Нежеланный брак (ЛП) - Маура Катарина - Страница 47

— Раньше у меня была, — шепчу я, едва слышно. — Фотография моей мамы и меня.

— Да? — подбадривает он, его палец скользит по краю моей губы, когда он приближается.

— Она была сделана в парке развлечений, и на мне была милая, дурацкая клубничная шляпа. Она держала меня на руках, и мы обе улыбались так ярко, что просто взгляд на эту фотографию приносил мне горько-сладкую радость. Я улыбалась в камеру, а мама? Она смотрела на меня сверху вниз. У нее была самая широкая улыбка на лице, как будто я была для нее чудом..

— Что случилось с этой фотографией? — спрашивает он, его пальцы властно пробираются сквозь мои волосы.

— Абигейл она не понравилась. Она ненавидела, что в доме есть фотография моей матери, поэтому однажды, после того как она с отцом поссорились, он вбежал в мою комнату и разорвал фотографию. У меня еще было колье, которое принадлежало ей. Это был золотой медальон, который она носила на той фотографии, и он забрал его тоже. Это была последняя вещь, что осталась от нее, и я никогда больше его не видела. Он не хотел оставлять никаких напоминаний, которые могли бы расстроить Абигейл.

Он сжимает челюсть на мгновение, и я напрягаюсь.

— Какая женщина может лишать ребенка воспоминаний о матери? — спрашивает он, его голос тяжел от гнева.

Я качаю головой и заставляю себя улыбнуться.

— Я уверена, что тут было что-то большее. Абигейл не… она всегда хорошо ко мне относилась. Она единственная мать, которую я действительно знала, и я никогда не чувствовала, что она относилась ко мне как-то иначе, чем к девочкам. Если и относилась, то скорее потому, что я старшая.

Он качает головой и вздыхает.

— А что насчет твоего отца? — его тон становится осторожным. — Он хорошо к тебе относился?

Я мгновенно киваю, и по спине проходит холодок.

— Конечно. Он строгий, как ты, наверное, заметил, но он всегда был хорошим отцом для меня. — Слова вырываются из меня без раздумий, продиктованные страхом. Мне страшно от того, что может сделать Дион, если он узнает правду. Он попытается меня защитить, но при этом осудит Хлою, Линду и Абигейл.

— Ты нервничаешь, — шепчет он. — Почему?

Мое дыхание учащается, и я заставляю себя улыбнуться.

— Просто… это первый раз, когда я привела тебя домой, и атмосфера была немного напряженной.

Он смотрит на меня, его выражение становится мрачным, в глазах появляется легкое разочарование, словно он знает, что я лгу ему.

— Ты действительно не знала, сколько ты, вероятно, зарабатываешь?

Я нерешительно киваю, не зная, как объяснить. Я знаю, что должна сказать ему не давить на моего отца и что я не против, чтобы он управлял моими деньгами, но слова не сходят с моих губ.

Если то, что говорит Дион, правда, то я зарабатывала бы больше миллиона долларов в год — уже много лет. Я всегда верила, что деньги спасут нас, но что, если они были у нас все это время?

Мне больно даже думать об этом. Все должно было стать лучше, как только я вышла замуж, но мой отец не изменился. Если нам вообще не нужны были деньги, почему меня все равно выдали за Диона? Почему это не имело значения?

С каждым днем остатки надежды, за которые я держалась, рассеиваются, оставляя меня все более безутешной. Я не знаю, как спасти девочек, и я не уверена, что смогу иметь будущее, которое предлагает мне Дион, когда прошлое постоянно тянет меня обратно в пучину отчаяния.

Глава 39

Фэй

Я никогда не думала, что преподавание принесет мне столько радости, сколько оно приносит сейчас, но это стало одной из моих любимых занятий на неделе. Время, которое я провожу в Фонде Windsor Staccato, гораздо более наполненное, чем все остальное, что я когда-либо делала, и именно через это я наконец-то начинаю понимать, почему Тара Виндзор и мама отказывались брать учеников или наставников, кроме как в рамках фонда.

