Древесный маг Орловского княжества 3 (СИ) - Павлов Игорь Васильевич - Страница 28

— Я не пью, — хмыкнула пропитым голосом.

Молчит дальше. Минуты полторы гипнотизирует меня своим чёрным взглядом.

— А ты не прост, — выдаёт задумчиво. — Школу он затеял, Тёмный.

— Тёмный, тёмный, — вздыхаю. — Ну так что звали, тёть Чернава?

— Освоился в Академии–то? — Интересуется, не переходя сразу к делу. И игнорируя мою лёгкую дерзость. Попривыкла, похоже.

— Да вроде освоился, — говорю по–свойски.

— Слышала, у вас там княжна родственная императору разгуливает.

— Да, всё верно.

— С ней два прихвостня, маги опасные, не связывайся, понял? — Инструктирует.

— Опаснее Морозовой?

— Да они в неё плюнут, она и рассыплется, дрянь.

— Хорошо, постараюсь.

— Что за дело с кладбищем, знаешь? — Допрашивает дальше.

— Да, Сорняк Тёмного оживил мертвецов, я с Морозовой и ещё тремя адептами устраняли проблему, — доложился без утайки. Это вроде и не секрет.

Чернава явно не удивилась, лишь хитро улыбнулась и прокомментировала:

— А Мрак всё не сдаётся.

— Что за Мрак? — Поинтересовался я, не сильно рассчитывая на подробности. Но грымза удивила развёрнутым ответом:

— Тёмный, как ты. Но старый уже. Он её сына и сгубил. У него свои счёты с Академией, но со мной он связываться не решился. Слишком опасливый, и правильно. Никому нельзя доверять, только зависимым от тебя приспешникам.

— Как его волколак? — Подхватываю, наблюдая за реакцией.

— Хм… о Гейзаре знаешь?

— Подслушал.

— Далеко пойдёшь, — кривится магичка. И непонятно, рада она или опасается, что я такой инициативный.

— Спасибо, тёть Чернава, — всё больше приучаю её к такому обращению. Хмурит нос в ответ и дальше расспрашивает:

— Что там за слухи с Золотым монолитом? Брешут?

— А это что? — Включаю дурака.

— Вот бестолочь, — кривится. — Главное сокровище Академии и её честь. В любом случае Морозова останется в выигрыше. Ректора сместят за скандал, а её назначат разгребать за ним навоз. Хотя он весь её.

— Может, уже к делу? — Стону. — Что мне нужно украсть у Морозовой?

Магичка прожигает меня глазами, чую, как она борется с собственными порывами бешенства.

— Деловой какой, Тёмный, — бурчит себе под нос. — Ты мне скажи, наказ мой выполнил? Сблизился с дрянью?

— Да.

— И на сколько?

— Обучать меня будет лично. И не думаю, что в классе.

— А это хорошая новость, — возрадовалась Чернава, обнажая жёлтые зубы. — Молодец, Ярослав.

— Рад стараться, ваше сиятельство, — выпалил наиграно радостно.

— Полно, полно, знаю я, как ты рад, — покривилась, не поддавшись очарованию. — Ладно, что тянуть. В башне её надо пошарить. И книгу одну найти.

— Что за башня? Это в Академии?

— Да, это жилище её личное. Туда самому не залезть, только с её ведома. А ведомо будет, раз учить тебя собралась.

— Логично.

— Книгу найди.

— Название? Автор? Описание? — Задаю встречные вопросы.

— Ничего тебе не скажу, а если скажу, то смерти придать придётся, — выпалила дурочка.

— Иди туда — не знаю куда, найти то — не знаю что, — комментирую сварливо. — И как мне искать–то⁇ Тёть Чернава.

— Да заткнись ты уже, какая тётя я тебе⁈ Тёмный!

— Может, всё–таки самогоночки?

— Тащи! Что дятел под окном, талдычишь.

А я ведь знал! Знал!

Вышел, Инку докричался, та бутылку мутную живенько принесла. Следом и поднос с закусочкой организовала: сало, чёрный хлебушек, огурчик малосольный, помидоры маринованные, капуста квашеная.

Закрылись в кабинете, сам решил поухаживать. на стол облокотившись задницей, рядом встал. Вижу, как у Чернавы глаза загорелись от обилия. Посох свой выпустила, наконец. И возмутилась сварливо:

— Чего налил, как украл? До краёв наливай. И себе!

— Мне нельзя, я ещё маленький, — парирую.

— Так уж и маленький, ты это половцам скажи!

— За вас, голубушка, — поднял свою рюмку.

