С.Т.О. попаданки. Красотка рулит (СИ) - Семина Дия - Страница 30

— Я не смею просить об этом, но предупреждаю, что эта победа нам жизненно ‘необходима, без приза мне не выжить. Тётя выплатит долги, и ферма продолжить приносить доход. А я получу свободу. Но тут оставаться боюсь.

— Подумай хорошенько. Они тебя любят! Это семья, а семья - это дар, каким нельзя пренебрегать. Но я с тобой! Ты заставила меня дышать, тоскую по Марине и детям, но с тобой немного легче. Рассчитывай на меня в любой ситуации. Мы теперь самые близкие люди, уж для меня ты точно родная! — он улыбнулся, светлая, ласковая и удивительно тёплая улыбка. Как у моего отца. Захотелось спрятаться в его объятиях от всего мира и забыть обо всех герцогах и долгах.

Но случайно поймала неприятную мысль, неужели он так сильно любит Марину, что у меня нет даже шанса на счастье с ним. Ведь для нас это самый-самый верный способ прожить жизнь тут. Но я не решилась спросить его об этом. Я дерзкая, но не настолько...

Королева проверила бумаги, подписанные молодым королём, уже пора отучать себя от привычки всё контролировать, однако в одной из бумаг попалось несоответствие, а Тэо не обратил на него внимание.

Ариэлла поморщилась, переложила документ в красную папку, придётся вернуть в кабинет министров на доработку. Документ важный, после скандала с дочерью герцога Анной пора навести порядок в этих проклятых работных домах. Их же изначально создавали как два типа содержания. Первый - для преступников с незначительными статьями, чтобы не заключать их в тюрьму, а отправлять в исправительные дома. Вторые - для обездоленных и сирот, кому не повезло остаться на улице. И вот после двойной инспекции, тайной и официальной, получилось два совершенно разных отчёта! В официальном, это образцовые заведения. А в тайном, судя по отчёту, ад на земле. И король проигнорировал второй отчёт? Или ему не показали? Скорее всего не показали.

— Пригрожу закрытием и тюрьмой директорам этих домов, совершенно обнаглевшие личности, не боятся даже королевских санкций. Придется сделать реформу и заставить министерство внимательнее отнестись к содержанию несчастных, особенно сирот, — написала от руки распоряжения, и тоже отправила в красную папку «Королевского гнева». Кому-то сегодня придётся пить много успокоительных капель.

Не успела убрать бумаги и колокольчиком вызвать секретаря, как дверь приоткрылась, и голосок молодого привратника едва слышно прошептал:

— Ваше Величество, к вам Его Сиятельство герцог. Очень рассержен! Пустить?

— Пусть войдёт!

Лакей поклонился и бесшумно вышел, чтобы в следующую секунду в кабинет феерично ворвался ураган по имени Генрих. Уж он обожает театральность в поступках.

— Герцог. Вы не в духе? Дорогой, пора бы уж мягче к себе относиться с заботой, возраст не щадит, вам ли не знать! — она так улыбнулась, словно он пациент, а она магистр психиатрии, и решает, не пора ли его засунуть в смирительную рубашку.

— Простите, Ваше Величество! Доброе утро! Да, я погорячился. Но Вы переходитевсе границы...

Герцог начал с главного церемонии в прошлом, пора показать королеве свою силу.

Вот только она подняла руку и красивыми длинными пальцами показала жест дирижирования, он означает, «Ля-ля-ля, знаем мы вашу долгую песню, надоело!»

— Генри, о каких границах речь? Вы подложили динамит под устои нашего общества и взорвали всё, на чём строилось наше государство! Всё! Помогли нашим врагам! У меня нет доказательств прямого вашего служения банковскому синдикату.

Они скрывают ваши счета. Но автомобиль! На какие деньги он куплен? У вас нет даже сколько-нибудь приличного бизнеса. Да, имение, и не одно. Но там доходность с пчелиные слёзы. Так, что значит эта буря негодования в пустом стакане?

Герцог всегда довольно дерзкий, в этот момент потерял свой пыл красноречия и выдавил из себя только скомканное: «А-м...»

