Временная жена (ЛП) - Маура Катарина - Страница 8

— Если ты хочешь стать любовницей какого-нибудь богача, делай это в свое личное время. Не используй мои связи для личной выгоды, особенно на таком мероприятии. Это чертовски унизительно — видеть, как ты откровенно флиртуешь с ним, когда ты здесь представляешь меня. Мне действительно нужно напоминать тебе о контракте, который ты подписала? Если я еще раз увижу тебя в таком виде, я тебя уволю. И даже моя бабушка не сможет тебя спасти.

Мое сердце сжимается, и я отворачиваюсь, пытаясь скрыть внезапную боль, которую причинили мне его слова. Лука редко заставляет меня терять дар речи, но именно это он сейчас и сделал. Все, что произошло между нами только что… что это было? Он прикоснулся ко мне только из-за Джошуа?

Лука сверлит меня взглядом и делает шаг вперед, заполняя собой все пространство между нами.

— Скажи мне, Валентина. Ты устала работать? Ты такая же, как и все эти женщины вокруг меня, да? Те самые, от которых ты сегодня должна была меня ограждать?

Я поднимаю на него глаза, чувствуя, как боль постепенно сменяется злостью.

— Ты серьезно называешь меня золотоискательницей? Только потому, что я потанцевала с кем-то? Ты совсем рехнулся, да?

— Ты называешь это танцем? — огрызается он. — Его руки были повсюду, и тебе, похоже, это очень нравилось. Он один из наших крупнейших конкурентов, и ты это прекрасно знаешь. Ты правда думаешь, что он подошел к тебе просто ради танца? Или ты понимала, что он хотел большего? До какой степени ты собиралась зайти? Сколько бы ты ему позволила? Если бы это был Джошуа, ты бы поцеловала его так же, как меня?

Я смотрю на него, мое сердце сжимается. Я действительно для него не больше, чем собственность, игрушка, которой он не хочет делиться. Он не испытывает ко мне настоящего интереса, только желание помешать мне попасть в руки к кому-то другому.

— Так вот почему ты прикасался ко мне так, как прикасался? — мой голос звучит тихо. — Потому что подумал, что я выйду из зала вместе с Джошуа? Потому что решил, что он сможет меня соблазнить и я солью ему корпоративные секреты?

Мы работаем вместе уже много лет, и у меня было достаточно возможностей его предать. Большинство из них были настолько выгодными, что мне бы больше никогда не пришлось работать. Но несмотря ни на что, я оставалась рядом, потому что даже если Лука меня не любил, он хотя бы уважал мою работу и относился ко мне справедливо. Я думала, что мы научились понимать друг друга, но я ошибалась.

Лука отводит взгляд, и его молчание говорит громче любых слов. Он мне все еще не доверяет.

Я провожу рукой по волосам, глубоко вдыхаю, а затем натягиваю на лицо вежливую, холодную улыбку.

— Похоже, ты все неправильно понял, Лука. Я не знаю, что мне нужно сделать или сказать, чтобы убедить тебя в обратном, но, если честно, я устала постоянно что-то тебе доказывать. Я правда думала, что ты знаешь меня лучше.

Я упираюсь ладонями в его грудь, заставляя сделать шаг назад. Его лицо остается непроницаемым.

— Но ты не знаешь, да? Восемь лет… и ты до сих пор не знаешь меня.

Я поворачиваюсь и ухожу, не позволяя слезам покинуть мои глаза. Как я вообще могла подумать, что Лука Виндзор хотел меня? Хоть на секунду. Я должна была знать лучше.

Глава 8

Лука

Валентины нет за ее столом, когда я вхожу в офис. Я проверяю карманные часы, и виски тут же начинают пульсировать от боли. Девять утра, скорее всего, она уже на встрече.

Я провожу рукой по волосам, в голове снова и снова прокручивая события выходных. Я облажался. Не должен был говорить ей всю ту чушь, и уж тем более не должен был ее трогать. Я никогда не был импульсивным или эмоциональным, но видеть ее с Джошуа выбесило меня до предела. Я совершенно не соображал. Единственное, что было в моей голове — заполучить ее, пока он даже не успел попробовать. Это было нерационально, это было не похоже на меня. Я сам не могу понять, что на меня нашло.

