Древесный маг Орловского княжества 3 (СИ) - Павлов Игорь Васильевич - Страница 33

— Дроби надо сократить, — начинаю. — Я думал, Петрович вам объяснил это.

— Нет, нет, не объяснил! — Восклицают дуэтом и карандаши мне суют с двух сторон.

Начинаю объяснять. Как раскладываются числа на множители, как надо сокращать. Как перемножать в столбик. А то они это делают как–то через задницу вручную.

Не заметил, как девок ещё пять штук набежало и даже парочка пацанов. В итоге облепили меня, да давай вопросы задавать по второму кругу.

Объясняю снова, и ещё раз, и ещё…

— Я поняла! Как же просто! — Взвизгивают и уносятся. Одна за другой.

Но некоторые продолжают стоять у моего стола с хмурыми лобиками.

— Так, на сегодня сеанс окончен, — поднимаюсь. — Мне в Лекарную надо.

И вот так сюрприз! Вижу неподалёку одну из девочек, кому я втолковал. Сидит за отдельным столом сама перерешивает. А над ней Ясмина нависла и сосредоточенно смотрит в бумагу. Видимо, пытается разобраться сама. Неужели и ей интересно стало? И ведь гордая, ко мне не подошла со всеми.

Мимо специально иду с довольной миной.

— Ярослав, помогите! — Воет девочка, у которой стоит Ясмина. — Здесь я что–то подзабыла.

Подхожу, делая вид, что Ясмины тут и нет. Смотрю быстро и подсказываю:

— Здесь единичку не перенесла, а тут ещё сократить можно. Вот так.

— Ой! Как славно, спасибо большое, Ярослав.

— Да не за что, Нельга, ты умница, — ответил, вспомнив её имя, и двинул гордой походкой, чуя на затылке жгучий взгляд красотки. Пусть кусает локти, понимая, кого она отвергла, коза такая.

Думаю, про задачу с зёрнами на шахматной доске, которую я ей задал, уже нет смысла спрашивать. И так всё ясно.

Сам понимаю, что включаю какую–то «барышню», но как иначе выводить на эмоции объект вожделения? Идти напролом и быстро надоесть? Не мой вариант. Чем больше эмоций получает девушка от тебя, тем лучше. Это быстрее привязывает.

Интересно, а на каком курсе моя воровка? С её смелостью явно на старшем, четвёртом или пятом. А что если она вообще из преподавателей? Как–то мелькало несколько молоденьких красивых девушек в фиолетовых мантиях. Вот только волосы у них светлые были.

С мыслями о загадочной Чёрной Белке вышел через Малый зал бриллианта в библиотеку, где вообще пусто. Зато в самом зале так и мелькают слуги с роскошными платьями, которых пустили по случаю.

В Оранжерее за час до отбоя тоже спокойно. Слышны отголоски и хихиканья молодёжи. Где–то здесь милуются и мой товарищ с графской дочкой. Патруль из двух мастеров в Красном по соседней дорожке на встречу прошёл, на меня уставившись с подозрением. Но не рискнули что–то говорить.

В процедурной врачиха, которая меня принимала первой, мягко наехала:

— Ярослав, где вы пропадали столько времени? Лечение требует регулярности.

— Да я вообще думаю, что больше не стоит отнимать ни ваше, ни моё время, — фыркнул в сердцах. — Бесполезно это.

— На самом деле да, — выдохнула женщина, признавшись. — Но Морозова…

— Сейчас к ней и схожу.

В Центральном зале народа уже поменьше, лавки сворачиваются. По лестнице поднимаюсь на этаж выше. Сразу выходят навстречу красные мантии:

— Адептам после восьми вечера на верхние этажи нельзя! Не учили правил Академии, господин Суслов?

— Я к тётке Гале Морозовой, проводите, — говорю повелительно.

Переглядываются.

— Значит слухи не на пустом, — шепчет один другому и кивает мне: — Прошу, ваше благородие.

Один послушно ведёт на третий этаж через кабинеты Приказов до её кабинета. Стучится в дверь аккуратно, приоткрывает.

— Я же сказала, меня не беспокоить!! — Рявкнула оттуда женщина, что я сразу и передумал соваться.

— Но ваш племянник…

— Какой ещё племянник⁈

— Суслов.

— Ничего не поняла, Ярослав пришёл?

— Да, ваша светлость.

— Так чего тянешь, дубина? Зови скорее.

— Прошу, ваше благородие, — кланяется мне мастер, чуть ли не реверансом приглашая войти.

Зашёл, за мной даже дверь деликатно и почти бесшумно закрыли.

