Прорыв (СИ) - Гор Александр - Страница 2

2

Михаил Ильич Кошкин, 24 июня 1940 года

Голова идёт кругом от проблем. Производственных проблем, вылезающим буквально на каждом шагу. Здесь и сварка толстых бронелистов, и низкое качество узлов и агрегатов, и неотработанный техпроцесс литья башни, и, чего уж там грех скрывать, не вполне добросовестное отношение рабочих к качеству сборки. Да, сроки поджимают, и едва ли не каждую неделю приходится «воевать» с Наркоматом, требующим «давай, давай!». Вот и сорвали срок сборки «эталонной» машины, оказавшейся готовой не к 17 мая, а более чем на месяц позже. Зато на неё поставили уже орудие Ф-34, ранее испытывавшееся только на Т-28. Спасибо горьковчанам, предоставившим «сверхплановую» опытную пушку для проведения испытаний!

Машина, получившая индекс Т-34 ещё до проведения полигонных испытаний военными и рекомендованная к производству, конечно, вышла отличной. Красивая машина получилась. Но, чувствую, намаемся мы с её запуском в серию. И ни о каких 400 экземпляров в нынешнем, 1940 году, мечтать не приходится. Хорошо бы сотню изготовить. Ведь на полигоне непременно выявятся какие-нибудь недостатки, которые придётся устранять, меняя на ходу и конструкцию, и техпроцесс.

Это у нас, на Харьковском паровозостроительном. А на Сталинградском тракторном, назначенном вторым заводом, выпускающим эту машину, и тем более. Мы до сих пор не можем подготовить полный комплект технической документации для передачи на него. Так что, если сталинградцам удастся до конца года выпустить хотя бы несколько танков, это будет отлично.

Ещё хуже ситуация в Нижнем Тагиле, где решено также наладить производство танков на базе Уральского вагоностроительного завода. Предприятие и без того лихорадит из-за низкого качества выпускаемой профильной продукции, а тут ещё и куда более сложная, чем вагоны, продукция «свалилась на голову». Организовывать производство направляется директор танкового завода № 183, как теперь называется ХПЗ, Юрий Евгеньевич Максарёв, и, честно говоря, я ему не завидую: это же, по сути, создание абсолютно нового производственного цикла, для которого в Нижнем Тагиле почти нет оборудования.

Это оборудование будут собирать «с бору по сосенке», со всего Советского Союза. Уже есть постановление Совнаркома об отправке на Урал «излишков» оборудования и нашим предприятием, и Центральной лабораторией инструмента и электросварки, и СТЗ, и горьковскими заводами. Будет направлен в Нижний Тагил целый десант специалистов из киевского Института сварки. Да и вообще там запланировано создание полноценного филиала этого института, открывать который и налаживать его работу будет сам Евгений Оскарович Патон.

Вместо Юрия Евгеньевича директором назначен я, а моё место главного конструктора займёт Александр Александрович Морозов. Пройдёт буквально несколько дней, в течение которых закончится передача дел, и на меня навалится ещё больше забот.

Но что делать? Международная ситуация очень напряжённая, в воздухе пахнет войной, а наша продукция — одна из важнейших для Красной Армии.

Примерно такая же напряжённая ситуация во всех коллективах, производящих бронетехнику. Отменяются все конкурсы на сверхтяжёлые танки, которыми очень увлеклись наши военные, глядя на Т-35. Причина кроется в негативном опыте участия в Финской кампании танка КВ «с большой башней». Огромную машину, весящую 52 тонны, не выдерживают деревянные мосты. Она легко вязнет при малейшем намёке на заболоченный грунт и зарывается в глубоком снегу. Перегревов двигателя удалось избежать, как мне кажется, исключительно потому, что боевые действия проходили в зимних условиях.

Да, 152-мм гаубица, установленная на машину, обладает просто колоссальной разрушительной мощью. Но это достоинство не компенсирует недостатков. Как пустить танк в бой, если существует проблема его доставки к полю боя? И даже для эвакуации повреждённой машины нужно задействовать специальные мощные тягачи. Плюс отсутствие пулемёта для защиты от вражеской пехоты делает его уязвимым на близкой дистанции.

