Надежда на чудо: моё чудо (СИ) - Ковальчук Вера - Страница 72

– Да? – Радеш посмотрел скептически. – Ну ладно, поверю на слово…

– Вот что: если и допустим Коно сюда, – сказал Драг, – то лишь после того, как Ита прямо и откровенно скажет – а согласна ли она на такое.

Трое мужчин вопросительно уставились на молодую женщину. Та залилась краской ещё сильнее, хоть, казалось, сильнее было попросту некуда, и защитным жестом обхватила округляющийся с каждым днём живот.

– Я не знаю, – выдавила она наконец.

– Он тебя пугает? Неприятен? – наседал третий муж.

– Н-нет...

– ты не против, если мы тут на нашей территории ситуацию обсудим своим кругом?

– Д-да… Пожалуй… Все вместе пообщаемся?

– Хороший вариант, – кивнул Радеш. – Пусть воспримет нас как единую силу. Так и сделаем. Пригласим к себе?

– Давай. По-семейному. Только не в этот дом, а в тот, наш.

– Мда. Посидим, мясо поедим. И всё обсудим.

– А как на него выйти-то? Яр?

– Ну, могу я попробовать. Только может быть долго. А он тебе вариантов связи не оставил, Драг?

– Э-э… Нет. – Мужчина задумался. – Но, мне кажется, если ты оставишь ему сообщение на одной из общих платформ или даже на своём личном канале, он может и заметить. Сказал, что у него есть специалисты, которые отслеживают всё, что ему интересно.

– Понятно. Но тогда лучше написать тебе. Общение-то было именно с тобой. Напиши, что мы ждём в гости, пусть подлетит вечерком: посидим, пива выпьем, пообщаемся.

– Ладно. – Драг скривился, но взялся за смарт. Выложил сообщение на личной странице: – Кхм! Есть комментарий. Мол, благодарствую, буду к восьми вечера, если никто не против.

– Так я и знал, – усмехнулся Яр и потянулся погладить Иту по руке. – Ты как? Не устала?

– От чего? – с лёгким раздражением отозвалась она. – От сидения в кресле? Ребят, давайте вместе в магазин. Пиво, закуски, всё такое… Раз этот Буривой столь важный человек, стоит угостить его как надо. Ведь так?

Молодая женщина вздохнула, посмотрела с печалью. Ему захотелось сказать: да что ты, родная, сиди дома, мы сами всё сорганизуем! Но как малышку оставить одну, без присмотра? Подождали, пока подготовится, и повезли в огромный магазин. Единственное, на чём настаивали жёстко: супруга будет лишь пальчиком показывать, а перекладывать, перетаскивать, выбирать и взвешивать станут мужчины, и других вариантов нет.

А потом уже в их доме Ите позволялось только раздавать указания и заглядывать в сковороды, миски и кастрюли – мужья мыли, чистили, нарезали, обжаривали и ставили запекаться, мариновали лучшие куски баранины и курицы, отбирали самые симпатичные овощи, чтоб нарубить их на салат. Потом накрывали стол на застеклённой террасе. Радеш прервался лишь затем, чтоб закутать в ватное одеяло супругу, присевшую в шезлонг.

– Не холодно? Нормально?

– Тут так красиво, – пробормотала она. – А снег ляжет?

– К середине зимы может и лечь. Но в любом случае, снегопады здесь просто потрясающие.

– Надеюсь увидеть.

– Уверен, налюбуешься. И наша малышка ещё будет с соседскими ребятами играть в снежки и лепить снеговиков. – Он нагнулся и прикоснулся губами к её губам. – Я так счастлив с тобой, моя маленькая…

– Рад! – окликнул Ярун. – Флай приближается!

– Как вовремя, – пробормотал мужчина, щекоча щёку жены дыханием. – Уф. Ладно, надо идти встречать… Вопрос – как от тебя оторваться.

– Иди уж, – прыснула она, в шутку отталкивая мужа от себя. И отправила вдогонку обещающий взгляд, чтоб уж точно не обиделся.

Коно появился один, хотя они были уверены, что его будет сопровождать хоть кто-то из крепких ребят – боец, а может, и полноценный универсальный телохранитель в броне и с оружием. Но нет, всё выглядело очень мирно, расслабленно. Мужчина раскланялся с хозяевами дома, а хозяйке преподнёс цветы и коробку миндальных пирожных.

