Древесный маг Орловского княжества 3 (СИ) - Павлов Игорь Васильевич - Страница 5

Малолетки посмеиваются позади, снова распоясавшись. Впереди второкурсники с ухмылками поглядывают.

— В шестом свитке не такое довольствие, — заявляет кассирша, сверля меня взглядом. — Кашу, сыр оставляй, остальное обратно выкладывай. Ещё яйцо варёное положено. Бирки не читаешь, новенький?

— А он не умеет, небось, — посмеиваются пиздюки.

— Вот же разогнался, — хихикают девочки. — Такой тощий, а обжора.

Смотрю на посмевшую открыть рот толстушку, сразу затыкается, отворачиваясь.

— Я доплачу, сколько? — Рычу на тётку.

— Ха, — отбросила надменно гриву немытых русых волос та и за счёты взялась, защёлкав камушками живенько, а затем объявила: — Два серебряника и шестнадцать медяков.

Хера се цены.

— Да откуда у отрепья столько рублей? — Смеются впереди адепты, наблюдая за ситуацией. Особенно сияет парень со второго курса, смахивающий на хомяка.

— Впредь будете мне скидываться, — заявляю и подмигиваю открывшему рот. — Я тебя запомнил, хомячок.

Тот отвернулся с наигранной надменностью, но вышло, что как педик. А я под мантию к кошелю полез, достал два серебряника.

— Сдачи не надо, — бросил со звоном в тарелку.

— Ой, ой, — кривляется кассирша. — На счёт запишу, мне ваши рубли потом поперёк горла встают. Особенно с протеже Морозовой.

Всё больше убеждаюсь, что в этой Академии совершенно другая эпоха властвует. Как будто в мир другой попал. Или всё потому, что здесь одни знатные гуляют, которые границы путают без страха и сомнений, ибо у них папочки князья да графы.

Вышел гордой походкой с подносом отвоёванным. И тут же почуял неладное от дуновения ветерка на волосах! Следом вихрь узконаправленный прямо на поднос мне полетел. Быстро освободив руку, выставил полог плаща, за мгновение с внутренней стороны каркасом деревянных жил укрепил его, чтоб твёрдость заслону придать. Под аханья и детские вскрики бахнул воздушный поток в мой заслон, пошатнуло его, волосы всколыхнулись, и всё схлынуло.

Опустил плащ, втягивая корни быстро. И увидел только, как пятки улепётывающего пакостника сверкают. Вот уродец. Но хомячок спалился. Главное, что с подноса ничего не выронил. Стою пару секунд, как мать его мастер Ёда. Что, съели⁈

Эх, Ясмины нет, чтоб восхититься мной. Похоже, поела ещё до нашей встречи.

Зато заметил, что на меня две девочки, сидящие неподалёку за большим столом, посмотрели с вытаращенными глазами, у одной точно проскочило восхищение. Молоденькие совсем, лет по пятнадцать–шестнадцать. Вроде не злые. К ним и пошёл, чтоб не далеко. А то есть риск поднос не донести!

— Здесь свободно? — Поинтересовался с милой улыбкой.

Обе с раскрытыми ртами двух слов связать не могут. Одна слюнку сглатывает. Вторая моську опускает да с таким видом, что подзатыльника ждёт.

Посчитав, что молчание — знак согласия, уселся рядышком. Мантии у них в плащи на спину завёрнуты, рубашечки белые под горлышки застёгнуты. Вроде первокурсницы, знаков не видно.

— Не бойтесь, барышни, солдат ребёнка не обидит, — начал деловито.

И отметил для себя, что верзилы паладины как–то особо мимо очереди не лезут. Стоят в конце одной колонной, как забитые мыши. Не все, но большинство.

— Нет, всё же какая–то злая молодёжь нынче пошла, — делюсь первыми впечатлениями, наяривая кашу. — А вы что думаете по этому поводу, малышки?

Пожимают плечами, вжимая головы сильнее. Одна на мои пирожные посматривает. Вижу, что у обеих на подносах всё очень скромно.

— Угощайтесь, — перекладываю на их подносы свой десерт.

— Вы новенький, — залепетала одна, наконец, но глаз не поднимая. Как умирающая птичка.

— Да, но живу я недалеко. Три деревни у меня в округе, я ж барон, — хвастаю, не удержавшись.

— Всё равно это низшее сословие, — выпалила вторая магичка уже более уверено.

— Не самое низшее, сперва идут крестьяне, — поправила «умирающая птичка». Какие–то они туповатые, похоже.

