Как приручить дракона 5 (СИ) - Капба Евгений Адгурович - Страница 16

Так-то хозяин Хтони пытался со мной бороться, даже вырвался пару раз, но я насовал ему под водой кулаками по роже, а потом уцепился за брыли с жабрами — и мы всплыли прямо у лодки.

— Блеу-блеу-буль-буль-буль! — он лихо матерился еще минут пять назад, а теперь, кажется, потерял дар речи, издавая звуки, более подобающие горшку с похлебкой, чем хтонической сущности — пусть и весьма посредственного качества.

Я снова крепко приложил его слизкой башкой о борт и спросил:

— Рыба моя, чего ты булькаешь? Вещички надо бы вернуть, иначе я задам тебе очень серьезный вопрос! — и дружески похлопал его по щекам свободной рукой.

— Какой вопрос? — с интересом спросила Яся, глядя на воспитательный процесс с лодки.

— «Тайд» или кипячение⁈ — радостно сообщил я.

— Это на тебя так весна влияет или с Бабаем Сарханом общение? — ее брови взлетели вверх. — Ты какой-то весь такой на кураже, возбужденный!

— Это я хочу на тебя впечатление произвести… — честно признался я и поудобнее перехватил водяного, хорошенько его встряхнув. Ногами я нащупал какую-то корягу на дне, так что расположился довольно устойчиво. — Так, друг любезный, не строй из себя воблу, я знаю, что ты жив! У тебя есть два пути: возвращаешь вещички и тщательно извиняешься, и беззубок притаскиваешь целую торбу…

— … не надо торбу, мне трех штук хватит! — запротестовала Яся.

— Три штуки, слышал? Жирненьких! Или из твоего омута мы будем делать уху. Вы уху ели, друг любезный? Нет? Каннибализм? Что ж, все бывает в жизни впервые… Я думаю, что мне хватит пороху поднять тут температуру градусов на… Скажем, апчхиццать!

— Бульбле… Блебуду! — он хватал рыбьим ртом своим воздух и явно пытался что-то сказать.

— А! — я понял, в чем дело и высунул когти у него из жабр. — Однако, что-то я как-то…

— Я щас! — тут же закивал водяной. — Ты капец страшный, Горыныч! Не надо меня кипятить, ладно? Чего вообще ты драться-то со мной полез?

— Невеста моя она, соображаешь? — я кивнул на Вишневецкую. — Перстень видишь?

— А-а-а! — он шумно и с хлюпаньем закивал слизкой башкой. — Дык я думал — просто баба. Ну, какая-то там магичка. А она — драконская невеста… Это меняет дела. Драконское — оно драконское и есть, а раз невеста твоя, то и вещички немного твои тоже. Я щас верну, никуда не уходите. Я мигом! И это… Да не смотри ты так, страшно делается! Дык это… Нашим всем скажу! Что касается тварюшек — тута не знаю, а хозяева — дык они ее трогать не станут, ну… Кто с понятием и в сознании. За диких я не в ответе. Я водников в виду имею… Дык вот, ежели драконья невеста шалопутничать не станет, то ей свободный ход!

— Шалопутничать? — я не выдержал и рассмеялся. — Яся, ты не будешь шалопутничать?

— Да уж как-то теперь придется себя в руках держать, чес-слово! — она улыбалась.

— Давай, одна нога здесь, другая… А, черт, у тебя ж ласты вместо ног… Ну, ластами шевели, значит! — я хотел дать леща водяному, для ускорения, но он справился сам: рванул в глубину так, что только пузыри пошли.

— Ну, ты и крут, суженый! — покачала головой девушка. — Так и с магнатерией разделаться собираешься? Хозяев Хтони он туда-сюда гоняет, надо же!

— Да какой это хозяин, ну, серьезно? Как там правильно — сущность среднего порядка? Обычный нечистик и вообще — скользкий тип, с ним неприятно иметь дело. А что касается магнатерии — то было бы здорово, — признал я. — Чем бодаться с ними всерьез, я бы лучше лещей идиотам раздал и… Однако! Слушай, а вызывают ведь они меня, а не я их, и это значит, что условия тоже выбираю я?

— Теоретически — да, — признала Яся. — То есть, у тебя имеется такое право. Но обычно, если дуэль происходит между заведомо неравными противниками — например архимагом и пустоцветом — то чаще всего стреляются или дерутся на холодном оружии. Фехтуют!

