Убийство на Оксфордском канале - Мартин Фейт - Страница 24

Ответ был очевиден. Пловец хотел уйти под воду. Зачем? Чтобы спрятаться.

Черт!

Другим краем глаза она заметила мелькнувшие золотистые волосы и поняла, что Джанин бросилась вперед.

Слишком быстро. Слишком быстро, черт побери все!

— Джанин, стой! — закричала она, но Джанин неслась вовсю. Хиллари торопливо огляделась в поисках Реджиса, но тот уже бежал вдоль канала к «Кракену», и с ним был Мэл, и сержант, и все прочие, кто сумел найти хотя бы какой-нибудь предлог для того, чтобы не остаться в стороне.

Хиллари встала. Она разрывалась на части. Бежать за Джанин? Незачем. Там и так вокруг полно полицейских.

Хиллари впилась взглядом в канал. Беглец, кто бы он ни был, вот-вот вынырнет на поверхность глотнуть воздуха. Как далеко может уплыть опытный пловец прежде, чем ему придется вдохнуть? Она понятия не имела. Ярдов на двадцать? Больше?

Она посмотрела налево, направо. Как на беду, вода в канале была мутной и непрозрачной. Грязная поверхность была непроницаема для глаза — ни волнения, ни пузырька.

Может быть, он заплыл за лодку? Да нет, там же полицейские.

Она увидела констебля, который в одиночестве стоял на палубе и тоже безуспешно вглядывался в воду в поисках пузырьков воздуха.

Брайан Герберт яростно бранился себе под нос. Он словно наяву видел, что будет дальше. Офицер от души наорет на него, желая знать, как так вышло, что всех прочих бандюганов на борту взяли тепленькими и только один ушел — тот, что был в кают-компании, единственный, которого должен был взять констебль Брайан Герберт.

Он, конечно, попытается оправдаться, но сарказм воображаемого ответа заставил его вспыхнуть от стыда. Ах, как угорь? Выскочил в окошко, пока ты пытался его схватить? Он, наверное, был весь намазан жиром, как свинья на ярмарочном аттракционе, да? Брайана проняло чуть не до слез. Да куда же подевался этот гад?

Джанин бежала вдоль канала, неотрывно глядя в затылок Мэлу. С кормы лодки вывели первого подозреваемого, на котором только и было что наручники да уморительные пижамные штаны с какими-то мультяшными персонажами.

Вот он разозлится, когда это фото появится в прессе! И тут Джанин почувствовала удар.

Больно.

Только что она бежала, и вот уже больше не бежит. Больно ударилась о дорожку, ладони, колени и щеки запылали словно в огне. Но это был не огонь, а только царапины от грубой щебенки, которой управление водных путей посыпало дорожки-бечевники вдоль каналов, не желая тратиться на бетон или асфальт.

Она даже не закричала. Она не знала, что с ней произошло. Она знала только боль и внезапный кромешный страх.

А вот Хиллари Грин из своего укрытия прекрасно видела, что произошло. Дождавшись разрыва в цепочке бегущих копов, на краю канала встала бледная фигура, держащая в руках что-то длинное и тонкое — не то трубку, не то еще какой-то кусок железа, бог весть как и когда угодивший в канал. Увидеть его в дрянной воде канала пловец не мог, но, видимо, нащупал руками, пока плыл.

Зачем он это сделал — Хиллари не понимала. От испуга? Из ненависти к копам? Должно быть, ненавидит женщин. Кто бы он ни был, этот подозреваемый, в глубине души он давно понял, что ему не уйти.

Во-первых, тот берег канала, близ которого затаилась Хиллари, был отделан ржавыми железными листами и слишком крут, чтобы по нему можно было вскарабкаться. И даже сумей беглец выбраться, повсюду на улице была полиция. Противоположный берег был еще хуже. По пешеходной дорожке вдоль канала полицейские шли один за другим — Мэл, Реджис, констебли, с победой возвращавшиеся с лодки. Даже сумей беглец выбраться из канала незамеченным, едва ли он сумел бы слиться с толпой и ускользнуть, не привлекал внимания. Тощий, бледный, в потеках вонючей воды из канала, он выглядел дико и безумно.

Хиллари знала, что в крови у него бушует адреналин. Он на взводе, он сумел уйти с лодки и теперь торжествует. Он чувствует себя сверхчеловеком. Почему бы не завалить эту суку в полицейской форме, которая бежит мимо? Возможно, он даже надеялся, что другие копы в приступе рыцарских чувств бросятся к ней на помощь, а о нем позабудут.

