Развод. Ты останешься моей - Лакс Айрин - Страница 1

– Еще внуков хотите, мама? Давайте мы от вопроса внуков плавно перейдем к вопросу с правнуками, а? Видел нашего бандита с очень интересной… чикитой.

Муж шутит, целуя маму в щеку.

У мужа чудесные отношения с моими родителями.

– Мам! – возмущенно басит сын. – Скажи ему, а? Задолбал!

– Мить, Паше пятнадцать, прекрати! – шиплю я, ущипнув мужа, подвыпившего на юбилее мамы.

Сама же будто на измене!

Потому что я… беременна.

В шутку даже мысленно слова мамы обернуть не получается.

Ох, мама, со своими пожеланиями на шестидесятилетний юбилей: загадала еще внуков, посматривая на меня и Дмитрия с надеждой.

Муж, Дима, всячески пытается отвертеться, для меня же вопрос более чем актуален!

Бе-ре-мен-на!

Мужу сорок, мне тридцать пять… Не самый ранний возраст для второй беременности.

Но кто же нас спросил?

Я хорошо помню, как это случилось – спонтанная прогулка за город, шашлыки, песни у костра, домашнее кислое пиво и торопливый секс в кустах за валуном. Не совсем романтично, конечно. Но зато остро, пряно и… по-настоящему, жарко!

Так и не скажешь, что мы в браке шестнадцать лет, как будто впервые трахались, ей-богу. Вспоминаю, как бедра мужа бились о мою попу, как его яйца шлепали по мокрой от соков киске. Его стоны на ухо: «Давай, маленькая, давай!»

О-о-ох, внутри все сжимается от жара.

Гормоны сходят с ума: у кого-то – беременный токсикоз, а у меня – беременный недотрах.

В первую беременность мы с Митей были как кролики… столько спермы поглотила моя вагина, это просто неописуемо. И вот снова… чувствую, скоро мужу придется доказывать, что он и в сорок еще ого-го, настоящий мужик, у которого член стоит как надо.

Какая я пошлая, сижу на юбилее мамы и мечтаю о члене мужа, чувствую на языке его вкус, запах, а-а-а… Я бы пососала, потом присела сверху, раскачиваясь…

Надо отвлечься на что-то!

– Внуков, мама, вам обещать не могу. Но кое-что другое, вполне… Паш, где эта баламуть включается? – просит муж.

– Посередине, пап. Плей нажми.

– Тут нет кнопки плей, Паш.

– Красная, па. Просто нажми красную, – бурчит сын и втихушку переписывается, держа левой рукой смартфон под столом.

Я не делаю ему замечания, сейчас точно не в силах, на меня накатывает влюбленностью к Диме. Наш сын довольно взрослый, плюс ростом и фактурой пошел в мужа – выглядит старше своих лет. Неудивительно, что завел себе девчонку…

О презервативах Паша в курсе.

Пусть встречаются, лишь бы не залетела. Как я, грешная мамочка…

По губам гуляет улыбка, сегодня я собираюсь ох как сильно погреховодить на моем муже… Верхом!

Дрожь пронизывает низ живота.

Да что же такое…

– Нина, передай ливерную колбасу, – просит мой папа. – Деверь делал, передал к твоему юбилею, попробуем!

– Так, красная… Включаю! – громко говорит муж. – Дорогие, все внимание на экран. Это видео я, прежде всего, посвящаю любимой маме, с благодарностью за то, что она подарила мне обожаемую жену… Зоеньку!

Дмитрий смотрит на меня с обожанием и любовью, медленно вытягивает руку с пультом.

Для празднования юбилея мамы мы сняли коттедж. Приглашены самые близкие родственники и друзья, кое-кто с работы. Мы с родителями за одним столом, у нас очень близкие отношения.

В большом холле полукругом расставлены столы для всех остальных родственников и друзей, огромный экран на стене сейчас покажет что-то интересное.

Наверное, муж смонтировал видео…

Сначала черный экран, шорохи какие-то слышны.

– Митяй, сделай погромче, отсюда не слышно! – просит двоюродный брат.

Сильно датый.

– Паш, где звук добавлять?

– Кидай, олд, – подмигивает сын. – Добавлю.

Пульт неловко приземлился между стульями, залетев под стол, и, пока сын пытается его достать, на огромном экране появляется картинка.

