Теперь я не Адвокат 2 (СИ) - Воронцов Михаил - Страница 1

— Сейчас приеду, — ответил я Валентину Палычу.

— Да-да, немедленно! Нельзя терять ни минуты!

Я отключил телефон.

— Слышала? — уточнил я у Вики.

— Ещё как, — улыбнулась она. — Он орал в трубку так, словно нашёл под кроватью мертвое тело.

— Значит, я в лабораторию. Потом позвоню, расскажу, что там. Или встретимся, всё обсудим в спокойной обстановке.

— Поехали вместе, — вдруг предложила девушка. — Устала я от этих судов и документов. Надо добавить в жизнь немного адреналина. Может, приедем, и снова какое-нибудь чудовище нападёт?

— Надеюсь, что нет! — вздрогнул я. — Но действительно поехали! Вдвоём веселее.

Добрались мы до лаборатории быстро.

— Боже мой! — воскликнул Валентин Палыч, увидев нас в фойе перед турникетом. — Я рад вдвойне! Вы приехали со своей замечательной супругой!

Я посмотрел на Вику, ожидая, что она скажет. Но та не стала опровергать эти слова, а лишь слегка улыбнулась и ехидно покосившись на меня, ответила:

— Надеюсь, я смогу быть чем-то полезной.

Улыбка Валентина Палыча растянулась до ушей. Такое впечатление, что он уже забыл зачем мне звонил, настолько был счастлив Вике. Мне даже захотелось дать ему затрещину, чтобы вернуть на землю. И нет, не подумайте. Это не ревность.

— Что случилось? — спросил я, сделав серьёзное лицо.

— Здесь разговаривать нельзя! — прошептал Валентин Палыч, перейдя на заговорщицкий шепот и оглядываясь по сторонам. — Пойдёмте ко мне в кабинет!

Охранник записал нас в журнал посетителей, и лифт повёз под землю. Когда мы шли по коридору, Вика тихонько оглядывалась по сторонам — было видно, что ей очень интересно. Сделаю ей подарок, попрошу Валентина Палыча завести нас в какой-нибудь зал с существами.

В кабинете Валентина Палыча в одиночестве сидел начальник безопасности лаборатории, Сергей Петрович. Получается, они разговаривали вдвоём, а когда мы с Викой приехали, Валентин Палыч побежал нас встречать.

Эх, так не делается. Понятно, что Сергей Петрович — свой человек, но бросать здесь его одного… Он — выходец из Комитета безопасности Империи. У них в мозжечке на уровне инстинктов заложено стремление поставить какой-нибудь подслушивающий жучок. Спросить, какая в том необходимость — не ответят, но поставить — поставят.

На всякий случай. Вдруг ты, Валентин Палыч, английский шпион. Или зимбабвийский. Такие, наверное, тоже бывают. При этом Сергей Петрович по-прежнему будет относиться к тебе очень хорошо.

Намекнуть, что ли, Валентину Палычу как-нибудь об этом? Хотя бессмысленно. Ключи от его кабинета, если будет надо, начальник безопасности и так добудет, а на серьёзные меры предосторожности учёные не способны. Я эту публику знаю. Изобрести что-нибудь гениальное — пожалуйста, а проверить перед уходом письменный стол для них слишком сложно.

— Познакомьтесь, пожалуйста, это Сергей Петрович — человек, который следит за тем, чтоб у нас все было хорошо, то есть начальник безопасности лаборатории. А это Вика, жена Павла, умнейший человек, до встречи с ней я не подозревал, что женщины могут быть такими умными! Нет, конечно, подозревал, но доказательств у меня не было никаких. А потом они — рраз! — и появились. Мой мужской шовинизм потерпел сокрушительное поражение, ха-ха-ха. Хотите кофе?

— Хотим, — за всех ответил я, только покачав головой от его специфического юмора. — Так всё-таки, что у вас случилось? Вы нашли предателя?

— Скорее да, чем нет, — признался Валентин Палыч. — В поле нашего зрения появился человек, который очень хочет казаться не таким, какой он есть на самом деле. Помните, вы говорили, что преступник проявляет себя в мелочах? Вот, очень похоже на то.