— Есть ещё невольники и узники. Но не суть, — завелась её подружка. — Вы носите одеяние паладина, а значит, ниже любого адепта по статусу. Поэтому они и взъелись.

О как!

— Да, — поддакнула вторая. — Ни один граф или князь не отдаст своего сына в паладины, это низко. Это позор.

Мдя, все слова в глотке застряли. Вот, значит, почему они все такие смелые. Ну, Морозова коза, удружила. Лучше б на мага взяла! А если Ясмина также думает⁈

За мыслями дрянными поперхнулся сыром. Обе вздрогнули.

— Простите! — Взвизгнула одна, схватила корзиночку с кремом и умотала. Вторая дурочка за ней рванула, спотыкаясь на бегу.

Сижу, как дурак. За некоторыми столами адепты на меня поглядывают и давятся от смеха. Ну и рожи, курс четвёртый.

Задумался, два парня с паладинского курса ко мне подсели. Вроде крепкие, а забитые, как мыши. Тоже первокурсники, как и я. Ну, по крайней мере, идут на контакт.

— Чего к магам лезешь? — Начал один с глазами в кучу, смахивающий на птенца. — Они мстительные и подлые. Вот Лёшку обожгли на тренировке сильно. Вроде случайно, но сделал гад это нарочно. Теперь с такой рожей он себе хорошую бабёнку точно не сыщет.

— А Егорку? — Подхватил второй с рожей приплюснутой. — Расскажи про Егорку.

— А что рассказывать? Без пальцев оставили, отморозив на полигоне до ледышек. С Егоркой в связке был маг, который ему не помог, а только эффект усилил.

— Так, а профессор эти ваши учения контролирует, он–то что? — Невольно возмутился я.

— Мастеру Брониславу плевать, он всегда говорит на это — сами виноваты. А ещё смеётся, когда мы корчимся от боли, — отвечает «птенец».

— А ты откуда к нам? — Перебивает приплюснутый. — Говорят, ты тот самый Ярик из местных деревенщин, который попал под «Золотую троицу» и вымолил их прощение.

— Ерунду несут, я их раскатал, — отвечаю. И звон колокольчика доносится из малого холла.

— Пора на занятия, — комментирует приплюснутый.

Вижу, народ уже со столовки рассасывается активно. Девушки в серых платьях убирают за всеми подносы. Похоже, местная прислуга.

Третья аудитория, о которой вчера сказала Морозова, это опять через центральный зал шуровать в противоположную сторону. Поэтому поспешил вперёд двоих идиотов, которые решили за мной увязаться со своими тупыми расспросами.

Добравшись до нужной двери, встал в сторонке. И стал ждать, пока все не зайдут и не рассядутся. Второй раз зазвенело уже с обеих сторон. И впервые я увидел, как это делают мужички в красных мантиях, шествуя по коридору друг другу навстречу.

— Адепт, первое предупреждение! — Кричит издалека один, завидев меня единственного из адептов в коридоре.

Как всё строго. Вваливаюсь в аудиторию, стараясь не залететь в первый же день. А там дедок в фиолетовой мантии в очках круглых на меня с подозрением смотрит. Слева вверх ступенями парты уходят полукругом. Мы, как в амфитеатре, где я сейчас как раз на сцене с преподом. А народ весь вверху расселся. Человек сто пятьдесят набралось, при этом мест ещё свободных немерено. Аудитория, как аудитория, подобные и были у нас в универе, где я первые два года отучился, пока не понял, что спорт — это всё, что мне нужно.

— Опоздавший⁇ — Говорит профессор низеньким голосом.

— Нет, новенький. Ярослав Суслов.

— А, помню, помню, — сразу расслабился дед. — Вы, мой хороший, лучше Приказу наказаний больше не попадайтесь.

Хм, в красных мантиях у нас смотрящие? Учтём.

— Внимание, адепты! — Воскликнул старчески профессор с неким дополнительным усилием, будто вот–вот раскашляется.

Лёгкий гам прекратился. Ученики уставились на меня. А я на них. Здесь первый курс, молодые, ещё не сильно наглые лица в основном. Некоторые совсем ещё дети. Расселись на четырёхместных партах по классике — девочки с девочками, мальчики с мальчиками. Отдельно сидит кучка паладинов у стенки, двадцать пять тупых рыл. Естественно, все пацаны. А с другой стороны у окошка на галёрке отдельным островком другая кучка, где и мальчики, и девочки. Под ними линия пустая, слева тоже никого, будто безопасная зона отделена.