Цвет.

Объем…

Звук.

Потрясающий звук… секса.

Звуки, шлепки, стоны и рычание разносится на весь большой зал!

– Это что… Это что… Шутка такая, зятек! – голосит папа, увидев на экране голую парочку.

– Паш, пульт… Пульт! – хрипит муж, а я…

Боже, я застываю, потому что вижу, как на большом экране мой муж жестко сношает девку какую-то.

Трахает ее сзади.

Голые. Дикие. Потные.

Еще и звуки…

– Сука… Трусы твои красные… А-аррр… Не могу! – муж шлепает девку по жопе и смачно толкается бедрами вперед.

Врезается мощным тараном.

Она визжит, ахает, закатывает глаза, но изгибается ему навстречу, подмахивая.

– Дмитрий… Михайлович… А-а-а… Я вас люблю-ю… О-о-о… Дмитрий… Еще…

Муж мнет ее бедра, толкается снова и снова.

Мне в глаза будто песок насыпали – все плывет!

Но обстановку я узнаю сразу же.

В груди разрываются снаряды.

Один. Второй. Третий…

На месте сердца – ошметки кровавые.

Узнаю комнату сразу же.

Это обстановка отеля, за городом.

Муж отмечал на работе важное достижение. Я обычно сопровождаю мужа в поездках, но в тот раз я не смогла поехать – у нас был аврал на работе, один дизайнер-флорист сломал руку. Торжество одного из важных чинуш портить не хотелось…

Я помню, как муж мне позвонил.

По видео.

Показывал интерьер, шутил, а потом признался:

– Мне тебя так не хватает, Зой… Нам не хватает… – сжал член через брюки и приспустил их с трусами. – Давай, маленькая.

– Мить, ты что… Я обед готовлю, сын вот-вот с тренировки вернется.

– Зоя, давай трахнем сладкую норку. Вечером буду не на связи. Будь послушной девочкой, папочка хочет сладкого… – начал дрочить по видео. – Спускай трусики, успеем…

Это в тот день, значит, мой секс-гигант сначала по видео со мной развлекался, а вечером, позднее… в номере, шлюху какую-то отжарил!

Душа покрывается пузырями, как от ожогов, лопается, сочится гноем зависти. Она… та сучка на видео, моложе меня.

Ей лет двадцать… От силы.

Грудь явно не знакома с кормлением на протяжении полутора лет.

Ее сиськи, как упругие мячики, туда-сюда подпрыгивают от бешеных толчков мужа.

Тонкая девичья талия перетекает в подкачанный зад.

Лаконичная татуировка вдоль всего позвоночника распускается на попе большой красной розой.

– Ах ты ж… Шалава… Кто шлюха мокрая… Кто блядь? – стонет муж, ускоряясь.

А-а-а… Мне больно! Я-то знаю, что он сейчас сделает, и он… делает это…

Меняет позу: приподнимает правую ногу, подняв стопу на кровать, и усиливает фрикции, рыча и трахая мощно.

Вены на шее вздуты, мышцы большого, сильного тела перекатываются под кожей.

– Я твоя… шлюха… Твоя блядь… Твоя конченая… блядь… – стонет девица.

Все окружение тонет в ее истошных визгах, стонах удовольствия, слезах и соплях…

У нее по лицу течет: муж долбит знатно.

Я сейчас… сейчас… сдохну…

– Да еб… Пашка, мать-перемать! Пульт! – подрывается папа с места. – Выключи!

Экран гаснет…

Стоны затихают.

– Ах ты шлюха… Шлюха, ска, я тебя в следующий раз прямо в розочку твою отдолблю… – голос мужа становится тише.

Касаюсь горла – там проволока колючая.

Свет в зале вспыхивает.

У всех потрясенные лица.

Покрасневшие.

Побледневшие.

Все в шоке…

В откровенном ступоре.

Лютый… лютый… кринж… как сказал бы сын.

У мужа лицо мрачное, глаза как темные дыры.

Мама держит ливерную колбасу на вилке для мяса.

Рука мамы так и застыла в направлении отца. Он поднимается и вытирает рот салфеткой.

– Спасибо, Ни-на. Не хочу я больше ливерную колбасу, – медленно говорит папа. – Я теперь год на эту ливерку смотреть не смогу. Ну еб… зятек… Спасибо, поздравил!