Древесный маг Орловского княжества 3 (СИ) - Павлов Игорь Васильевич - Страница 24

— Ярослав, а ты где пропадаешь⁈ — Кричат одноклассники, зазывая.

— Да я в Лекарной придремал на кушетке, — начинаю свою песню. А всем плевать.

— Всё проспал, — критикуют и ахают. — Тут такое!

— Так что случилось–то? — Затаив дыхание, присоединяюсь к своим, будто с ними и стоял. Фух, всё.

— Золотой монолит отличников украли, — выпалил один из ребят.

— То есть как это⁈ — Ахнул я. — Плита же весит под тонну⁈

— Тонну и двести три кило, если быть точным, — вмешалась в разговор миниатюрная магичка со второго курса в очках круглых и добавила: — такую оскорбительную пощёчину Академия в своей истории ещё не получала.

Дальше комментируют и другие. Но всё это мне вдруг становится, как фоновое радио. Потому что я понял, чьих это рук дело! Ведь та статуэтка под действием загадочного порошка не исчезла, она просто уменьшилась! В голове прокручиваю тот эпизод: я заметил крошечный гвоздик на столе, когда испарилась статуэтка, чему тогда не придал значения. И теперь логика подсказывает, что это лишь временное состояние предмета.

Что там? Тонна двести? Дюжина лошадей, армия каменотёсов с системой блоков, десять дней и десять ночей работы, чтоб установить Монолит⁇ Хык, тьфу.

Золотую плиту спёрла Чёрная белка минут за десять. Пока вы там держали оборону Хранилища, дурачьё.

Шокирующая новость в Академии перекрыла всё прочее. Появившийся чуть позже Благояр, который поднимал по тревоге свою группу в ночи, даже не поинтересовался, где я пропадал и почему меня не было в комнате. Хотя вначале всех адептов опрашивали с пристрастием, а про меня почему–то забыли.

Улеглось всё постепенно. Сами стали расходиться после часа ночи. Почти до рассвета сна ни в одном глазу. То о воровке думаю, то об Олеге, то о змее той гигантской.

В Академии своя Арена есть. На монстрах из Бестиария там и тренируются. А я думал, что мои паладины шутят так. Оказывается, старшекурсники там хорошо развлекаются. Судя по подслушанному мной разговору, там Морозова и заправляет.

Да она всей Академией, похоже, заправляет. Противоречивые чувства к этой женщине теперь. Она добрая со мной, но при этом злая с другими. Она имеет большую власть, но при этом на острие атаки, лично на охоту за монстрами ходит. И очень рискует. А ради чего? Чтоб выманить некоего Тёмного.

Похоже, тут какое–то серьёзное уже долговременное противостояние. Где главное оружие врага — это крутой волколак. Мне вот интересно, какую роль во всём этом играет Могута?

В первой половине следующего дня все занятия были отменены. А во второй отменилось и торжество в Зале заседаний по случаю награждения адептов за якобы помощь в ратном деле против половцев.

Не думаю, что Максимилиан и прочие ушлые детки князей обломались. Уверен, всё провели по формальному признаку и так. То есть награды нашли своих героев без огласки.

Днём пришёл за мной гонец с требованием явиться к Морозовой. В груди похолодело, когда появившийся мужчина в красной мантии со злостью вызвал меня с тренировочной площадки, где мы в принципе просто баловались за неимением дел.

Когда я двинулся за дядькой, которому недавно дал в нос, то снова вспомнил о Бестиарии и Олеге. И о том, что там много свободных камер.

Ведь, по большому счёту я — тоже экспонат, какой ещё поискать.

Увидев в коридоре перед кабинетом графини обоих адептов, с которыми мы ходили недавно на вылазку, и Ясмину, я выдохнул с облегчением. Мы покивали друг другу, не раскрывая ртов. Все какие–то удручённые стоят.

Мол, спёрли Монолит, что теперь будет? Наверное, Академия развалится к чертям.

— Все здесь, — доложился мастер, который меня привёл, другому более важному гусю. Тот постучался деликатно к Морозовой, и нас завели вовнутрь.

Хороший кабинет, несколько массивных столов, диванчик. Шахта вентиляции и внизу и вверху. Из одной в любой момент может выскочить змеюка подколодная. Но никто не парится.

Графиня в явной растерянности минут пять копошится в свитках. Лицо помятое, не выспавшееся. Зная, что она держит в заточении Олега, а может и не только его, я больше не смотрю на неё прежними глазами. Моё легкомыслие сменилось опасением.