Графиня сидит на диване с бокалом вина, где уже на донышке. Растрёпанная слегка, разрумяненная, пара пуговиц на рубахе до декольте расстёгнуты. Бутылка на её столе красуется.

— Теперь ты увидел меня и такой, мой друг, — выпалила пьяненькая. — Что стряслось, зачем пожаловал?

— Вас проведать. Нельзя?

— Тебе можно, — вздохнула. — С тобой я начинаю вспоминать свои прежние светлые времена. Когда я ещё любила людей. Ты присядь, где нравится, в ногах правды нет.

— Не стоит убиваться из–за кражи, — произнёс, усаживаясь к ней на диван, только с другой стороны. — Что свершилось, то свершилось. Всё, что от нас зависело, мы сделали.

Галина усмехнулась, отставила на тумбочку рядом свой бокал. И выдала:

— Да нашли мы Монолит, сегодня ночью.

В груди похолодело. Мне сразу стало страшно за Белку.

Графиня вздохнула и добавила:

— Теперь вытащить не можем. Песок «Деминуто» был только у ректора. Вот же гадина, везде подгадила.

— Слушайте, ну это отличная новость, — изобразил радость. — А где нашли?

— Не могу сказать, — обрубила. — Пока мы её не вытащим оттуда, никто не должен знать её местоположение. Надеюсь, ты понимаешь, почему.

— А кто украл, выяснили? — Спросил, затаив дыхание.

Галина посмотрела на меня как–то недобро.

— Я на допросе, юноша? — Выпалила и заулыбалась. — Налей себе, вон бутылка. Бокал в серванте. Бери любой, кроме тех, что с гранями, они отравлены.

Сама посмеивается. А мне, блин не смешно.

Я бы и отказался, да нельзя. Это хороший шанс стать ещё ближе. А то и в башню её пьяную довести, где у неё покои, да осмотреться там. Кстати, идея просто отличная.

— Вот этот можно? — Уточняю, демонстрируя самый простой.

— Сойдёт, — отмахивается и свой бокал протягивает. — Налей–ка и барыне.

Ухаживаю, подметив, что она уже две трети бутылки выхлестала.

— Ваше здоровье, Галина, — предложил тост.

Звякнули, выпили. Я лишь пригубил, но всё равно на язык попало и сразу по шарам дало. И это странно!

— Ты очень способный, Ярослав, — начала графиня обыденно. — Мечта для любого учителя иметь способного ученика. Но самое главное — верного. Ты мне верен, Ярослав?

Сердце забилось чаще. Она будто издевается, расшатывая меня то ласковыми словечками, то испытывающими фразами.

— Конечно, Галина, — отвечаю вроде как уверенно и дальше завожу разговор, стараясь не допускать неловких пауз. — Спасибо, что научили сегодня заклинанию. Я думал, что всё сложнее. Но с вами так просто вышло. Вы хороший учитель.

Усмехнулась и посмотрела хитро.

— У тебя хорошее воображение, — заговорила наставнически. — Важнее не слова, а то, что следует за ними. Это вера. Вера в свершение. Начинающий озвучивает заклинание громко, затем всё тише. Адепт среднего и высокого уровня уже шепчет. Мастер же проговаривает его мысленно, не выдавая намерений. Кто сумеет объять одной мыслью всё заклинание, тот сумеет за мгновение и наколдовать. До такого совершенства даже я ещё не дошла. Но такие маги есть, их в Кремле немало, император окружает себя и родню только самыми способными. Ты имеешь хорошие шансы проявить себя. Не сиди в своём Малорыжково, не прозябай. Внемли учениям Академии, а после езжай в Москву. Если к этому времени меня не убьют, ты получишь лучшие рекомендации.

— Вы так добры со мной, — вздыхаю.

— Ты напомнил мне сына, — наконец, призналась. — Знаешь, тогда… когда ты спас меня от вервульфа, я решила, что он явился ко мне призраком, чтоб проводить на тот свет. А это был… всего лишь ты.

Что–то её малость развезло. Отставила бокал, похоже, пить больше не собирается.

— С чего вы решили, что вас убьют? — Проявляю участие и тянусь подлить в её бокал.

— Нет, мне хватит, — возражает. — А ты не стесняйся, пей.

Пытаюсь скрыть разочарование. Неужели не выйдет её споить⁈ Цежу послушно с задумчивым видом, ожидая, всё же, ответа.

— Я хожу по лезвию клинка, — признаётся вдруг Галина. — У меня врагов уже не счесть, а недоброжелателей ещё больше.