— И выводы они будут делать из одной-единственной дуэли с Кшиштофом, так? — я почесал свою чешуйчатую голову когтями — звук получился премерзкий.

— Тоже верно… — она пока не понимала к чему я клоню.

— А вот, к примеру, если у кого-то из них руку оторвет — это навсегда или пришьют-залечат? — я залез в лодку, которая опасно закачалась, и постепенно стал приходить в себя — чешуя всасывалась в кожу, когти — втягивались, зубы — приобретали человеческий вид.

— Пожалуй — залечат… Это ты к чему?

— Горации против Куриациев, вот к чему. Думаю, всё получится… Сколько их там — восемь? Начну с Ростислава Гольшанского, доведу их до белого каления и вызову потом всех оставшихся сразу!

В это время вынырнул водяной с охапкой приборов.

— Тут больше, чем надо, чес-слово! — растерялась Яся. — Это не мое, и вот этот зонд — тоже, а такую модель гидролокатора я и не видела никогда… Галльская?

— Авалонская! Плавали тут какие-то туристы… — водяной выпустил изо рта струйку воды. — Пользуйся, боярыня! А эльдаров энтих я в тине видал, они теперь там своими обглоданными мордами торгуют!

— Княжна я! — уточнила Вишневецкая.

— Дык вы уж сами как-нибудь определитесь — княгинишна или боярышня! А я это… — он почесал жабры. — Досвидос, в общем!

И, плеснув своими ластами, явил миру склизкий афедрон, сделал кульбит в мутных водах Чертового Омута и скрылся из виду на глубине.

— Странный тип, — пожал плечами я. — Поплыли отсюда?

— Отсюда можем прямо к Давид-Городку, — пояснила Яся. — Во-о-он видишь — арочка над водой?

Арочка — это нависшее над водой дерево, ветвями своими создающее подобие портала. Не знаю, как это работало, но… Знаете, как бывает — некоторые участки берега реки практически идентичны друг другу. Гребешь и думаешь: а вот этот обрыв с норками ласточек мы, кажется, уже проплывали. И сейф этот ржавый я видал два часа назад, кажется! Ясное дело, что не было такого — течение ведь в одну сторону, но — кажется. Вот этот феномен как-то и использовала Ядвига.

— Ложись на дно лодки, закрывай глаза и покрывайся чешуей, — сказала она строго.

Вчера она тоже так говорила, и мы с самого утра, после ночевки в палатке, прыгнули вперед километров на сто. А потом уже плыли спокойно, в своем режиме, общаясь, перекусывая, причаливая к островкам. Даже в одну деревеньку завернули — сходили в сельский магазин. Ни она, ни я не взяли с собой соли! Как обычно в походе — что-нибудь да забудешь…

Так что теперь я улегся на дно лодки, сложив сидение и закину ноги на тюки с грузом. И очешуел! Потому что даже хитрое волшебство реки не могло ничего поделать с нулевкой. А обращаясь в первую драконью ипостась, я становился существом хтоническим и к магии восприимчивым.

Конечно, я подсматривал. Но, честное слово, ничего не понял! Вот лодка дернулась вперед, вот — над нами промелькнул ствол наклонившегося к воде дерева, что-то сверкнуло и…

— Можешь садиться! — странным тоном проговорила Вишневецкая. — Все получилось! Даже слишком!

Оглянувшись, я понял, что мы — на моем, белорусском Полесье! Действительно, вокруг нас простиралось настоящее море! Все низины были затоплены, устья Горыни, там, где она впадает в Припять, и вовсе было не видать: от горизонта до горизонта стояла вода… Мы шли по навигатору. Заблудиться на реке? Запросто, если это Полесье и весна! Держаться основного русла оказалось довольно сложно. Благо — в нашей мини-экспедиции состоял водный маг, так что даже заблудившись в зарослях подтопленного хмызняка-кустарника, или выскочив на мель, можно было не переживать. Яся никак не могла наиграться с перстнем: поднимала волну или, напротив, разверзала водную пучину, разглядывая речное дно, пару раз — вызывала водных элементалей, которые выглядели так, будто только что проснулись: рожицы у них кривились в недовольных гримасах.

— До Ольшан рукой подать, — виновато сказала Яся. — Но ближе речка не пускала, и… У нас ведь еще целая ночь была!

— Закончим — заеду к тебе в Мозырь! — пообещал я. — Давай будем искать возможность незаметно выбраться на берег, чтобы было время подготовиться… Заявимся на праздник при полном параде!