Меня пробирает до самого нутра, когда я замечаю розовый стикер на своем столе. Две таблетки сверху и стакан воды рядом. От твоего неизбежного похмелья, — написано на нем. Как, черт возьми, она узнала? Я не говорил с ней с самой свадьбы. Откуда ей знать, что мы с Лексом, Дионом и Зейном пили весь уик-энд? Хотя… Наверное, она просто предположила. Она знает, что Дион редко бывает в городе, а значит, догадалась, что мы будем бухать. Она знает меня лучше, чем кто-либо другой. И это убивает меня.

«Восемь лет, и ты до сих пор не знаешь меня.»

Эти слова преследовали меня все выходные, перемешиваясь с совершенно другими мыслями. Я окончательно потерял голову из-за нее, прокручивая в памяти, как она смотрела на меня, как ее узкая киска сжималась вокруг моих пальцев, как она стонала мое имя. Как, черт возьми, я должен это забыть? Как мне теперь смотреть на нее и не хотеть большего?

Я беру таблетки и закидываю их в рот, надеясь, что головная боль скоро утихнет, чтобы я мог придумать, как извиниться перед Валентиной. Что, мать его, на меня нашло?

За все эти годы мы с ней ни разу не ссорились по-настоящему — во многом потому, что Валентина никогда не доводила до этого. И теперь я понятия не имею, как поступить. Я даже не помню, когда в последний раз вообще перед кем-то извинялся. Как, черт побери, извиниться за то, что я сделал? Можно ли вернуть все обратно?

Я наблюдаю через стеклянную стену кабинета, как она наконец появляется у своего стола с кипой документов в руках. Сегодня она выглядит до боли красивой в этом кремовом платье и с алой помадой на губах. Я пропал. Все, чего мне хочется, — это стереть с нее эту чертову помаду.

Если бы я не вмешался, она ушла бы с Джошуа? Его имя было бы на ее красивых губах? От одной только мысли о ней в его руках в крови закипает ярость.

Я опускаюсь вперед, зарываясь лицом в ладони. Что со мной, блядь, не так? Я никогда не лез в ее личную жизнь. Я понятия не имею, есть ли у нее парень, есть ли вообще кто-то, но я знаю, что логически у нее просто не было времени на это. Почему же теперь меня это волнует? И как, черт возьми, мне перестать об этом думать?

Мой привычный список причин, по которым я должен ненавидеть Валентину Диаз, сегодня звучит пусто. Но я все равно заставляю себя пройтись по нему, отчаянно цепляясь за контроль:

Я был бы идиотом, если бы потерял ее как секретаря — она мой лучший сотрудник.

Она дружит с моей сестрой и невесткой.

Моя бабушка ее обожает, и если что-то случится, она мне этого не простит.

Она была навязана мне и, скорее всего, шпионит для моей бабушки.

Я женюсь на другой.

Да, пошло оно все к черту. Если это значит, что я снова смогу ее попробовать, мне плевать на все остальное. Вот почему я держался от нее подальше. В глубине души я всегда знал, что стоит мне ее тронуть — и меня зацепит.

Мой палец зависает над кнопкой вызова на столе, но внезапный укол нервозности не дает мне ее нажать. Что за херня? Когда я вообще в последний раз нервничал?

Я все же нажимаю.

Валентина поднимает голову, ее взгляд встречается с моим через стекло.

— Зайдешь? — спрашиваю я. Голос выходит резче, чем я хотел.

Она кивает и поднимается, ее глаза не отрываются от моих, пока она идет ко мне. На ее лице нет ни злости, ни обиды. Я не могу понять, хорошо это или плохо.

— Доброе утро, Лука, — произносит она с той самой вежливой, раздражающе нейтральной улыбкой.

А я… Все, чего я хочу, — это увидеть, как она смеется для меня так же, как смеялась для Джошуа.

— Валентина.

Она смотрит на меня в ожидании, а я откидываюсь на спинку кресла, не зная, что сказать.

— Чем могу помочь? — ее голос настолько вежливый, настолько отстраненный.

Это та Валентина, которую я знаю все эти годы. Но я начинаю понимать, что только мне достается эта холодная, отдаленная версия ее самой. Остальные видят ее живой, теплой. Я хочу, чтобы она стояла на коленях между моих ног, ее губы были раздвинуты, а в глазах горел огонь желания. Хочу видеть, как она теряет контроль, как разваливается на части, снова и снова, как той ночью.