И сразу предложил свою помощь у гриля – мол, мясо у него получается мировое, не хотите ли убедиться? Ита осторожно присматривалась к нему. На влиятельного, значимого в масштабах обитаемой Вселенной человека он вообще никак не тянул. Парень как парень – средних лет, относительно привлекательный, хорошо сложенный, но при этом далеко не атлет. Каждый из трёх её мужей по сложению дал бы ему фору. Но всё-таки он привлекал к себе внимание. Чем? Сложно сказать.

Он держался уверенно, так, словно недоверие и настороженность мужчин в доме была ему безразлична, а опаска женщины лишь дразнила вкус. Будто весь мир лежит у его ног, и он лишь проявляет к нему уважение, не демонстрируя этого открыто. Да и зачем? Тому, кто владеет настоящей властью, её доказывать ни к чему.

Это его спокойствие и уверенность в себе… Боже, как они щекотали нервы! Ите показалось, что в ней оживает кошка, которой очень хочется подкрасться к этому самцу, зашипеть на него – и услышать в ответ такой рявк, чтоб животик сам прижался к земле, спинка прогнулась, а ощерившаяся пасть скорее не пугала, а приглашала. Мол, что ты сделаешь, разгневанное существо мужеска пола? Схватишь за холку, чтоб встряхнуть и указать, кто тут главный – или уж лучше прижмёшь собой посильнее и покажешь, какова она, суровая ласка разгневанного хищника?

Ите, в общем-то, хотелось и того и другого.

Она осознала, о чём думает, и вспыхнула жаром, спрятала лицо в ладонях. «Господи, ты совсем ошалела, у тебя трое мужей, пузо на нос лезет, а ты на четвёртого мужчину слюной капаешь, идиотка, кто ты и кто он!» Коно оглянулся на неё и заулыбался так солнечно, словно и в самом деле свет из-за туч проглянул. У молодой женщины что-то сжалось в груди.

Но когда она взяла небольшую паузу и прислушалась к себе, убедилась, что дело тут не в природно свойственной ей страстности. По-прежнему страсть пробуждалась в ней лишь в адрес мужей, и то не всегда, а в особенные моменты. В остальных случаях страх перед абстрактным мужчиной перевешивал всё: и его красоту, и любезность, и все знаки внимания, которые тот оказывал, и даже смутные фантазии, бродившие в её голове.

А фантазии бывали. Может, дело было в беременности, насыщавшей тело гормонами и будившей чувственность, может, в тех книжках, которые молодая женщина читала для развлечения и увлекалась не на шутку. Да, образы в голове рождались влекущие, но стоило позволить себе увлечься ими, как в подсознании пробуждался голос осторожности: «Такого не бывает на самом деле, мужчина опасен, будь осторожна, ты же знаешь, что они, увлекшись, делают с женщинами». И всё желание сметало без следа.

Но в чём же тогда дело прямо сейчас? Какова природа её внезапного интереса к этому мужчине? Ита думала об этом, когда Коно подошёл к шезлонгу поближе и протянул бокал с морсом.

– Хотите?

– Да, благодарю. – Она рассматривала его со сдержанным интересом. И смущением. Он, конечно, жара её мыслей почувствовать не может, и всё равно неловко… – Вам, наверное, куда приятнее было бы пообщаться с моими мужьями.

– Ну что вы. Именно с вами.

– Почему? Драг сказал, вас не интересует маи.

– Для себя, – уточнил он. – Я обладаю иной высокого уровня и не нуждаюсь в её поддержке. Но это не значит, что меня оставляют равнодушным женщины.

Ита прыснула.

– Беременные?

Она удивилась, когда в глазах мужчины появилась удивительная, проникновенная нежность.

– Беременность окружает женщину ореолом особенной привлекательности, сударыня. Но я уповаю, что вы не заподозрите меня в извращённых вкусах. Говорю это к тому, что мне нет разницы, беременны вы или нет. Вы прекрасны в любом состоянии: в положении или невыспавшейся, страдающей или счастливой, отчаявшейся, испуганной, в триумфе или в ярости. Вы – это просто вы.

Округлившимися от изумления глазами Ита смотрела на него и не верила собственным ушам. Может ли мужчина сказать такое? Нет, он, вероятно, может даже чувствовать – ведь, в конце концов, рядом с ней аж трое мужчин, которые заботятся о ней, не давая повода заподозрить, что её состояние может повлиять на их чувства. Вряд ли Радеш бросит её, если она выйдет к нему с утра непричёсанной, или Яр скривит нос, если увидит её заболевшей, всю в соплях или с красными глазами из-за конъюнктивита.