Прорыв (СИ) - Гор Александр - Страница 17

Наш случай — «промежуточный», поскольку всё у нас «не как у людей». В смысле — согласно штатного расписания. Проще говоря, уникальное оно, не соответствующее действующим штатам танковых дивизий, поскольку дивизия наша имеет наименование «1-я тяжёлая танковая дивизия прорыва резерва главного командования». С очень оригинальными штатами. Впрочем, судите сами.

Три тяжёлых танковых полка прорыва. Правда, двухбатальонного состава. Полноценный трёхбатальонный мотострелковый полк. Артиллерийский трёхдивизионный полк. Зенитно-артиллерийский полк. Дивизион реактивной артиллерии. Разведывательный батальон. Инженерно-сапёрный батальон. Батальон связи. Ремонтно-восстановительный батальон. Автобат. Метсанбат. Рота химзащиты.

Поехали «этажом» ниже.

Танковые батальоны танкового полка состоят из трёх танковых рот по два взвода. Итого в полку 45 танков Т-55 (36 линейных, 6 машин командиров рот, 2 — комбата и 1 командира полка). Помимо дивизионной артиллерии, в полку имеется и собственная — две трёхорудийные батареи 82-мм и 120-мм миномётов, четырёхорудийная батарея «полковушек» образца 1927 года. Всё на гусеничной тяге (лёгкие тягачи «Комсомолец»). Зенитная артбатарея из четырёх ЗУ-23–2, установленных в кузове Зис-5. Зенитная пулемётная батарея — четыре зенитных ДШК в кузове «полуторки» Газ-АА. Разведрота на мотоциклах, лёгких танках («бэтэшки») и грузовиках. Рота техобслуживания, рота связи, авторота. Хозвзвод, комендантский взвод, полковой медпункт.

Мотострелковый полк полноценный, на БМП-1. Три батальона мотострелков, танковый батальон на БТ-7М (всего 31 боевая машина), артдивизион (по составу аналогичный такому же дивизиону танкового полка, но в каждом мотострелковом батальоне имеется отдельные батареи 82-мм миномётов и гранатомётов АГС-17 «Пламя»). Зенитная батарея (тоже «унифицированная»), противотанковая батарея (6 «сорокопяток» плюс по 2 пушки в противотанковых взводах батальонов). «Унифицированные» разведрота, рота связи, ремонтная рота, авторота (правда, две последние с бОльшей численностью личного состава и техники). Добавлена только инженерно-строительная рота. Ну, и уровень отдельных взводов тот же самый, что и у танкистов.

Вооружение артиллерийского полка очень необычное для этого времени. Ну, если не считать двенадцатиорудийного дивизиона 122-мм гаубиц М-30. Второй дивизион «лёгкий», из 16 «трёхдюймовок» Зис-3, третий — 12 «гостей из будущего», гаубиц Д-30, по дальности стрельбы превышающая «эмку» в полтора раза. А в качестве «бонуса» к этим дивизионам добавлена четырёхорудийная батарея самоходных установок «Гвоздика», по «стреляющим» качествам идентичная Д-30.

То же самое — смешение эпох и «стилей» — относится к зенитно-артиллерийскому полку. 9 зенитных пулемётов ДШК, 6 ЗУ-23–2, 12 37-мм зенитных автоматов, 6 76-мм зенитных орудий и… четыре «Шилки» ЗСУ-23–4. К этому следует добавить два радиолокатора, благодаря которым, я надеюсь, зенитчики будут стрелять намного точнее, чем без них.

Что такое дивизион реактивной артиллерии? Да просто «Катюши» на базе Зил-157, те самые БМ-13, которые уже начали широко выпускать в этом варианте реальности на шасси Зис-6, но нас снабдили именно теми, что мы выгребли со складов длительного хранения ВС РФ.

Честно говоря, если сравнивать с танковыми дивизиями «хроноаборигенов», мощь нашей очень даже впечатляет. А поскольку танковые и механизированные корпуса здесь окончательно и бесповоротно, без всяких попыток снова возродить, отменили ещё осенью 1939 года, то наше соединение, как мне кажется, является наиболее мощным бронированным «кулаком» в Красной Армии. И самым крупным, поскольку другие танковые дивизии имеют на вооружении, в лучшем случае, лишь отдельные батальоны Т-55. Ну, есть несколько отдельных танковых полков прорыва в распоряжении командующих фронтов (пока, до начала боевых действий, они, правда, ещё командуют военными округами). А вот целая дивизия прорыва — одна единственная, подчиняющаяся непосредственно Верховному главнокомандующему.

