Граф Рысев 9 (СИ) - "Леха" - Страница 3

— Дай мне какое-нибудь задание. Вот вопрос жизни и смерти. Не знаю, что-нибудь срочно проверить. На что у твоих егерей не хватает знатности и полномочий, а сам не можешь, потому что некогда, — Куницын смотрел на меня так умоляюще, что я махнул рукой.

— Ладно. Я тебе позвоню. Постараюсь говорить громко, чтобы твоя мать и гости расслышали всю глубину моего отчаянья, готового вылиться прямо из трубки мобилета. Но не сразу. Потерпишь пару дней? Я как раз осмотрюсь и что-нибудь придумаю поубедительней.

— Пару дней потерплю, — кивнул Куницын и налил себе ещё воды. — Женя, ты настоящий друг, — и он вскочил и в порыве чувств обнял меня, похлопывая по спине.

— Я надеюсь, что не пожалею, и твоя мать меня не проклянёт, — ответил я, пару раз стукнув его между лопатками. — Ладно, иди уже к матери, а мне пора собираться. В том бардаке, в который превратился мой дом, собрать вещи за один день невозможно, — добавил я, садясь на диван и глядя на копошащихся котят. Похоже, лето мне предстоит весёлое, даже очень.

Меня разбудил грохот за окном. Открыв глаза, я долго прислушивался к раздающимся со двора воплям и думал только о том, что если сейчас встану, то кому-то точно не поздоровится.

— Женя, что там происходит? — рядом подняла головку сонная Маша.

— Понятия не имею, — я притянул её к себе и чмокнул в макушку. — Судя по воплям, Фыра, а второго не узнаю.

В это время с улицы раздался грохот, словно кто-то что-то снёс, а после этого отборная брань Ефима.

— Так, а вот это уже ненормально, — проговорил я, поднимаясь с кровати и направляясь к окну.

— Женя, возьми соли, заряди ею несколько патронов и продырявь задницы тем, кто этот бардак устроил, — хмуро произнесла Маша, садясь на кровати.

— Машенька, мне начинает казаться, что беременность странно на тебя влияет, — сказал я, задумчиво разглядывая жену. — Ты вроде бы не была настолько агрессивной.

— Когда я слышу подобные вопли, мне сразу начинает казаться, что начался прорыв, или что кто-то на нас напал, — жалобно проговорила Маша. — Я не стала агрессивной, я просто стараюсь защитить себя и нашего малыша. Мы же сейчас с ним неразрывны. А кто нас может ещё защитить, кроме тебя?

— Маша, то, чем ты сейчас занимаешься, называется «манипулирование», — я поставил колено на кровать, Маша же в свою очередь подползла ко мне и обхватила за талию.

— Я постоянно боюсь, что что-то случится, — пожаловалась она.

— Именно поэтому ты предлагаешь мне застрелить любого, кто вызывает твоё недовольство? — я её поцеловал и положил руку ей на живот. — Эй, приятель, ну хоть ты успокой маму. Кстати, вчера замотался и забыл спросить, кто победил, ты или Фыра в борьбе за ценные макры?

— Ну-у-у, — Маша отстранилась и вытащила из глубокого выреза медальон, привлекая мой взгляд к пополневшей груди. Медальон, универсальный ключ от банковских счетов и активов Рысевых, был на цепочке не один. С двух сторон от него располагались два крупных и редких макра. — Я попросила Быкова сделать отверстия, чтобы это не повредило свойствам макров.

— Ясно, — я усмехнулся. — И, кажется, знаю, что вон там происходит, — я указал на окно, за которым снова раздался грохот. Покачав головой, быстро подошёл к окну и распахнул его, высунувшись чуть ли не до пояса.

По двору носилась Фыра. Не то чтобы она не могла убежать от гоняющегося за ней молодого егеря, нет. Скорее, рысь играла. Ей тоже нужно было размяться. Вообще она впервые после того, как родила котят, позволила себе такие вот гонки с препятствиями. Во рту у неё был зажат небольшой мешочек. И, вероятно, именно за ним и гонялся егерь.

— Ефим!

Командир этого недотёпы стоял чуть в стороне, скрестив руки на груди. На его лице играли желваки, а губы были плотно сжаты. Он был зол, и это не сулило мальчишке ничего хорошего. Услышав мой голос, Ефим обернулся и быстро подошёл к окну.

— Какого хрена здесь происходит? Кто этот щегол?