Дополнительные башни танков СМК и Т-100, тоже изготовленных на Кировском заводе, не дали им никакого преимущества перед «обычным» КВ. Только увеличили массу машин. Так что военные по результатам боевых действий отвергли и их.

Конечно, без замечаний не обошёлся и «Клим Ворошилов» с «обычной» башней. Да и у Духова с Котиным есть «образцы для подражания», технические решения которых они будут использовать уже в следующей машине: сферическая башня, «щучий нос», дифференцированная наклонная броня. Но их производственные возможности позволяют не только уже запустить в серию отличную машину, но и постепенно её совершенствовать, пока готовится документация на следующий танк. А параллельно производить комплекты «экранов» для снятых с производства Т-28.

И тоже выпуск машин серии КВ будет расширяться, а калибр орудия увеличиваться. Уже направлена группа специалистов на Челябинский тракторный завод, где планируется запустить их выпуск. Там же идёт монтаж купленного в Америке оборудования для изготовления танковых дизелей, поскольку этих моторов нужно будет много. По мере отработки технологии производства 85-мм зениток 52-К, часть машин начнут оснащать танковым вариантом данного орудия, а потом, на новой модели, оно станет уже «штатным».

Что же касается КВ «с большой башней», мощность его орудия так понравилась военным, что Кировскому заводу выдан заказ на разработку безбашенной самоходной артиллерийской установки по примеру тех машин, что мы с Морозовым видели на сентябрьской демонстрации в Кубинке. И с использованием уже не гаубицы М-10, а пушки-гаубицы МЛ-20. Но это станет возможно лишь после запуска «обычного» КВ крупной серией.

Поскольку полностью прекращается выпуск лёгких танков БТ, не говоря уже о Т-26, остро стоит вопрос замены их машинами подобного класса. Конечно, в случае нападения Польши, совершенно не скрывающей своих агрессивных намерений, они ещё повоюют. Тем более, как и для Т-28, запущено производство комплектов дополнительной брони на эти машины. Но… Если БТ, особенно «семёрка» с дизельным двигателем, ещё кое-как выдерживает увеличение массы, то у Т-26 ни двигатель, ни трансмиссия для этого уже не годятся. И это показали расчёты ленинградцев, сделанные для модернизированного Т-26 в рамках темы «СП» (танк сопровождения пехоты): при броне 30 мм машине требуется двигатель, мощностью не менее 160 лошадиных сил.

Два варианта танка Т-126, имевшего лобовую броню целых 55 миллиметров, а бортовую — 45 мм, один массой 13, а другой 17 тонн, тоже не одобрили в ГАБТУ из-за неготовности двигателя у одного варианта и неудачной компоновки у другого. Тем не менее, к концу лета обе машины должны быть предъявлены на испытания.

Плавающий Т-40 московского завода № 37, принятый на вооружение в декабре прошлого года, на эту роль не годится совершенно из-за слишком слабого, на уровне Т-26, бронирования. Но Николай Астров, разработавший эту машину, предложил целых два других варианта. Первый (индекс 060) — с лобовой бронёй до 35 мм и 20-мм авиационной пушкой ШВАК, двухместный, массой менее шести с половиной тонн, и с той же пушкой. А второй (индекс 070) — уже с бронёй на сантиметр больше, массой примерно девять с половиной тонн (почти вдвое меньше, чем у «тяжёлой» версии Т-126) и «сорокопяткой». Обе машины с использованием автомобильных агрегатов, включая моторы. Причём, в тот, что потяжелее, должны устанавливаться два мотора, работающие на один вал. Весьма необычное решение!

Сложно сказать, что именно выберут в ГАБТУ. Все варианты имеют плюсы и минусы. У ленинградских машин предусмотрен экипаж четыре человека, но они существенно дороже и сложнее астровских. У московских, выпуск которых может быть запущен и в столице, и в Горьком, командир экипажа из двух человек будет перегружен, выполняя работу и собственную, и наводчика, и заряжающего, но они намного легче и дешевле.

В целом же, насколько мне известны тактико-технические характеристики лёгких танков наших наиболее вероятных противников, поляков, англичан и французов, все наши машины даже превосходят их лучшие образцы. Не говоря уже о средних и тяжёлых танках, в разработке которых мы особенно мощно рванули за последний год.