Да кто может знать, что там у него в голове?

Хиллари лихорадочно следила за происходящим. Беглец выбрался из канала и притаился, но оружие по-прежнему было у него в руке. Ошеломленная Джанин была легкой мишенью — и самой близкой из всех. Один удар металлической трубой по затылку, и…

— Эй, ты! Ты, ублюдок! Сюда смотри! — заорала Хиллари, и исполненный ярости ее голос разнесся далеко вокруг, заставив обернуться всех, включая преступника.

Первым его заметил Колин Таннер, неприметный и молчаливый сержант, сопровождавший Реджиса. Он заорал что-то невнятное, словно против воли, развернулся и бросился к женщине в полицейском мундире, которая лежала на земле, разбросав золотые волосы, такие неуместные в этой сцене.

Преступник на мгновение растерялся, а потом бросился бежать со всех ног. Прочь от Джанин.

Хиллари даже не сразу поняла, что бежит. Словно издалека пришла мысль, что на мостике через канал наверняка кто-то есть, и беглеца перехватят — по правилам полиция обязана рассредоточиться, и поддержка всегда наготове.

Так оно и вышло. Даже отсюда она видела двух полицейских в форме, пусть без бронежилетов, но крепких здоровых мужиков, которые выскочили на мост, чтобы перехватить преступника. Хиллари бежала следом, и в этот миг подозреваемый немыслимым гибким движением, при виде которого Хиллари невольно подумала о хорьках, вильнул в сторону.

Брайан Герберт, который по-прежнему следил за беглецом с лодки, испытал приступ удовлетворения. Теперь его никто не посмеет винить. Видите, скажет он, я же говорил вам, что он скользкий как угорь. Да он, небось, во всех местах складывается, куда там змее.

Опасность первым заметил Томми Линч: преступник бежал прямо на Хиллари. Но Томми был на лодке и ничем не мог ему помешать.

А у Хиллари не было времени пугаться. Широко открытыми глазами она смотрела, как бледный преступник сделал выпад и как заправский танцор или акробат нырнул под руку второму полицейскому, пытавшемуся схватить его в отнюдь не страстные объятия. Хиллари слышала, как выругались копы, она успела даже увидеть, как они столкнулись, пошатнулись и начали поворачиваться к ней.

Но к этому моменту преступник был уже рядом с Хиллари. Он казался очень юным и отчаявшимся. И злобным. Очень злобным. Что еще хуже, он уже видел впереди свободу. Хиллари буквально наяву слышала его мысли. На лодке его загнали в угол как крысу, а он все равно сбежал! И славно заехал этой телке в форме, и увернулся от двух других, как записной футбольный ас, способный стряхнуть с себя хоть всех защитников «Арсенала» вместе взятых. Осталось одно, последнее препятствие — средних лет, в форме, кабинетная крыса, да еще и баба, — и город откроет ему свои объятия и спрячет от облавы. Воистину, за спиной у Хиллари для преступника простиралась земля обетованная.

Хиллари знала, что за спиной у нее должны быть коллеги, кто-то наверняка в считаных ярдах. Должны быть!

Но от этого было не легче.

Он летел к ней со всем проворством накачанного адреналином юнца, черпая силы в ярости от случившегося, и страх стирал в нем какие бы то ни было более сложные чувства. Ему хотелось одного: прорваться и бежать.

Хиллари мельком подумала, а не отступить ли ей в сторону и просто пропустить его мимо. Никто не поставит ей это в вину. Те двое у него за спиной уже тянули к нему руки. А у нее за спиной слышались гневные крики, говорившие о том, что подмога на подходе.

Кто-нибудь даже скажет, что она была права, отступив. Начальство не любит, когда среди женского личного состава есть раненые, особенно — инспекторы.

Но разве можно было просто дать ему уйти?

Ну уж нет.

Она дождалась, когда он оказался на нужном расстоянии, взмахнула ногой, как танцовщица в кабаре, и четко врезала ему по яйцам.

Удар пришелся беглецу не по вкусу. Лицо его побледнело, затем внезапно налилось кровью, а рот округлился от боли, словно буква О. Беглец сложился вдвое, ненароком боднув ее в живот. Хиллари торопливо сделала шаг назад, но преступник уже упал на одно колено и содрогнулся в рвотном позыве.