Леди и байкер (СИ) - Мейнард Гленна - Страница 5

— Проголодался. — Я облизываю губы, мой рот наполняется запахом жаркого, доносящимся из кухни.

— Хорошо. Сладкоежка, иди умойся. Мы с Истом не начнем без тебя.

Уилла Мэй взбегает по лестнице.

— Ну что, пойдем?

— Хорошо. — Мы заходим на кухню, и там чисто. Должен признаться, я сомневался том, что у Уиллы Мэй есть еда, когда они уезжали от меня, но позвонил Презу, и тот сказал, что позаботился об этом. На буфете стоит тарелка со свежими фруктами, а в центре кухни накрыт стол. Роллы, жаркое и овощи. Макароны с сыром тоже.

Я наблюдаю за Алексой, пока она наливает стакан молока для своей дочери и протягивает мне бутылку «Будвайзера».

— Ты молодец. — Я откручиваю крышку и делаю тягучий глоток.

— Я лучше, чем молодец, Ист. Ты не против, если буду называть тебя Ист?

— Э-э, вообще-то Истон, но да, ты можешь называть меня, как хочешь, готовя мне такую еду.

Она сексуально усмехается аппетитными губами, покрытыми ягодным блеском.

— Вот как. — Быстрым движением она опускает палец в картофельное пюре. Затем засасывает тонкий пальчик между пухлыми губами и стонет. — Такое сливочное. — Еще раз обмакнув палец в пюре, она подносит его к моему рту. — Попробуй.

— Я готова к еде, — объявляет Уилла Мэй, не дав мне шанса ответить.

— Может быть, позже. — Я подмигиваю Алексе. Грэдж был прав, у нее проблемы. Мы втроем выдвигаем стулья и устраиваемся за столом. Алекса сначала предлагает мне мою порцию, но прошу ее накрывать дальше и ставлю свою тарелку Уилле Мэй. Слышу, как у нее бурчит в животе.

Еда восхитительна. Мясо сочное и нежное. Картофель немного комковатый, и можно было бы добавить больше соли, но в целом Алекса хорошо постаралась. Уилла Мэй без остановки рассказывает о своих друзьях в школе. Есть какой-то мальчик, который все время дергает ее за волосы и наступает на задник ее ботинка. Балуется с ее рюкзаком.

— На днях он щелкал меня по уху весь урок чтения.

— Он делает так, потому что ты ему нравишься, но не знает, как это показать или сказать тебе. — Ее глаза сужаются до темных щелок от моих слов. — Это правда. Спроси свою маму. Она тебе расскажет. Парни вытворяют всякие глупости, чтобы привлечь ваше внимание, даже если мы все делаем неправильно.

— Мама говорит, что мужчины хороши только для двух вещей. Поднимать тяжести и делать детей, но ни то, ни другое у них не очень хорошо получается. Вот почему она держит в ящике у кровати ту розовую штуку. Если ее включить, она вибрирует. У нее много батареек.

Я давлюсь морковкой, а лицо Алексы становится свекольно-красным.

— Уилла Мэй, — шипит она.

— Это правда. Это то, что ты сказала по телефону Митзи.

— Не вежливо подслушивать разговоры взрослых, леди. — Я бросаю на нее укоризненный взгляд, и она откидывается на стуле. — Или рыться в их вещах.

— Прости, мам.

— Давай просто… поговорим об этом позже. Хорошо? Кто хочет чизкейк?

— Я бы съела кусочек. А ты? — Я подталкиваю коленку Уиллы Мэй, когда она дуется, сложив руки на груди.

— Сладкоежка?

— Конечно.

— Мы можем поесть в гостиной и посмотреть фильм. Уилла, детка. Почему бы тебе не пойти и не выбрать нам что-нибудь посмотреть?

— Звучит неплохо. Иди. Слушай свою маму.

Она со скрипом отодвигает стул и выбегает из комнаты.

— Извини за нее. Она не привыкла, чтобы кто-то осуждал ее за ее поступки. Я сама виновата. Избаловала ее.

— Она хороший ребенок.

— Ты так думаешь? Я всегда в ужасе от того, что испортила ей жизнь. Я не самый дружелюбный человек. Уверена, ты это уже понял. Это просто я. Иногда все становится немного тяжелым, а я не умею протягивать руку помощи или просить о ней. На днях мне показалось, что я тону и никак не могу вынырнуть. Поэтому для меня очень много значит то, что ты был рядом с Уиллой Мэй, хотя совсем нас не знаешь. Ты мог бы поручить ее кому угодно, но этого не сделал. — Она на минуточку замолкает. — Моя жизнь сложна.

