Древесный маг Орловского княжества 3 (СИ) - Павлов Игорь Васильевич - Страница 10

Насколько уже разобрался, основные залы Академии соединены друг с другом по кругу, и имеют минимум несколько выходов–входов. Исключение составляют учебные корпуса, общаги и столовка, где всего одно направление сообщения с залами.

И теперь, чтоб пройти в столовую, нам нужно идти в обход. Двинули через Спортивный комплекс в Малый холл рубина, где мялось ещё шестеро наших. Зацепили их с собой.

Дальше пошли новые локации, где я ещё не был. Архив древних свитков, который мы обошли стороной по кругу, не углубляясь в сам зал с высоченными стеллажами, полукруглыми столами и злой ведьмой за стойкой, которая нас ещё и обругала непонятно за что.

— Ууу! Бестолковые, — это последнее, что я услышал от неё.

— Почему она так на нас реагирует? — Поинтересовался в переходе у Лёшки с приплавленным лицом.

— Да был у нас тут паладин на втором курсе, его понос прихватил, он меж стеллажей и обосрался. Да ещё свитком подтёрся. Его конечно выгнали из Академии, но теперь след его позора на наших мантиях надолго.

Мдя. И смешно, и горько. Группка у меня явно одни деревенские парни и парочка баронских сыновей, причём самых дохлых и пугливых. И это при том, что на старших курсах есть верзилы солидные до категории витязей спокойно дотягивающие.

Вышли в Оранжерею. А тут целый парк под куполом из стекла! Гигантская территория. Но крыша в стёклах, похоже, только наполовину, ближе к центральному корпусу над нами ещё строение есть. Ну а здесь фонтанчики журчат, дорожки всюду среди кустарника и деревьев. Запахи да звуки лесные, красотища! Почти лето, если не считать того факта, что у многих деревьев листья отсутствуют. Хотя есть и ёлки, и зелёные пальмы. Всё это стоит в корытах встроенных в мрамор пола. Вижу дядек–садовников, мелькающих с ножницами, лейками и корзинами.

Вот, значит, куда адептура вся подевалась. Здесь и собирается. Одни гуляют, другие читают на лавках, третьи балуются.

Мои коллеги паладины идут со втянутыми шеями, как ворьё, строго по главной дороге. Похоже, их отсюда гоняют.

Через оранжерею прошли в библиотеку. Планировка помещения аналогична архивному залу, только тётка здесь добрее. И за столами народа сидит больше. В основном девочки.

И моя девочка тоже тут! Сидит на широком столе в одиночестве и с большого талмуда в свиток что–то переписывает. Ни толстушки, ни придурков рядом, момент просто идеальный, чтоб сгладить напряжение после недавней перепалки.

— Я вас догоню, — отправляю ребят дальше. Да и большая часть уже умотала вперёд. Изголодались парни, куда деваться.

Мимо стойки с тёткой прохожу, по–другому только если через перила прыгать, которые обрамляют читальную часть зала.

Библиотекарша смотрит с недоверием. Но молчит, потом только в спину бросает гнусаво:

— Если что берёте, адепт, подходите, записываетесь, выносить книги из зала нельзя.

Да не сдались и даром ваши книги, мне бы со своей разобраться. О! Кстати, есть повод завести беседу. Или не стоит сразу с козырей заходить?

Присаживаюсь напротив, между нами какой–то долбаный метр лакированной древесины. Ясмина уже что–то вычитывает. Так увлечена, что даже глаз не поднимает и не интересуется, кто же пожаловал в её личное пространство.

— Что читаешь? — Интересуюсь.

— Бравена, левитация, — отвечает кратко, как ни в чём не бывало, и даже теперь не поднимает глаз.

— Весьма неплохо, интересно тебе? — Спрашиваю с подколом.

— Да. Можно сказать, ты знаешь, что такое левитация, — усмехнулась себе под носик и снова сделала вид, что ей не интересно на меня смотреть.

— Парение без опоры, пребывание в воздухе, полёт, — отвечаю.

Поднимает удивлённые глаза, обдавая жаром. Но я делаю непроницаемое лицо.

— Может, и о векторах что–нибудь скажешь? — Спросила с прищуром.

— Вектор, вектор, — начал лихорадочно вспоминать и выдал своими словами: — направление силы.

— И всё? — Приподняла свои шикарные брови.

— Там вроде есть нулевая точка, от которой всё идёт и направление. Точно, отрезок.