Детским алкоголизмом не страдаю, пригубил маленько. А эта смотрит с подозрением, будто отравить её собрался. Но не удерживается и опрокидывает весь стакан с заметным профессионализмом.

Повеселела сразу, разрумянилась.

— Вот ты Тёмный, — начинает деловито, чавкая. — И как все Тёмные никому доверять не можешь, оттого вас по одному и ловят. А вот если бы объединились, то нам бы точно несдобровать.

— Это вы мне подсказываете?

— Нет, даю совет. Не вздумай связываться с другим Тёмным. За все его грешки и заплатишь потом.

— Так что за книгу я должен украсть у Морозовой? — Переспрашиваю уже после третьего влитого в магичку стакана.

— Самую ценную, которой она сама воспользоваться пока не может, — посмеивается Чернава, расплывшись на кресле ещё больше. — А не может, потому что боится. Уж не поверю, что дюже правильная.

— И всё–таки, тёть Чернава, как она выглядит? Вдруг у неё их много там, и я перепутаю. А второй попытки может уже и не быть.

— Верно талдычишь, — вздохнула Чернава, не обратив уже внимания на то, как я её зову, а затем выдала неожиданно жёстко:

— Обложка у книги из меди жертвенного клинка, испившего сорок семь галлонов крови, а листы из кожи сорока семи девственниц, убиенных на то. Как сыщешь, не вздумай открывать и вчитываться. Книга такая помнит каждого.

В груди похолодело. Вспомнил о своей.

— По лицу вижу, что знаешь такую, — выпалила Чернава и даже встрепенулась. — Говори.

— Знаю, — решил не юлить. — Слышал о волхвах.

— О таких нельзя слышать. О таких нельзя говорить. Императора запрет на такое, и веление живо смерти придать.

— Ладно, понял. А чем эти волхвы нам не угодили? — Спрашиваю, подливая магичке.

— О таких нельзя говорить! — Рявкнула и поперхнулась водкой. Постучал по костлявой спине. Полегчало.

— Так не о всех же, а об особых нельзя, — уточняю. — Так ведь?

Отдышалась грымза, смотрит на меня с подозрением. Но вскоре снисходит до ответа:

— Верно лепечешь. Волхвы, что Тёмные, но канувшие в лету. Враги магам Светлым, самые страшные были. Проиграли они, и теперь от них только секреты остались. Одни никчёмные, другие страшные и запретные, что чернобожьи. Но ищут секреты их всё равно, потому что могущество то, всякого прочего сильнее.

Книга Ирских волхвов, зыбучие руны ветра. Вот за неё меня на кол точно посадят, судя по всему. И эту грымзу не спросить, она ж сразу и вцепится, заставив отдать.

У Морозовой другая книга. А что если тоже от Ирских волхвов? А её саму за такую книгу не распнут? Распнут. Тогда она в башне должна храниться под семью замками.

Но вы это сканеру моему расскажите.

Увидев, что я задумался, Чернава вяло достала из внутреннего кармана колбочку, откупорила и залила бордовое содержимое в рот. Не прошло и минуты, поднялась уже трезвая, как стёклышко.

— Всё, поболтали, и хватит. Отбывать пора, — сказала бодрым голосом.

— Ловко вы, — прокомментировал.

— Это зелье, бестолочь, — усмехнулась. — Такое от всяких ядов, оно и хмель снимает хорошо.

— А вы и по зельям мастерица, какая молодец, — хвалю.

— Это первое, что я освоила ещё в молодости, — покривилась женщина. — И тебе бы не мешало. Одни снадобья для защиты, другие на силу да скорость. А третьи, чтоб внешность да голос менять.

— Интересно. И надолго? — Спрашиваю из чистого любопытства. Да на заметку!

— Всё на время, зависит от силы зелья. Но ты не барышня, чтоб в Академии такое изучать. А я не учитель, чтоб втолковывать бездари. Бывай, Ярослав. Месяц тебе даю на дело, — бросила и посохом дверь мою толкнула на выход.

— Месяц? Мало, тёть Чернава, — взвыл.

— Ладно, до весны, чтоб управился. А то три шкуры сдеру, племянничек.

Через полчаса уже поскакали прочь гости дорогие. Быстро собирались, только Глеб всё никак не мог с Леночкой распрощаться. И так к ней и сяк. А она всё нос воротит, красные щёки только выдают.

Вскоре я понял, что раскраснелась она скорее из–за меня, ибо засвидетельствовал сцену.

— Ярослав, — выскочила хозяюшка, когда я в дом вернулся, отправив Чернаву со свитой. — Не нравится мне он, ты не думай.