и жары стали ничтожно малы. Так, словно кто-то выкрутил рычаги на минимум, но не отключил их полностью. Все стремления, кроме одного, отошли на задний план.

– И что за стремление осталось на передовой?

– Я умер с мыслью об Эшли. О том, что она где-то в лесу одна. Напугана и в опасности. Я хотел спасти ее и оберегать столько, сколько будет нужно. Когда я снова открыл глаза, даже сквозь смерть я пронес мысли о ней.

Треск костра больше не был успокаивающим. Они смотрели друг на друга сквозь языки пламени.

– Зачем ты мне это говоришь? – ровным тоном спросил Брайан.

– Чтобы ты знал. Боюсь, что я не смогу отступить. Это не просто какие-то чувства, подвластные человеческому разуму. Это нечто большее, словно мои мысли и грезы о ней ушли в ад и вернулись оттуда. Они въелись в подкорку мозга, бегут по венам.

– Отступить, – произнес Брайан, пробуя это слово. – Не думаю, что есть, куда отступать. Она искала тебя. Уверяла меня, что ты жив и мы должны продолжать поиски.

– А ты? – спросил Адриан.

– А я уверял ее, что ты умер.

– И был прав. Мне необходимо поговорить с ней.

– Сначала мы должны ее найти. А дальше она сама сможет решить, чего хочет.

Брайан не хотел разговаривать об Эшли. Уж точно не с тем, кто поехал головой и пронес чувства к девушке через ад.

– Если откинуть чувства и подумать рационально, то Эшли будет лучше в Салеме. Мы уже давно придумали историю о том, что она стала моей женой. Она даже правила городом, пока меня не было. Там живет ее мама. Ей будет лучше…

Брайан не дал Адриану договорить. Он посмотрел на друга таким взглядом, что тот все понял и замолчал.

Мирного решения в этом вопросе они не найдут.

– Джонни, ты мне скажи, как мы докатились до такой жизни?

Смотрю на разрисованного, исхудавшего мутировавшего и задаюсь вопросом, он таким родился или пострадал при нападении? Есть ли кто-то, кто вспоминает его совершенно в другом виде? Родные или друзья. Мутировавшие вообще рожают детей? Если да, то у человечества большие проблемы.