Опричник-3. Канцелярия Государственной Безопасности (СИ) - Буров Дмитрий - Страница 17

У каждого княжества своя армия. Наиболее сильные представители повязаны с князем клятвой крови, которую невозможно нарушить. Предал хозяина — не просто умер. Попал в вечное рабство в посмертии. Предательство тут не просто в чести. Оно возведено в абсолют. Каждый стремится к власти, рвётся наверх, чтобы управлять, подчинять и господствовать над другими.

Кланы постоянно воюют между собой за контроль над территориями и ресурсам. Но есть и те, кто стоят выше тёмных князей. Для которых все мы — светлые, тёмные, да хоть фиолетовые в крапинку, просто пешки, разменная монета.

Тёмные боги из числа тех, кто не стремится уничтожать, захватывать или порабощать. Частенько эти бессмертные сущности, и тёмные, и светлые, в человеческом облике бродят по Яви, одаривая смертных силой, знаниями и прочими дарами. Собственно, так зародились практически все старейшие рода нашей Империи, и мой в том числе.

Раньше местные и светлые боги частенько отзывались на призыв своих кровных детей. Реагировали на клятвы, наказывали клятвопреступников. Последнее время система дала сбой. Собственно поэтому мы и попёрлись всей командой в Навь. Выяснить, разобраться, жестоко наказать виновных, да и богам предъяву кинуть: взялись, как говорится, за род людской, нечего филонить и манкировать своими обязанностями.

Где-то вдали громыхнуло. Я задрал голову, посмотрел на чистое небо без единого облачка, пожал плечами и проворчал:

— На богах и шапка горит, когда правда глаза колет. М-да…

Я дважды обошёл поляну, но ничего и никого не обнаружил. Единственное так и не смог попасть за избушку, стоял там какой-то барьер. Похоже всё-таки сказки правду говорят, придётся заветное слово молвить. Глупее не придумать, но была не была.

Я с сомнением посмотрел на деревянную стену избушки, на курьи толстенькие ножки, на большие загнутые куриные когти. Любопытное сооружение. Интересно спереди у неё клюв вместо дверей? Или сразу устье печки, чтоб с поляны прямо в огонь, а потом и на стол бабы Яги.

Что я вообще знаю про стража границ? Память услужливо выдала несколько версий: уродливая старуха с костяной ногой, жрущая детей, красных девиц и богатырей. Впрочем, последним иногда удавалось обдурить вредную бабку, и Яга сама оказывалась на противне. Но неизменно возрождалась и продолжала маньячить в лесных угодьях, если верить сказкам.

По другой версии, Яга — писаная красавица, могучая богатырша. Помнится, одним из условий, которое выкатила дочь Вия и Макоши потенциальным женихам, стало требование победить её в честном бою. Старейшины уверяют, что с Ягиней не всякий бессмертный мог справиться.

Вот и думай, где правда, а где ложь. Кто она, хранительница Серых туманов, путей-дорог нави: сильная одарённая, ведунья-травница, знахарка, воин или все вместе, потому как дочь богов.

Кстати сказать, помнится, победил её Велес в честном бою. Но сначала влюбился без памяти, с первого взгляда, встретив красавицу Ягу, путешествующую между гранями миров. И вроде всё у них сложилось по любви, если бы не злая свекровь, которая извела девицу. Видимо, после этого Яга и стала злобной стервой.

Кроны деревьев вдруг дрогнули и заколыхались, по всему лесу прокатилась волна, похожая на… смех? Да ну ладно, живой лес, который умеет читать мысли? Или просто считывает эмоциональный фон?

Ладно, Свар, хватит тянуть кота за причиндалы, пора развернуть это непонятное сооружение, войти внутрь и разобраться, куда я попал и где моя команда. Что-то я начинаю переживать. Нет, не за отморозков, за местных. Если это ловушка, то кто-то очень сильно ошибается, думая, что запер опричников в Нави. Это не нас закрыли вместе с навьями. Это местных заперли вместе с нами. Кто не спрятался, я не виноват.

— Ну, что, избушка, повернись ко мне передом, к лесу задом, — гаркнул я по-молодецки, припомнив сказки.

А в ответ — тишина, взятая, млин, за основу. Хоть бы мёртвые с косами появились, что ли. Ладно, попробую ещё разок. Но возникло ощущение, что по мне прошлись невидимым взглядом-сканом. Я подождал, но реакция не дождался. Как говорится, ноль внимания, фунт презрения. Ладно, попробуем еще разок.