— Эй. Все в порядке. Ты не должна мне ничего объяснять.

— Нет, должна. То есть, да, Мёрдер знает тебя, но он поручил моего ребенка тебе, потому что верил, что ты позаботишься о ней, а я хочу, чтобы ты знал, что не просто так позволяю, кому угодно присматривать за ней.

— Она составила мне компанию и удержала меня от глупых поступков.

— Как это?

— В любой другой уик-энд я бы гонялся за клубными кисками и совершал одни и те же ошибки. Она дала мне ответственность за себя.

— Я знаю все о повторении ошибок. Хотя бы раз хотела бы встретить хорошего парня. Того, кому не нужно ничего, кроме моего общества, и кто любит меня за то, что я есть. Не потому что я красивая или хорошо делаю минет. — Она поджимает губы, и мое сердце щемит в груди от жалости к этой прекрасной сломленной женщине и ее дочери.

Я никогда не задумывался о том, чтобы пустить здесь корни, когда мне сообщили, что мой старик скончался. У нас никогда не было хороших отношений. Я приехал сюда, чтобы уладить его дела, и втянулся в ту жизнь, которой он жил. В клуб, с которым он ездил. Когда Мёрдер спросил меня, не хочу ли заняться разведкой, я был уверен, что у меня ничего не получится, но вот уже год и несколько месяцев как я наработал на свою долю. Мне нравится здесь, в Чарльстоне, Западная Вирджиния. Мне нравятся люди. Нравится клуб. Величественные горы.

Могу ли я быть тем мужчиной, который нужен Алексе? Да хрен его знает, но мог бы попробовать испытать себя с ней. Она сексуальна и находит меня привлекательным. Этот ребенок сводит меня с ума, но в хорошем смысле. Все выходные я не мог дождаться, когда избавлюсь от нее, но как только Алекса уехала с ней, почувствовал то, чего не ожидал. Одиночество. Оно подкралось ко мне, и я все думал, может быть, мне не хватает собственной семьи.

Я знаю, что Алекса делает все возможное. Черт, меня вырастила мать-одиночка. Понимаю, что это чертовски трудно.

— Отнеси это Уилле Мэй. Я буду следом за тобой с остальным.

— Конечно. — Я беру тарелку с чизкейком и несу его в гостиную, подозревая, что Алексе нужно побыть одной. — Что ты выбрала? — Я передаю Уилле Мэй ее десерт и опускаюсь на диван. Он обтянут кожей насыщенного оттенка, и я улыбаюсь, глядя на набивные подушки с цветочным рисунком. Помню слова ребенка о том, что ее мама делает вещи красивыми и приятно пахнущими, когда счастлива.

— «Труп невесты».

— О чем это?

Ее глаза становятся больше, чем обычно, и она делает паузу, прежде чем откусить кусочек чизкейка.

— Ты никогда не смотрел «Труп невесты»?

— Не могу сказать, что смотрел.

— Это самый лучший фильм на свете.

— Я поверю тебе на слово.

Алекса входит в комнату, и замечаю, что, возможно, она плакала. Над чем? Черт его знает. Ненавижу печаль в ее глазах и задаюсь вопросом, что я могу сделать, чтобы убрать ее. Я слишком часто видел, как моя собственная мать плачет из-за пролитого молока.

Мы втроем усаживаемся за чизкейк. Уилла Мэй сидит на полу, а Алекса рядом со мной, колени касаются моих. Признаюсь, я получаю удовольствие. Не могу не наблюдать за этой соплячкой. Как ее лицо загорается на любимых фрагментах, как шевелятся ее губы, повторяя слово в слово почти каждую чертову строчку

— Ты хорошо с ней ладишь. Она не умолкает о тебе с тех пор, как мы вышли из твоего дома.

— Ты немного… — Я провожу большим пальцем по ее губам, и она прикусывает его. Черт. Ей это тоже нравится. Не знаю, какого черта я здесь делаю. Никогда раньше не встречался с кем-то, у кого есть ребенок.

— Может, тебе тоже будет хорошо со мной. — Она наклоняется ближе, рот в миллиметрах от моего. Я откидываю ее светлые волосы со лба и смотрю в ее теплые карие глаза, не в силах понять ее, но чувствуя, что она хочет, чтобы ее поцеловал.

— Ты видел это, Ист? — Уилла Мэй поднимается с пола и оглядывается на нас.

— Да. Очень круто, — лгу я.

— Врун, — кричит она и бежит вверх по лестнице.

— Мне жаль. Я не знаю, что на нее нашло.

— Она ревнует, что ты привлекаешь мое внимание. Я могу поговорить с ней, если ты думаешь, что это поможет.