Ясмина откидывается на спинку стула и смотрит на меня с интересом. Уголком ротика улыбается так очаровательно. Не могу налюбоваться.

— Ты заранее прочёл главу о левитации, — заключила. — Узнал о моей практике и подготовился.

— Думаешь? — Щурюсь, откидываясь, как и она.

Руки на груди скрещивает.

— Именно так, — отвечает с ухмылкой и добавляет с прищуром, продолжая улыбаться. — А ещё тот стих.

— Что с ним не так? Не понравился? — Спрашиваю без особой суеты. Главное — уверенность!

— Не ты его написал.

— Думаешь? Где–то нашла его в книжках?

— Похожий нашла, — выпалила. А вид такой, будто специально вбросила обвинение и проверяет реакцию. Ну лиса хитрая.

— То есть ты не допускаешь мысли, что я могу сотворить подобное?

— Нет.

— А быть умнее тебя? — Выдал, потому что захотелось её вдруг подраконить.

Снова брови вздёрнула.

Понятное дело, что ум измерить сложно. Кто–то выезжает на запоминании, кто–то на опыте, кто–то на интуиции. Но измерить уровень интеллекта пытаются, всех прировняв. Мне ещё мой первый тренер по боксу говорил, что без хорошего ума никакая техника не спасёт. Хороший был мужик.

Не исключаю, у Ясмины тоже есть подобное мнение, но она решает подцепить меня в ответ:

— Твоё дело руками махать, как уже убедилась. А не думать.

— Я умнее, — посмеиваюсь, продолжая провоцировать. — Чтобы ты ни говорила.

— Нет, я умнее, — выпалила, и на лице улыбка авантюристки вдруг нарисовалась.

Вот ты и попалась! Нельзя со мной играть в эту игру.

— Ну теперь даже не знаю, — комментирую хитро. — Вот решишь задачу мою?

— Два плюс три? Три плюс четыре? — Стебёт меня ещё. — Даже интересно поглядеть на твою задачу.

Красотка разговорилась.

— Лист, чернила, позаимствую?

— Пожалуйста, — пододвигает чистый пергамент.

Решил не мудрить, а первое, что в голову пришло изображаю. Черчу шахматную дотку, раздражает, что надо часто макать перо в чернильницу, но я держусь. И старательно вырисовываю линии.

Периодически поглядывая на умопомрачительную няшку, которая заинтересованно смотрит за процессом.

Дорисовав все шестьдесят четыре клетки, я рисую в углу два зёрнышка. И дальше рассказываю ей историю о том, как царь хотел вознаградить мудреца, а тот попросил зерна. Чтоб тот на каждую клетку клал удвоенное количество от предыдущего.

— Сколько всего будет зёрен? — Озвучил в конце вопрос. — Надеюсь, условие понятно?

Секунды три Ясмина хмуро смотрит на клетки. Затем на меня. Пожимаю плечами.

— На первом ряду двести пятьдесят шесть, — выдаёт умница с ходу. — Дальше уже надо считать на бумаге.

Признаться, впечатлён.

Но даже интересно, как она посчитает два в шестьдесят четвёртой степени⁈ Я и сам не знаю. Но это не важно. Главное, чтоб у ботанички мозг разорвало.

— Ну вот и считай, мои «два плюс три», — ухмыляюсь.

— Ладно, я займусь этим, но позже, — говорит уже серьёзно и снова подаётся к книге. — А сейчас мне нужно продолжить заниматься. Не отвлекай, иначе не успею переписать параграф до закрытия общежития.

Делает вид, что очень занята, снова начала вычитывать и переписывать. В движениях заметил неловкость.

А ещё вопрос возник. Если ты так спешишь переписать, почему не взяла карандаш, а возишься с чернилами? Молчу, рассматриваю её. Изящные пальчики, сжимающие перо, аккуратные, не слишком блинные коготочки. Белоснежный воротничок рубашечки, хорошо выглаженный, без единой складочки, нежная кожа на шее, длинный тонкий локон, свисающий над румяной щёчкой, загнутые милые реснички. Каждую деталь, каждый пунктик.

— Ярослав, уйди, пожалуйста, — не поднимая глаз, произнесла строго спустя несколько минут.

— Да ухожу, ухожу, — вздыхаю и поднимаюсь. — Не успел приехать, уже уйди.

— Извини, у меня, правда, мало времени на болтовню.

— Мало времени? Карандаш возьми, — критикую.

— У меня кончились, — выпалила. — Ярослав, я настаиваю.