Психолог для дракона (СИ) - Винсент Юлианна - Страница 20

— Госпожа Ведьма, там толпа первокурсников пытается отстоять ваше честное имя перед рычащим ректором и есть риск, что Горнел с Брэйвом подерутся!

— О, пошли, я хочу на это посмотреть! – уже подходя к двери из лазарета, радостно сообщил друг.

Мне ничего не оставалось, как отправиться за лекарем с максимально страдальческим лицом.

Настя

По мере нашего приближения к кабинету ректора, рычащие звуки оттуда становились все громче. В какой-то степени, я даже восхитилась своими несмышленышами, то есть они настолько подружились со страхом и гневом, что не побоялись пойти против ректора.

“Слабоумие и отвага – это наш общий девиз!”– подумала я с самоиронией.

Почти подлетев к кабинету и распахнув дверь, я оказалась в эпицентре ссоры между ректором и первокурсниками. Главными от делегации «детей» выступали Кристиан и Лукас. Горнел стоял, опираясь на стол своей упругой задницей, скрестив руки на груди и молча метал молнии в студентов. Его взгляд метнулся ко мне и на лице появился оскал:

— А вот и виновница торжества пожаловала! Как раз вовремя!

Решив не реагировать на его ехидные выпады, я обратилась к Дэмиану с просьбой:

— Дэм, уведи, пожалуйста, студентов.

Друг заметно расстроился, видимо, все-таки рассчитывал посмотреть на драку, но кивнул и стал выводить девушек и парней из кабинета.

— Да, Дэм! – едко кинул вслед другу Рычун. – Забери студентов! Взрослым нужно поговорить!

Забрав последнего, Дэмиан потянулся, чтобы закрыть дверь и шепотом сказал мне:

— Если что, я — за тебя!

— Я все слышу! – грозно рыкнул ректор, но дверь уже закрылась.

Я развернулась к Горнелу, его взгляд был полностью прикован ко мне и ничего хорошего не предвещал. Еще какое-то время мы стояли, молча глядя друг на друга и сверля друг друга взглядом. Не знаю, о чем думал дракон, но я отчетливо слышала его рык в своей голове. И размышляла о том, какую стратегию выбрать: нападать или отступать?

Нападать не было сил, отступать – не позволяло врожденное упрямство. И я как обычно выбрала третий вариант, которого не было в списке выборов. Я молча обошла ректорский стол, села в его кресло, взяла лист бумаги и перо, и стала писать:

Ректору магической академии Дэмфилд, Его Рычащему Величеству, Горнелу Харташу от декана кафедры «Выдерживания эмоций» профессора Франчески Юнггер.

Заявление

Прошу уволить меня против моего желания дабы не травмировать неокрепшее детское ментальное здоровье ректора.

Дата. Подпись.

Я была зла. Я устала. И я даже не подумала о том, что в этом мире должна быть другая формулировка заявления на увольнение. Но останавливаться я не собиралась.

Я поставила свою размашистую подпись и протянула листок ректору, который все это время стоял у меня над душой, глядя, как я нагло сижу в его кресле.

— Что это? – сквозь зубы спросил он, принимая у меня листок.

— Заявление! – отчеканила я. – Как и договаривались!

Я встала и направилась к двери. И мне, конечно же, не позволили уйти просто так:

— Неокрепшее детское, значит? – почти промурлыкал ректор у меня за спиной.

Я громко втянула носом воздух, затем так же громко выдохнула, резко развернулась и почти врезалась лбом в твердую грудь Рычуна. Вдохнула еще раз и утонула в многогранности его запаха. От него пахло свежестью бергамота и грейпфрута, и немного кедром. Его грудь медленно поднималась от тяжелого дыхания, а на шее, убегая под ворот черной рубашки, пульсировала венка. Я стояла и боролась с озорным желанием прикоснуться к ней пальцами. А может, и не только пальцами. Нервно облизав губы, я услышала, хриплое:

— Против твоего желания? – продолжая стоять ко мне почти впритык, спросил мужчина. – Значит, ты не хочешь уходить?

— Не хочу, — словно завороженная ответила я, поднимая на него глаза.