— Сергей ПроРысев, — Ефим встал таким образом, чтобы и парня видеть, и меня. — Прибыл вчера, чтобы сменить Петьку. До этого был на изнанке, на которую из Ямска можно попасть. Его впервые туда направили. И как по заказу случился прорыв второго уровня. Летяг много набили, но эти твари для нас лишними не бывают. Мы же почти и не продаём их, разве только очень ограниченно лечебные зелья, у нас же приготовленные.

Фыра не смогла затормозить на повороте и сбила с ног вышедшего из дома Кузьму. Тот шёл с полным ведром воды. Ведро взлетело вверх, а потом приземлилось точно ему на голову, предварительно окатив водой.

— Ах ты ж зараза пушистая! — заорал Кузя, но из-за надетого на голову ведра его голос звучал глухо.

— Сергею повезло, прямо на него на выходе из форта стая летяг налетела, — продолжил говорить Ефим.

— В мешочке макры? — я усмехнулся.

— Макры, — ответил сотник. — И я не представляю, как забрать этот проклятый мешочек у Фыры.

Тут Сергей сумел догнать наглую воровку, которая спёрла его первые макры, и теперь подступал к прижавшейся к дому рыси, уговаривая её.

Фырочка, отдай мне кристаллы, пожалуйста. Я тебе немного отсыплю, — ворковал егерь. Я же высунулся ещё сильнее и гаркнул: — Да что ты с ней нянькаешься⁈ Хворостину хватай и поперёк задницы!

Сергей и Ефим так на меня посмотрели! А, ну да, как можно рысь вдоль хребта? А то, что она совсем обнаглеет, их не трогало. Я вскочил на подоконник и спрыгнул с той стороны. — Ну всё, попалась! — и, подобрав с земли какую-то ветку, двинулся к Фыре.

Рысь смерила меня недовольным взглядом, выплюнула довольно пожёванный мешочек, а потом исчезла.

— Надо же, — я покачал головой. — Куда она, не в курсе?

— К котятам, — ответил Ефим. — Почему она этого не делает постоянно?

— Потому что ей больно, — я отшвырнул палку и потёр шею. — Лебедев исследовал этот феномен. Что-то с гормональным уровнем связано, и ей больно, когда она перемещается самостоятельно. Так что делает это Фыра крайне редко: только если мне грозит нешуточная опасность, ну или чтобы сбежать от меня и избежать вполне заслуженного наказания.

— Почему она позарилась на эти макры? Они же некрупные и слабенькие? — тихо спросил Сергей, всё ещё сидевший, опёршись одним коленом о землю.

— Фыра таким образом выказывала протест против произвола Марии Сергеевны, — я подобрал мешочек и бросил его парню. — Держи и не давай ей так нагло себя обворовывать. Ей это точно на пользу не пойдёт.

— Ваше сиятельство, Евгений Фёдорович, вы бы оделись, что ли, — перебил меня Ефим, отвлекая от покрасневшего Сергея. — А то как-то неловко, что вы в одних трусах прямо напротив ворот стоите. А вдруг придёт кто?

Как только он это произнёс, ворота открылись, и вошли Мамбовы. Вика закусила губу и отвернулась, а Олег посмотрел на меня и покачал головой.

— Меня всегда поражало твоё отсутствие стыда и такта, Женя, — крикнул Мамбов — Но мне всегда казалось, что в плане одежды ты всё-таки проявляешь большую педантичность и недаром считаешься законодателем моды. Или я что-то пропустил, и теперь вот это начнёт быстро распространяться по салонам?

— Мы с тобой произведём фурор, Олежа, появившись на каком-нибудь званом ужине в таком виде, — ответил я ему, сложив руки на груди и гордо вскинув голову.

— Нет, не произведём, — покачал головой подошедший Мамбов. Вика не стала любоваться мною и быстро вошла в дом. — Нас наши женщины в таком виде вряд ли из дома выпустят.

— Я вот сейчас стою на улице, значит, можно сказать, что меня выпустили, — и я хохотнул, понаблюдав за его кислой мордой. — Да ладно тебе, это мой дом, и я имею полное право разгуливать по нему, как мне вздумается.

— Лучше я подожду в гостиной, пока ты нагуляешься, — Олег похлопал меня по обнажённому плечу и быстро направился к входной двери.

— А я предупреждал, — довольно меланхолично сказал Ефим, когда дверь за Мамбовым закрылась.

— Если бы ты сам сумел справиться с царящим здесь бардаком, то мне не пришлось бы в трусах из окна выпрыгивать, — ответил я ему, направляясь к тому самому окну, чтобы забраться обратно в комнату.