Теперь я понимаю, почему Дион так тщательно поддерживал фонд наших матерей, их наследие. То, что мне пока не понятно, так это почему он доверил мне такую ценность, когда у меня нет опыта управления таким крупным фондом. Его вера в меня поражает до глубины души. Это заставляет меня задуматься, могу ли я довериться ему в ответ — с теми секретами, которые я храню, с той болью, которую я никогда не озвучивала.

Это все, о чем я думаю по пути домой. Попробуй для меня, детка. Он даже не догадывается, как сильно я этого хочу, но как мне сказать мужчине, в которого я влюбляюсь, что мне поручили заманить его? Как объяснить, что я провела годы, ненавидя его за то, что он влиял на каждый аспект моей жизни, только чтобы обнаружить, что он совершенно не такой, каким я его представляла? Как примирить ту часть меня, которая жаждет свободы от него, с той, которая хочет только его?

— Фэй.

Я удивленно поднимаю глаза и вижу Диона, сидящего на нашем диване, его ноги расставлены, а невероятный костюм-тройка скрывает все мои любимые части его тела. Он выглядит расслабленным и немного ошеломленным, и я наконец замечаю бокал с виски, стоящий на его колене.

— Подойди ко мне, моя дорогая жена.

Тогда я замечаю его расфокусированный взгляд, легкое заплетающееся произношение. Страх пробегает по спине, когда я делаю шаг вперед, опыт научил меня не колебаться. Лишь когда я оказываюсь перед ним, я вспоминаю, что это Дион, и он не причинит мне боль, как это делает мой отец, когда он пьет. Он не сделает этого.

— Ненавижу, когда ты смотришь на меня так, знаешь? — Он делает еще один глоток виски и ставит стакан на кофейный столик. Звук от удара стакана о поверхность раздается в тишине. — Вот так ты смотрела на меня, когда была моложе, как будто само мое присутствие причиняет тебе боль. Это одна из причин, по которой я не мог быть рядом с тобой. Иногда и сейчас мне трудно находиться рядом с тобой, зная, что твои страхи не беспочвенны.

Он тянется ко мне и тянет меня на свои колени, его руки сразу обвивают меня.

— Ты не представляешь, как я эгоистичен, — шепчет он, его взгляд устремляется на мои губы. — Я знаю, чего ты хочешь, и я никогда не дам тебе этого. Я никогда не отпущу тебя.

Я резко вдыхаю, когда его рука пробирается через мои волосы, его хватка становится крепкой, отчаянной. Мои собственные руки хватаются за его жилетку, и он делает дрожащий вдох.

— Дион, — шепчу я, мой тон успокаивающий. — Ты не знаешь, чего я хочу.

— Это, — шепчет он, его взгляд становится горячим. — Это, что есть между нами, оно меня держит, заставляет возвращаться за добавкой. Я очарован, знаешь?

В его объятиях я чувствую, как страх отступает, уступая место уверенности и чувству удовлетворения. Я всегда знала, что он не причинит мне боли, и сейчас я убедилась в этом окончательно.

— Ты не очарован, ты пьян, — говорю я ему, и его глаза расширяются.

— Вау, — шепчет он. — Вау. Вот это моя жена.

Я хихикаю. Просто не могу удержаться. Рядом с ним я чувствую себя совсем по-другому. Он дарит мне чувство безопасности, любви и невероятной силы. Он один из самых влиятельных и богатых людей на планете, но рядом со мной он никогда не показывает этого. Он ни разу не дал мне почувствовать себя маленькой или незначительной. Выходя за него замуж, я боялась, что попаду в руки человека, похожего на моего отца, но вместо этого я рядом с мужчиной, который считает мою улыбку самым ярким светом. Он почти разрушил стены, которые я строила годами, и он даже не подозревает, как сильно я хочу помочь ему уничтожить то, что от них осталось.

— Твоя жена хочет узнать, почему ты пьян в четыре часа дня в четверг, когда тебе еще следовало быть на работе.

Он крепче сжимает меня и наклоняется вперед, поднимая что-то с нашего кофейного столика.

— Из-за этого.

Мои глаза расширяются от неверия, и мои руки начинают дрожать, когда я беру у него фотографию. Это не совсем та фотография — эта лучше. Вместо того чтобы смотреть на мини-меня в ее руках, мама смотрит прямо в камеру, ее улыбка такая же яркая, как я помню.