Казалось, что мир вокруг перестал существовать. Мне хотелось смотреть ему в лицо. Видеть, что происходит с его глазами. Они злятся или, наоборот, довольны моим нежеланием уходить? Я не удержалась и едва прикоснулась пальцами к тыльной стороне его ладони. И в этот миг все изменилось: в нас словно ударила молния, его глаза вспыхнули ярко-зеленым огнем, зрачок стал вертикальным, черты лица заострились, а кабинет сотряс драконий рык:

— Поэтому ты отправила ко мне своего малолетнего любовничка? – зло процедил Рычун.

— Да, пошел ты! – сожалея о том, что поддалась на эту соблазнительную иллюзию, со злостью прошипела я.

Отвернулась и уже собралась выйти навсегда из кабинета ректора и его жизни, как он схватил меня за руку, резко развернул к себе, сгреб в охапку и со словами:

— Не дождешься, Ведьма! – впился в мои губы страстным властным поцелуем, не имеющим ничего общего во всеми остальными поцелуями в моей жизни.

Я забыла, как дышать!

Горнел

Это было словно наваждение. Все в этой хрупкой женщине влекло меня. Я сам не отдавал отчета своим действиям. Меня тянуло к ней с того самого дня в моем кабинете, когда она пришла писать объяснительную. Когда впервые выдержала мой прямой взгляд. Когда не впала в истерику, как делала обычно.

А потом эта перепалка в коридоре. Она бросала мне вызов. Ни одна женщина нашего мира никогда бы не сделала этого. Ни одна женщина нашего мира не позволила бы себе так разговаривать с главнокомандующим Обители Вдохновения, коим я и являлся уже двадцать лет, после смерти отца. Тем более женщина-безмаг.

— Да, пошел ты! – она почти выплюнула в меня эту фразу.

В ней не было страха, которым всегда фонило от Франчески. Только сейчас у меня все встало на свои места. Она не боялась, потому что не знала, что нужно бояться. А я лишь укрепился в своих мыслях о том, что в теле Франчески Юнггер была абсолютно другая душа. Душа той, что притягивала меня словно магнитом. И возрождала внутри давно забытые, запрятанные чувства. Испокон веков Ведьмы были предначертаны Драконам. И мой дракон чувствовал ее с самого ее появления в нашем мире, а я, дрыш меня раздери, не хотел видеть очевидные вещи.

— МОЯ! – рычащим шепотом отозвался дракон внутри меня.

— Твоя! – сгорая от моих поцелуев, прошептала в ответ та, чьего настоящего имени я даже не знал.

— Подожди, что ты сказала? – вытаращив на нее свои глаза от удивления, слегка отодвинул я от себя девушку. – Ты слышишь моего дракона?

— Ну, если это твой дракон вечно рычит у меня в голове, то да, я его слышу! – едко и явно недовольно от того, что все прекратилось, сообщила девушка.

Настя

Я тонула в его огромных и сильных драконьих руках. Погружалась в бездну, выхода из которой не было. Из глубины его подсознания на меня смотрели два довольных вертикальных зрачка и слегка рычащий голос в моей голове, шептал:

МОЯ!

Руки ректора сжимали меня так крепко, что я не могла вздохнуть, словно я была самой желанной добычей для него. Его губы исследовали мое лицо, шею, ключицы, медленно спускались к груди. Меня смаковали. Это было не так, как во сне. Наяву дракон целовался гораздо лучше.

— Твоя! – прошептала я в ответ голосу в моей голове и видимо зря, потому что на этом все резко прекратилось.

Горнел отстранился от меня, слегка удерживая за плечи, и уставился на меня максимально удивленным взглядом, словно, я ему сенсорный телефон показала, а не призналась в том, что желаю его также страстно, как и он меня.

— Подожди, что ты сказала? – спросил ректор удивленно. — Ты слышишь моего дракона?

— Ну, если это твой дракон вечно рычит у меня в голове, то да, я его слышу! – не понимая причину удивления, сообщила я.

— То есть, ты его давно слышишь? – уточнил этот мастер переходов.

— Так, чтобы разборчиво, — задумалась я, — сейчас впервые услышала. До этого было просто рычание.

Горнел кивнул и продолжил задумчиво смотреть на меня. Мы так и стояли почти возле двери. Его руки с моих плечей опустились на талию и теперь нежно поддерживали меня сзади. Во взгляде ректора еще плескалась былая страсть, но ни целовать меня снова, ни отпускать – не спешил. Неловкая пауза затянулась. А я была не особым любителем пауз и недосказанностей.