Посматриваю на Ясмину. А у этой глаза блестят от слёз. Ну ё–маё… она ведь мечтала на золотой плите своё имя увидеть.

Мне бы было наплевать. Но у этих свои заморочки. Свои идолы.

Мелкими приставными шажками подступаюсь к ней и шепчу:

— Не переживай, они сделают новую.

Отрицательно мотает головой, уводит взгляд, мол, уйди. А у меня сердце кровью обливается. Не думал, что она так сильно расстроится.

— Ладно! Что нюни распустили, господа адепты? — Раздаётся от графини вроде приподнятое, а дальше сквозь зубы, что аж страшно. — Можете не сомневаться, мы разберёмся, найдём этих гнусных воров и накажем по всей строгости. Они не могли далеко уйти с такой ношей. Так! Торжественное собрание отменено, но распоряжения о наградах уже подписаны. Вы заслужили, хватит хандрить.

Чуть взбодрившись, встаём в ровную шеренгу.

Графиня начинает зачитывать грамоту, а руки у неё трясутся. Поначалу думал, что перенервничала. А тут вдруг мысль пришла, что это от того, что она устала кнутом мастеров лупить! Может, всю ночь их пытала. Мля, как же в одном месте поигрывает–то, а! Я ведь соучастник этой сумасшедшей Белки, умыкнувшей здоровенный слиток золота.

Теперь даже и не знаю, расстроюсь ли, если больше с ней не увижусь.

Тем временем нам дарят по одному баллу ловца, приравненному к пяти обычным баллам по успеваемости. Вручают красивые знаки на мантии и по два золотых рубля на рыльце.

Раздав всем всё лично в руки, Морозова объявляет устало:

— Всё, не смею задерживать. Ярослав, а тебя попрошу остаться.

В груди снова холодеет. Но я держу невозмутимое лицо.

Как только все вышли, дверь закрыл деликатно мастер в красной мантии, оставив нас двоих. Графиня беспомощно упала в своё кресло–трон и взялась за лоб, будто у неё раскалывается голова.

— Не стой, — произнесла скрипучим тоном и, подождав, когда я плюхнусь на диван, продолжила. — Ярослав, мне право стыдно, что ты стал свидетелем такой неслыханной дерзости. Нас втоптали в грязь. Теперь Московская и Казанская академии будут смеяться над нами очень долго. И очень громко.

— Не переживайте из–за этого, Галина. Здоровье дороже всяких монолитов.

Усмехнулась с горечью. Посмотрела на меня ласково. А, ну да, я ж ей сына напоминаю.

— Верно говоришь. Жизнь дороже любого золота. А вот честь порой дороже самой жизни. Через неделю бал–маскарад, который мы не можем отменить из–за приглашённых высокородных гостей. А значит, уже не сможем скрыть, что нас лишили чести, — проговорила и вздохнула тяжело. — Ярослав, мне нужна твоя помощь. Твоя особая чуйка, чтобы найти эту гадину. Она всё ещё в Академии. Оберег сработал, не промедли мы лишнюю минуту, ей не удалось бы уйти с места преступления.

— Ей? Вы уверены, что это девушка? — Включаю дурака. — Да и как бы она справилась, там же бандура весом в тонну?

— Есть один способ. И да… это, скорее всего, девушка, адепт нашей Академии. Возможно, у неё есть сообщник. И они оба всё ещё здесь.

— Так и чем конкретно я могу вам помочь? — Выразил наигранную готовность, едва удержавшись, чтоб не сглотнуть слюнку. Но всё же поёрзал на диване!

— Сегодня с комендантского часа начнём поиск у постамента. И будем искать, пока не найдём, хоть всю неделю.

— Я рад вам помочь, Галина. Но завтра у меня выходной, в который надеюсь отбыть в свою деревню.

— Ты меня не слышишь? — Выдавила Морозова, переменившись в лице в раз. — Честь Академии висит на волоске. А ты о своей деревне…

— Это моё право, простите, — перебил. — Я готов помочь, но у меня дела не мене важные, чем ваши. Я отвечаю за людей.

А ещё меня вызвала Чернава! И если не явлюсь, она бед каких–нибудь натворит.

— Я дам тебе волю, как на старших курсах, — начинает графиня уже снисходительно. — Два дня в неделю ты сможешь отбывать в своё Малорыжково. Но только не завтра.