Название «дивизия прорыва» вовсе не значит, что мы будем использоваться исключительно для наступления. Хотя, конечно, проламывать вражеский фронт — её главное назначение. Чтобы его проламывать, нужно сначала оный стабилизировать и подготовить войска для ввода в такой прорыв. А поскольку на начальном этапе войны ожидаются не столько наши прорывы, сколько вражеские, то нашим уделом пока будет как раз купирование таких прорывов, контрудары с целью остановить вражеское наступление. «Пожарная команда главного командования», как называет это командир нашего полка, полковник Смирнов. Поэтому нас и перебросили поближе к будущей линии фронта.

Да, с Чебаркулём мы распрощались. Ещё в марте. Причём, именно наш полк был последним, грузившимся в эшелоны на станциях Мисяш и Бишкиль. После нас на открытых стоянках полигона остались лишь «жалкие остатки былой роскоши» от того, что мы перегнали из 1990-х. Теперь учебный центр уже будет не формировать готовые подразделения, оснащённые техникой, а обучать пополнение для «ударных частей», вооружённых нашими боевыми машинами. А ещё — новыми для этого времени, производство которых запустили или запускают на советских заводах: КВ, Т-34, Т-50 (не те, похожие на «тридцатьчетвёрку», что были в «нашем» сорок первом году, а близкие по конструкции к «нашим» лёгким танкам Т-60 и Т-70).

Переместили нас под Житомир, поближе к будущему театру военных действий. Как я понял, чтобы иметь возможность оперативно перебросить на любой угрожающий участок на Украине, по которой, скорее всего и будет нанесён наиболее мощный удар поляков. Ведь, в отличие от Гитлера, они ставят своей задачей не столько «выход на линию Архангельск — Астрахань, сколько захват 'исконно польских земель», «по случайному совпадению» являющихся мощнейшим промышленным и сельскохозяйственным регионом СССР. «Польша от можа до можа», от Балтики, к которой у них уже есть выход, до Черного и Азовского. Именно это следует из анализа передач польского радио.

Скажете, «нашёлся доморощенный стратег»? Ну, не то, чтобы стратег, а за время службы на полигоне нас, будущих командиров рот и взводов, прибывших из будущего, очень серьёзно «натаскивали» на дополнительных теоретических занятиях. Я же не один оказался на командирской должности, не имея профильного военного образования. Вот по инициативе Смирнова нас и «подтягивали» до уровня хотя бы «местных» красных командиров. А поскольку с практическим знанием материальной части (а кое-у-кого и с боевым опытом) у нас всё прекрасно, налегали на теорию и «понимание текущей военно-политической обстановки». Времени это, конечно, отнимало немало (ко всеобщему неудовольствию наших «вторых половин»), но, положив руку на сердце, принесло очень большую пользу.

Кстати, про «вторых половин». Инну и нашу дочку я на новое место службы не взял. Не будь ребёнка, может быть, и иначе решил бы. Но как только представлю, сколько ей с малышкой на руках придётся пережить в случае эвакуации, так волосы дыбом встают. Да и про условия нашего проживания на новом месте нас сразу предупредили: это будет палаточный военный лагерь, и семьям красных командиров придётся снимать жильё в окрестных сёлах или в даже в городе, находящемся в добром десятке километров. А поскольку процесс слаживания подразделений дивизии будет очень насыщенным, то возможности вырваться к семье хотя бы на несколько часов может и не появиться. Ведь даже наш полк, не говоря уже о некоторых других подразделениях, добрался до места и «развернулся» в полном составе только к середине апреля.

Слаживание — это учения. Очень интенсивные учения. Настолько интенсивные, что даже 1 мая нас только собрали на митинг, и снова «в бой». Пока только учебный. Хотя, если судить по обстановке на границе (политинформации нам проводят каждый день), совсем не за горами и реальные бои.

17

Старший майор госбезопасности Кобелев, 5 мая 1941 года

Не было печали, да черти накачали. И чертей этих зовут поляки с англичанами.