— Избушка, избушка, стань ко мне задом… тьфу ты… стань к лесу задом, ко мне передом.

И снова тишина, хоть бы брёвнышко скрипнуло. Я задумался: то ли издеваются, то ли слова неправильные говорю. Напряг память, всплыло четверостишье, решил и его сказануть, лишним не будет:

— Избушка, избушка, встань по-старому,

Как мать поставила,

К лесу задом, ко мне передом.

Мне в тебя лезть, хлеб-соль есть.

— Да что ж такое-то. Сказки врут? Или механизм заело? — проворчал я, постоял, ничего не дождался и пошёл исследовать домишко. Вдруг и правда, лапы судорогой свело или яйцо, где застряло. Оно ж частично куриного рода, может, на насесте как раз сидит, яичко золотое делает, а тут я со своей просьбой.

И вроде как то-то даже кудахнул возмущённо, но изба как стояла ко мне задницей в смысле глухой стеной, так и не шевельнулась.

— Ладно, мы люди негордые, сами подойдём, — проворчал я и двинулся к зданию.

Я помнил, что с двух сторон прохода к крыльцу не обнаружил, защита стояла. Но выбор у меня был невелик: или по-хорошему, или прорываться с боем. Я всё ещё надеялся по-хорошему. Слова не помогли, но, может, сказки врут? И присказка не разворачивает избу передом, а открывает проход к крыльцу?

— Не попробуешь — не узнаешь, — сказал сам себе голосом Коржика, подойдя к избушке. — Так что, изба, пустишь странника? — прикидывая, смогу ли я раскатать домишко по брёвнышку. По всему выходило — смогу. Но пока не буду.

— А вот и проход открылся.

Похоже, мои слова сработали, но почему-то не до конца. Или я что-то сделал, или сказки врали, присказка только снимала ограничительную защиту, а избу не разворачивала.

— Спасибо, избушка, — я за каким-то лешим взял да и поклонился зданию. С меня не убудет, а вежливость глядишь и обернётся каким-нибудь бонусом. Местных законов я не знаю, но доброе слово и росомахе приятно. Вон как наш тает, когда его девчонки малышом и зайчиком называют.

Я обошёл избу, обнаружил очень высокое крыльцо, в окнах признаки жизни в виде лёгких цветастых занавесок и горшков с цветами. Огляделся, но никого по-прежнему рядом не наблюдалось. Ладно, выбора всё равно нет.

Поднялся по ступенькам, вежливо постучал в дверь. И снова тишина. То ли меня нарочно игнорируют, то ли дома никого нет. Осторожною, стараясь не оставлять следов, тронул ручку и удивился: оказалось не заперто. Ещё раз постучав, я громко обозначил своё присутствие словами: «Есть кто дома?», — и толкнул двери.

Створка открылась с лёгким скрипом, увидел обычную деревенскую комнату. По всей видимости, хозяйка избушки — травница. Стены украшали пучки трав и цветов, на полках стояли всякие зелья, банки с кореньями, с ягодами и прочими лесными дарами.

— Однако богато, — присвистнул я, разглядывая редкие растения.

Тут тебе и горицвет золотой, и разрыв-трава, и анчар. Похоже, даже мандрагор имеется, если верить надписи на сундучке, обмотанном цепью.

— Да за такое богатство у нас в Яви не то что особняк, половину домов на квартале скупить можно, — пробормотал я. — Есть тут кто? — снова поинтересовался я, и в очередной раз ответом мне была основательная тишина. — Ну, на нет и суда нет. Похоже, мне повезло, добро ничейное. А всё ничейное, если на него набрёл опричник, становится чьим-то. В данном случае моим.

С этими словами я собрался было раскрыть пространственный карман, как вдруг меня слово по голове обухом стукнуло.

— Ах, ты, тварь!

В голове взвыли тёмные духи, условно говоря, разбегаясь кто куда, прячась под лавки и полки.

— Ты кого на воровство подбиваешь? Берега попутал?

Не глядя, я выхватил одного из духов, сжал покрепче, сдавил силой. Тёмный заверещал, пытаясь вырваться из хватки. В голове загудело, в ушах зазвенело, затылок обожгло сначала холодом, потом окатило жаром. Но на меня не подействовало.