— Есть у нас парень-лаборант. Скромный, тихий, — произнес Сергей Петрович, после небольшой паузы во время которой изучал нас. И видимо первое впечатление мы произвели на него положительное. — Ни в чём плохом ранее не замечен. Увлечённый работой примерный семьянин. Митя Волгин. Тридцать лет, жена Таня, очаровательный сынишка пойдет в этом году в школу. Дача, рыбалка, раскрашивает солдатиков…

— А что не так?

— Все так! Ну, почти. Например, выяснилось, что жены и ребенка не существует и никогда не существовало. Как и дачи. И рыбалку он не любит, не знает, с какой стороны на удочку леску вешать. Притворяется Митя. Хочет быть как все, — хмуро добавил он, — и очень хороший вопрос — зачем?

— Обманул, когда устраивался? — предположил я

— Обманул, — согласился со мной тот.

— Может, хотя бы солдатиков раскрашивает? — с надеждой спросил я.

— Насчет солдатиков точно не знаю, — развёл руками Сергей Петрович и сделал глоток кофе. — Но есть то, что он раскрашивает совершенно точно.

Он протянул мне телефон с виднеющейся на экране фотографией.

— Листайте. Там такого много.

Это были фотографии маленького блокнота с карандашными рисунками. Первый представлял собой изображение безумно толстого повара с покрытым бородавками лицом, ухмыляющегося над огромной кастрюлей. На следующей картинке толстых поваров было уже два. Они смеялись, а чтобы было ещё смешнее, один из них тыкал другого ножом в живот.

Нарисовано было очень хорошо. Картинки прям живые.

— Прелестно, — пробормотал я, передвигая телефон на середину стола между мной и Викой, чтобы она тоже посмотрела.

— Не себя рисовал?

— Нет. Он маленький, худенький, в толстых очках, — ответил мне Сергей Петрович. — Листайте, наслаждайтесь.

Режущие друг друга повара закончились на десятом листе, их сменили другие персонажи — худые и не очень, большие и маленькие, но все бесконечно уродливые. Финальным аккордом был порнографический рисунок с обнажённой молодой девушкой (единственным красивым человеком на всех картинках!), лежащей на столе, вокруг которого собралась толпа хохочущих, похожих на обезьян, существ.

Поглядев на эту картинку, Вика усмехнулась.

— Не повезло бедной девушке. В плохую компанию попала.

— А он умеет рисовать, — сказал я, возвращая телефон. — Когда хочет. Девица на последней фотографии очень даже ничего.

— Правильно вы сказали — когда захочет. Но он не хочет. Ему интересно другое, — взмахнул руками Валентин Палыч. — О своих художествах он ничего не говорил. Забыл блокнот на столе, а сейчас все стали очень подозрительными, поэтому человек, нашедший его и позвал Сергея Петровича. А потом ещё и вспомнил о вранье насчет семейного положения и о том, как Митя умолял никому не рассказывать о его тайне.

— С головой у него явно не всё в порядке, — развёл руками я, — но есть ли прямые доказательства его причастности к преступлениям?

— Пока нет, — ответил начальник безопасности. — Но насчёт побега существа из чана мы уже кое-что выяснили. Его разбудили специально, убрав через компьютер добавление усыпляющего вещёства. Кто это сделал — неясно, потому что за тем компьютером мог находиться кто угодно.

— И Митя?

— Он тоже, — кивнул Сергей Петрович.

— Значит, будем его проверять. Пока что о наших подозрениях он знать не должен. И человека, нашедшего блокнот, предупредите, чтоб молчал. Митя не узнал, что картинки видели?

— Человек будет нем, как рыба. А насчет блокнота — обижаете… Я прошёл школу Комитета Безопасности! Блокнот Митя нашёл на следующее утро на том же месте! Лежащим точно так же!

— Приятно иметь дело с профессионалом, — похвалил я его. — А теперь мы пойдём. Рабочий день скоро заканчивается. У вас есть фотография Волгина?

— Конечно, — ответил Сергей Петрович и протянул мне соединённые скрепкой три цветные фотки хорошего качества и листок, на котором были полные данные Мити, адрес и надпись «автомобиля нет».

Даже по ним было понятно, что он невысокого роста. Тщательно причёсанный, в очках, улыбается, как коммивояжёр, пытающийся впарить тебе что-то совершенно ненужное. Неестественно улыбается. Очень неестественно. Но я почему-то не обратил на его ауру внимания.