— Вот именно! Все ваши шаги нам видны, мой друг! Так, теперь повторю свой вопрос, первый из многих. Кто вам позволил так беззастенчиво пугать девицу Кэтрин де Конте и вмешиваться в мои планы по её замужеству?

— Я не собираюсь отчитываться в душевных делах. Она безумно красива. И я хочу остепениться и жениться на ней.

— Вздор! Вы её еле терпите! Ваша цель — кресло канцлера, об этом знают даже безграмотные посыльные репортёров. Но этому не бывать! Поэтому и остальные вопросы более не актуальны. У вас начинается ссылка...

— Вы не посмеете. И не хотелось быть откровенным в столь щепетильных вопросах, но кто дал вам право, прятать от меня мою же дочь? — он неожиданно признался. Сказать такое, значит, он только что, перед лицом королевы признал Анну своей дочерью.

Ариэлла улыбнулась, но это не улыбка радости, скорее она до глубины души поразилась. Не ожидала, что он вот так просто признает свой грех.

— Это право мне дала сама Анна, точнее, Ноэль, ведь девочку так назвали, но имя слишком приметное. Не так ли? Девушка боится и ненавидит вас. Она попросила защиты, пока вы не истребили семейство Конте из-за преступления идиота Фабиана.

— Я сотру…

— Себя начните стирать! Себя! Вы изнасиловали и не женились на знатной девице, очень красивой и невинной Ноэль де Ферру. Она скрывалась от позора. И вы, зная, что ваша дочь в опасности, преспокойно жили с любовницей в Италии. Генри, это подло, настолько, что я видеть вас не могу. Уже считаю, что ссылка для вас самое щадящее наказание, поэтому определяю место по договорённости с русским царём в Сибирь. Там, говорят, жуткие кровососущие насекомые, они вам под стать!

— Будь ты проклята, не посмеешь! Не тебе решать, кто будет править страной, и кто будет сосать мою кровь! Сегодня же прикажу своим адвокатам подать иск на тебя, за неправомерное вторжение в личную жизнь. Мало не покажется!

Герцог резко развернулся и выбежал из кабинета.

Королева закрыла глаза и положила руку на грудь, несколько глубоких вдохов, но сердце так и продолжает бешено биться.

— Мерзкий, какой же он мерзкий! — прошептала и вызвала секретаря. Пора обстоятельно поговорить с сыном. И если потребуется, то не просить, а приказать, ему не участвовать в этих ужасных гонках.

Герцог выбежал из кабинета как ошпаренный или ужаленный осой.

— Какая стерва! Не ожидал, что у неё есть клыки. Чёрт! Как я недооценил её ум! —Генри сжал кулаки. Побагровевшее лицо выдаёт бешенство. Но ему уже нет оснований скрываться и держать «лицо».

— Ваше сиятельство, позвольте обратиться! — его помощник нерешительно подбежал, хотел прошептать новость, но не решился.

— Говори!

— Он тут. Ваш гонщик!

— Не хочу с ним встречаться. Но теперь вы обязаны позаботиться о короле, —процедил герцог сквозь зубы.

— Во время гонок? Чтобы он не пришёл на финиш первым? — промямлил нерешительно.

— Он вообще не должен прийти на финиш! Устройте ему индуистский обряд погребения. Автомобили часто горят! Что угодно! Но этой стране король не нужен!

— Слушаюсь! — лицо секретаря замерло, как посмертная маска. Поклон и он растворился в пространстве, так быстро помчался исполнять страшный приказ, что, герцог хмыкнул, не сегодня ли придёт трагическое известие...

— Посмотрю на тебя в трауре, старая дура! — хмыкнул и поспешил к себе. На всякий случай пора скрыться из города, у этой ненормальной хватит дерзости прислать тайную полицию и ночью выслать самого Генриха Церингена из страны!

Разговор о политике, о государственных делах затянулся. Тэодор пару раз пытался проститься с матерью и бежать в гараж, до гонок осталось всего тридцать часов. А сколько ещё нужно сделать.

— Ваше Величество, дорогой мой! Последнее о чём я хотела с тобой поговорить, это участие в гонках, — королева-мать произнесла эти слова таким холодным голосом, что сын неприятно поёжился.